Книги онлайн и без регистрации » Историческая проза » Кодекс Люцифера - Рихард Дюбель

Кодекс Люцифера - Рихард Дюбель

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 66 67 68 69 70 71 72 73 74 ... 153
Перейти на страницу:

Когда она приблизилась к нему, он в первый раз позабыл и смерть своих родителей, и годы нищенства, и кайзера Рудольфа, и историю, которую тот все время хотел слушать, – и понял, что счастлив.

Позже, уже ночью, он проснулся, потому что услышал, как она плачет. В полусне он притянул ее к себе. Она так сильно прижалась к нему, будто хотела слиться с ним в одно целое Засыпая, он снова услышал шепот внутреннего голоса, чьи советы так долго помогали ему выжить, но на этот раз он слишком устал и обессилел, чтобы позволить ему снова сделать его несчастным.

3

Они не решились убить его. С течением времени они начали привыкать к нему, и Киприан совершил постыдное открытие, что причиной этого был не только прагматизм, с которым он принял нормальное общение со стражниками в тюрьме, но и в значительной степени – облегчение. Боль от побоев меньше мучила его, чем ненависть, все сильнее душившая его и, как он подозревал, начавшая распространяться на весь мир и грозившая полностью подчинить его себе, если жестокое обращение не прекратится. Но оно прекратилось, и как раз вовремя. Стражники прикинулись, будто ничего не произошло, и изо дня в день стали все чаще балагурить с ним, как со всеми другими заключенными, очутившимися здесь надолго, с которыми они проводили больше времени, чем с собственными семьями.

Юноша заметил, что и сам он начинает шутить с ними, радуясь, что побои прекратились. Может, он стал слабым? Начал лебезить перед ними? Киприан, привыкший смотреть в глаза ситуации, понял, что он день за днем старательно избегает отвечать на эти вопросы. Он знал, что правильно ведет себя, если хочет когда-нибудь выбраться отсюда живым, и вместе с тем прекрасно понимал, что даже такой здоровяк, как он, никогда не сумеет выбраться из заключения абсолютно здоровым. Когда ты так долго сидишь, прикованный цепью к стене, и полностью зависишь от настроения других людей, в тебе что-то ломается. Сила тут ни при чем, просто так происходит. От силы зависит лишь, сумеешь ли ты после такой катастрофы снова вернуться к своей прежней жизни, сможешь ли ты снова довериться Богу, природе вещей и остальному человечеству.

– Да ладно, – сказал стражник, разносивший вечернюю порцию супа заключенным. – Может, ты не кумекаешь, но если хорошенько попросить нашего командира, он все сделает. Мы ведь тоже люди, а не звери какие-то.

– Мило с твоей стороны, Панкрац, но ты теряешь время.

– Может, он с тебя даже бабок не возьмет – он все время интересуется, как ты там.

– Передай ему, что мне нравится, когда у меня по животу ночью бегают крысы.

Панкрац придвинулся поближе к Киприану. Он говорил с откровенностью человека, много раз за свою жизнь видевшего, как люди заходили в камеру с гордо поднятой головой и как они спустя некоторое время начинали ползать и скулить. Исключений на его памяти не случалось ни разу.

– Знаешь, был у нас один заключенный, который каждый день дрочил, как ненормальный. По пять-шесть раз в день, ты не поверишь. И как-то раз начальник и говорит: «Да этот дурак, чего доброго, помрет у нас тут», потому что у того иногда и кровь появляться стала. И командир приказал привести этому зеку проститутку, чтобы она ему малость подсобила, так сказать. Здорово, да?

– Очень трогательно, – согласился Киприан.

– Да не очень, – возразил Панкрац и хихикнул. Он присел на корточки рядом с Киприаном и дружески ткнул его в плечо. – Этот идиот так возбудился, когда мы послали ему в камеру девчонку, что у него случился удар. Помер на месте! Так и не успел ничего с ней сделать. Представь, как начальнику попотеть пришлось, когда он все это рассказывал. Ну как такое можно сообщить вдове, а?

– Да, у жизни есть и грустная сторона, – заметил Киприан.

– Знаешь, начальник очень за тебя переживает. Ты же ни разу не поигрался, даже ночью. Он говорит, это ненормально. Так и помереть недолго, да.

– Как здорово, что вы, ребята, так обо мне беспокоитесь. Я так думаю, вы просто сменный караул установили у окошка, чтобы проверить, не сунул ли я руку к себе в штаны.

– Ну, подглядывать нам ни к чему, – вздохнул Панкрац и встал. – Как думаешь, сколько я уже здесь торчу? Замечаю все, чем мои подопечные занимаются.

– Я пришлю тебе подарок, когда буду уже на воле, а ты все еще будешь здесь сидеть.

– Да ладно, – сказал Панкрац и, шаркая, поплелся к выходу. – Это плохой подарочек, потому что, знаешь, Киприан, я точно отсюда раньше тебя выйду.

– Да-да-да, – поддразнил его Киприан и помахал рукой стражнику, когда тот закрывал за собой дверь в камеру.

Он слушал, как тот тащится по коридору, пока не затих звук его шаркающей походки. В камере воцарилась тишина. Затем снова послышались шаги, все громче, остановились у двери, ключ повернулся в замке, и перед Киприаном снова возник Панкрац. Он держал шлем в руке и чесал затылок. Рот у него был открыт от изумления. Киприан непонимающе уставился на него.

– Что стряслось? Моего соседа хватил удар? – спросил он.

Панкрац отрицательно покачал головой.

– Нет, – заикаясь, ответил он. – Идем со мной. Похоже, тебя освободили.

4

Дом в Праге мало чем отличался от венского: два верхних этажа, первый этаж в два раза выше обычного, поскольку р нем находятся складские помещения, погреба и торговые залы, а венчает все амбар на чердаке. Между всем этим находились маленькие темные комнатки, расположившиеся вокруг широкой величественной лестницы, – не столько уютные, сколько набитые дорогостоящими столами, шкафами, каминными украшениями и непрестанно тикающими, танцующими, поворачивающимися, раскачивающимися, клокочущими, жужжащими часами, которые ожесточенно соревновались с сидящими в клетках певчими птичками: кто из них раньше сведет с ума обитателей дома. Там, где тени в комнатах были гуще, горели свечи и покрывали копотью стены.

Здесь Агнесс была даже свободнее, чем дома: на Кэрнтнерштрассе она спала в одной комнате со своей горничной и двумя молодыми кухонными девками, а иногда делила ту же комнату еще и с овдовевшей сестрой отца, когда та приезжала погостить.

Здесь же, в доме у Золотого колодца, откуда рукой подать до величественного монастыря иезуитов, да еще и расположенного в одной из старейших частей города, Агнесс наслаждалась отдельной комнатой на верхнем этаже, выделенной только для нее и ее горничной. Остальные слуги жили под крышей или в подвале, а кровать, стоявшая в комнате Агнесс, была такой широкой, что не требовалось больших усилий представить себе, что на ней больше никого нет, – если к тому же не обращать внимания на привычку горничной ворочаться по ночам и крепко принимать к себе Агнесс, так как во сне она забывала, что ее подопечная больше не ребенок и не нуждается в постоянной защите.

И тем не менее этот дом был для девушки тюрьмой. Когда она выглядывала в окно и любовалась родником, вокруг которого соорудили кованую ограду, ей казалось, что эта решетчатая конструкция на самом деле воздвигнута вокруг ее жизни.

1 ... 66 67 68 69 70 71 72 73 74 ... 153
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?