Тень Большого брата над Москвой - Сергей Комков

В трубке на некоторое время установилась тишина. Затем спокойный голос профессора произнес:

— Они могут все. Для этих людей нет ничего святого и ничего обязательного… Даже решения суда… — Виктор Петрович тяжело вздохнул и уже более спокойно произнес. — Повторяю: будьте предельно осторожны и держите меня в курсе всех событий. А сейчас я больше не могу говорить — у меня начинается заседание экспертного совета… — И в трубке раздались короткие гудки.

Ольга Александровна еще некоторое время в задумчивости постояла на месте. Затем бросила телефон в сумочку и схватила дочь за руку.

— И все-таки, Ленка, мы с тобой — молодцы! Дали таки под дых этой сучке Володиной! Пусть она теперь умоется!

И мать с дочерью весело зашагали вдоль аллеи к трамвайной остановке.

2

История детского клуба «Импульс», также как истории еще более двух десятков подобных организаций, заставила Виктора Петровича резко поменять свое отношение ко всему московскому руководству.

Хотя, оно и раньше не было столь радужным. Но, во всяком случае, оно было достаточно уважительным по отношению к московскому главе — Юрию Михайловичу Лужкову. Особенно после событий 2003-го года в театре зверей «Уголок дедушки Дурова», которым много лет руководила большой друг профессора Воронцова Наталья Юрьевна Дурова.

Тогда в один из ноябрьских вечеров в квартире Воронцова вдруг раздался тревожный телефонный звонок. Звонила Наталья Юрьевна. Слегка срывающимся голосом эта всегда спокойная женщина скороговоркой произнесла:

— Дружочек!.. Приезжайте скорее ко мне в театр!.. Мы провалились под землю…. Я не знаю, что делать… Там, в провале течет вода…

Не дослушав ее взволнованного рассказа, Виктор Петрович выскочил на улицу и поймал первую попавшуюся машину. На вопрос водителя только кратко бросил:

— На улицу Дурова! К «Уголку дедушки Дурова»!

Водитель, взглянув на часы, стрелки которых подходили к двенадцати ночи, лишь пожал плечами и рванул в сторону центра.

Когда машина подкатила по указанному адресу, возле театра уже стояли две машины технической помощи, а по вестибюлю административного здания быстро передвигалась сама хозяйка театра, давая на ходу весьма бессвязные команды. Она то бросалась в коридор, ведущий к вольеру с животными и начинала кричать кому-то внутрь «Держите Машку! Не подпускайте никого к слонихе! Она же сейчас всю клетку разворотит!» То выскакивала на улицу и начинала упрекать рабочих за медлительность: «Ну, что же вы стоите?! У нас же сейчас весь реквизит уплывет!»

Завидев издалека Воронцова, Наталья Юрьевна бросилась ему навстречу.

— Ну, вот! Хотя бы один нормальный человек появился! А эти все сейчас мне театр угробят!

При этих словах откуда-то из-за угла вдруг появилась фигура огромного человека в полном снаряжении с перепачканным лицом, над которым прямо на козырьке каски светился яркий фонарик. В руках он держал какой-то замысловатый инструмент, а на плече его висел большой рулон тонкого металлического троса.

Виктор Петрович не сразу признал в нем главного руководителя московских диггеров Вадима Михайлова.

Зато Наталья Юрьевна тут же бросилась к нему с распростертыми объятиями.

— Ну, где же ты, дружочек, запропастился?! Мы же тут без тебя совсем пропадаем! Ты не представляешь — мы же чуть все под землю не провалились!

Вадим слегка смущенно отвел ее объятия, показывая на свою довольно грязную одежду, и только потоптался на месте. Затем скинул с плеча моток троса, стянул грязные рукавицы и оглянулся, ища место, куда бы их пристроить.

— Я уже сто раз говорил этим уродам из мэрии, что дело добром не кончится. У нас, почитай, вся Москва на трухлявых пустотах стоит. Тут же почти сотня речушек под землей протекает. Их когда-то в трубы заделали, а трубы-то все давно прогнили… Вот и под вами целая речка сейчас течет. Надо здание срочно укреплять, иначе все вы вместе со своим зверьем уплывете. Завтра же звоните с утра Лужкову. Может, он вас хотя бы послушает… Иначе — труба дело!..

Не успел Вадим договорить фразу, как с верхнего этажа раздался голос помощницы Дуровой:

— Наталья Юрьевна! Вас тут срочно к телефону! Говорят, что Юрий Михайлович с вами желает переговорить…

Дурова на некоторое время замерла, как будто соображая, что это за Юрий Михайлович решил с ней пообщаться в столь позднее время. И только после слов Михайлова «Ну, вот он, сердечный! Легок на помине!» быстро заковыляла по лестнице наверх в свой кабинет.

Она отсутствовала минут десять. После чего появилась на самой верхней ступени и, подняв руки к потолку, громко произнесла:

— Слушайте, я люблю нашего мэра! Он сказал, что дал все необходимые команды техническим службам, а завтра утром прибудет в театр лично! — И, уже спустившись вниз, обращаясь то к одному, то к другому, продолжала радостно повторять. — Он же большой умница — наш Юрий Михайлович! Он же — наше единственное спасение! Он же — настоящий мужчина!

Не обращая внимания на ее восторженные возгласы, Вадим медленно собрал с пола моток троса, натянул свои промокшие рукавицы, надвинул поглубже на глаза каску и, не прощаясь, двинулся по коридору в сторону провала.

Виктор Петрович тоже еще некоторое время постоял в задумчивости, глядя на то, как работники технической службы вытаскивают на улицу уцелевший театральный инвентарь, и потихоньку двинулся в сторону выхода.

Дурова как будто не заметила ухода ни того, ни другого. Потому что она продолжала перемещаться между сотрудниками техпомощи и работниками театра, восхищенно рассказывая о том, что ей только что позвонил «сам Юрий Михайлович» и что теперь-то уж наверняка все у них в театре будет в порядке.

Юрий Михайлович Лужков действительно, как и обещал, на следующее утро лично прибыл в «Уголок дедушки Дурова».

С этого визита в театре началась крупномасштабная реконструкция, дожить до окончания которой Наталье Юрьевне Дуровой уже было не суждено…

Тем не менее, Виктор Петрович с того памятного вечера осенью 2003-го года начал относиться к Юрию Лужкову с некоторым уважением.

3

Однако то, что происходило в последнее время с детскими клубами и центрами досуга, очень резко поколебало в общественном сознании образ доброго градоначальника, спасавшего самый любимый детский театр.

Стоило профессору Воронцову только однажды выступить в прессе в защиту одного из разгромленных местными чиновниками клубов, как к нему моментально потянулись десятки обиженных. И первыми к нему прибежали руководители детского центра «Импульс» из Северо-Восточного округа столицы — мать и дочь Ануфриевы.

Ольга Александровна вела себя по-боевому. И даже, как показалось Воронцову, чрезвычайно агрессивно. Но, познакомившись с ними поближе, Виктор Петрович начал понимать причину ее агрессивного поведения.