Третье Правило Волшебника, или Защитники Паствы - Терри Гудкайнд

— Вы говорите о юном Ричарде?

Верна провела ногтем по стопке документов.

— Да. — И, отбросив официальный тон, продолжала: — И вот что мне открылось, Филиппа: эти юноши, эти волшебники, рано или поздно выйдут в большой мир, и мир сам испытает их. Во имя Создателя им часто придется делать нелегкий выбор, и речь идет о той душевной боли, которую они испытают при этом. А их умение стойко переносить пытки ничего не говорит нам об их твердости духа и способности к состраданию. Ты сама, Филиппа, прошла испытание болью. Ты мечтала стать аббатисой. Четыреста лет ты трудилась ради достижения этой цели. Оказалось, что все зря. И все же ты ни разу не сказала мне ни одного резкого слова, хотя наверняка испытываешь боль каждый раз, когда видишь меня. Но ты стараешься помочь мне справляться с моими обязанностями и трудишься на благо Дворца, несмотря на боль, которая не утихает у тебя в душе. И разве ты служила бы мне лучше, заставь я тебя пройти испытание пыткой, чтобы стать моей советницей? Ты выдержала бы его — но разве это что-нибудь доказало бы?

Щеки сестры Филиппы вспыхнули.

— Не стану лгать, притворяясь, что согласна с тобой, но теперь по крайней мере я вижу, что ты действительно старательно копала колодец и забросила его затем, чтобы не делать лишних усилий. Я немедленно передам сестрам твое указание, Верна.

— Спасибо, Филиппа, — улыбнулась Верна.

На губах Филиппы мелькнула тень ответной улыбки.

— Ричард на многое заставил нас взглянуть по-иному. Я была уверена, что он попытается всех нас перебить, а он вместо этого проявил больше заботы о Дворце, чем любой волшебник за последние три тысячи лет.

Верна рассмеялась.

— Если бы ты только знала, сколько раз я молила Создателя дать мне силы, чтобы не задушить этого мальчишку собственными руками!

Когда Филиппа выходила, Верна увидела в приемной Милли, которая ждала разрешения войти и начать уборку. Сладко зевнув и потянувшись, Верна взяла отчет, который отложила во время разговора, и вышла из кабинета. Жестом разрешив Милли заняться уборкой, она повернулась к сестрам Дульчи и Фебе.

Не успела Верна открыть рот, как сестра Дульчи встала, держа в руках пачку бумаг.

— Если вы закончили, аббатиса, просмотрите, пожалуйста, новые.

Верна взяла пачку и пристроила под мышку.

— Хорошо, я ими займусь. Однако уже поздно. Почему бы вам не пойти отдохнуть?

— Не стоит беспокоиться, аббатиса, — покачала головой Феба. — Мне нравится моя работа и...

— И завтра нам предстоит еще один трудный и долгий день. Я не хочу, чтобы вы сидели тут и клевали носом. Так что убирайтесь отсюда. Обе. Немедленно.

Феба схватила лежащие перед ней бумаги, явно намереваясь еще поработать в своем кабинете. Похоже, Феба считала себя участницей какой-то бумажной гонки и трудилась как пчелка, словно боялась, что Верна ее перегонит. Дульчи же взяла лишь свою чашку, а бумаги оставила на столе. Она работала методично, не спеша, но при этом умудрялась справляться с уймой бумаг. Впрочем, ни ей, ни Фебе не стоило опасаться, что Верна их перегонит. С каждым днем новоиспеченная аббатиса отставала все больше и больше.

Сестры откланялись, выразив надежду, что Создатель дарует аббатисе спокойный сон.

Верна подождала, пока они дойдут до внешней двери.

— О, сестра Дульчи, есть одно дело. Я бы хотела, чтобы ты завтра им занялась.

— Конечно, аббатиса. Что от меня требуется?

Верна положила принесенный доклад на стол Дульчи, чтобы утром он сразу попал ей на глаза.

— Некая девушка просит финансовой поддержки. Один из наших воспитанников скоро станет отцом.

— Ой, как хорошо! — обрадовалась Феба. — Мы помолимся, чтобы это был мальчик и чтобы он родился с даром! В Танимуре не рождалось ни одного ребенка с даром с... Не припомню даже, с каких времен! Может, на этот раз...

Сердитый взгляд Верны заставил ее замолчать. Аббатиса обратилась к сестре Дульчи:

— Я хочу видеть эту юную особу и юношу, ответственного за ее нынешнее состояние. Завтра ты организуешь встречу. Возможно, ее родителей тоже стоило бы пригласить.

Сестра Дульчи невозмутимо спросила:

— А что, есть какие-то сложности, аббатиса?

Верна крепче прижала к себе кипу документов.

— Пожалуй, я бы сказала, что есть. Один из наших юнцов обрюхатил девушку.

Поставив чашку с чаем обратно на стол, сестра Дульчи шагнула вперед.

— Но, аббатиса, именно для этого мы отпускаем наших воспитанников в город. Там они не только дают волю своим инстинктам, чтобы посторонние мысли не мешали им в учебе, но также иногда способствуют рождению младенцев, наделенных даром.

— Я не позволю обитателям Дворца портить жизнь горожанам!

Голубые глаза сестры Дульчи скользнули по простому синему платью Верны.

— Аббатиса, мужчин порой одолевают разные желания...

— Меня тоже, сестра, но, хвала Создателю, я еще никого не удавила.

Феба прыснула в кулачок, но тут же осеклась под грозным взглядом Дульчи.

— У мужчин другие потребности, аббатиса. И они не способны себя контролировать. А подобные простые развлечения позволяют им быть более сосредоточенными в учебе. Дворец вполне может позволить себе оплачивать их похождения. К тому же цена невелика, если принять во внимание тот факт, что иногда в результате мы приобретаем еще одного юного волшебника.

— Задача Дворца — обучить молодых людей владеть своим даром и полностью сознавать, что на них лежит ответственность за последствия. Подобное попустительство сводит на нет все наше обучение, — резко возразила Верна. — Что же касается надежды, будто в результате этих беспорядочных связей родится младенец, наделенный даром, то это весьма сомнительно. Возможно, их рождалось бы больше, если бы наши воспитанники серьезнее относились к таким вещам. По-моему, обилие связей лишь уменьшает их способность передавать дар по наследству.

— Или, наоборот, до предела увеличивают те минимальные шансы, которые существуют сейчас.

— Возможно, — пожала плечами Верна. — Но я точно знаю, что местные рыбаки не просиживают всю жизнь у одной и той же лунки только потому, что когда-то им посчастливилось поймать там крупную рыбу. А поскольку мы, говоря фигурально, закидываем широкий невод, то, полагаю, пришла пора двигаться дальше по течению.

Сестра Дульчи сплела пальцы. Она с трудом сохраняла терпение.

— Аббатиса, Создатель благословил людей, даровав им плотские радости, и мы не в силах этому противостоять. Мужчины и женщины и впредь будут заниматься тем, что доставляет им удовольствие.

— Разумеется, будут! Но оплачивать результаты этих занятий значит поощрять безответственность. Сколько детей выросли без отцов только лишь потому, что мы даем женщинам, забеременевшим от наших воспитанников, деньги? Сколько жизней мы исковеркали своим золотом? Детских жизней, сестра!