Охота на удачу - Олег Кожин

— Нет, Герман Владимирович, не довольно, — Остен цыкнул, будто от досады. — Довольно будет, когда вы принесете мне монету, а пока… мы только начали!

Соскользнув со шляпки гвоздя, молоток с размаху ударил Лилю в запястье. От раздавшегося хруста девушка вскрикнула. У Герки в который уже раз противно свело живот.

— Понимаю, что такое непростое решение требует серьезного осмысления, и потому даю вам два дня на раздумье, — Федор Михайлович великодушно взмахнул рукой. — Но рекомендую поторопиться, иначе вы рискуете получить вашу подружку частями. На этом наш разговор предлагаю считать отложенным ровно на сорок восемь часов. А сейчас простите, Герман, у нас еще много дел… Впрочем, вам на них смотреть необязательно.

Длинные холеные пальцы Остена щелкнули, погрузив экран телефона во тьму, из которой нехотя принялся проступать привычный рабочий дисплей, в левом углу которого тревожно мигала иконка разряженного аккумулятора. В правом же неторопливо отсчитывал минуты циферблат часов. Две минуты четвертого.

Времени оставалось даже чуть больше, чем достаточно. Гера не стал говорить Остену, но он и сам думал о том, чтобы явиться к нему еще до заката следующего дня. Он заснул, обдумывая план спасения, а проснулся… О да, он проснулся, преисполненный решимости выпутаться из этой истории, куда его затянуло странное чувство юмора госпожи Фортуны. И не просто выпутаться, а выйти победителем, как и подобает такому удачливому сукину сыну, как он. Оставалась сущая малость — провернуть нечто невероятное. Нечто дикое, безумное, рассчитанное на совершенно сумасшедшую удачу. И возможно, как и советовала судица Жива, проделать это несколько раз.

— Может, тебя в центр подбросить? Или до метро хотя бы? На метро-то всяко быстрее, чем автобусом. Пробок нет, опять же…

Герка отрицательно мотнул головой. Да, Мишка Новиков мыслил вроде бы правильно — каждому приезжему нужно в центр. Там жизнь, движение, самые интересные достопримечательности и развлечения, которых лишены провинциальные города. Но именно там промышляет больше всего сборщиков. Воронцов прекрасно понимал: там его найдут гораздо раньше, чем он отыщет то, что ему нужно. Вовсе ни к чему, чтобы все сборщики Санкт-Петербурга бегали за ним по пятам. Пока ни к чему.

— Не, Миш, спасибо. Ты и так очень помог. Ты поезжай, у тебя дел куча, а я уже дальше сам.

Сдержать улыбку не получилось. Очень уж забавно вытягивалось Мишкино лицо, когда тот натыкался взглядом на вспоротый капот и треснувшую лобовуху. Удивление, смешанное с мучительным желанием вспомнить, пробегало ото лба до губ, придавая Новикову уморительно серьезный вид. Он честно пытался сосредоточиться на Герке, но раз за разом возвращался глазами к уродливым, глубоким шрамам, топорщащимся разодранным металлом. Пройдет совсем немного времени, и Мишка начнет задаваться вопросом, почему он не отвез Воронцова домой, а потащил с собой в Питер. Еще чуть позже в голову Новикова полезут сомнения, «а был ли мальчик»? Действительно ли пропавший сосед всю ночь проспал на пассажирском сиденье? И уже вечером, по дороге домой, Мишка достанет из бардачка недокуренный «косяк» и вышвырнет его в окно, чтобы больше никогда уже не прикасаться к этой дряни. Но сейчас все мысли Мишки Новикова, предчувствующего скорую взбучку от родителей, занимали царапающие глаз борозды на капоте. Воспользовавшись случаем, Гера хлопнул своего нечаянного водителя по плечу и поспешил скрыться во дворах.

В Северной столице Воронцов бывал нечасто, и все больше в центре — Невский проспект, Эрмитаж, Казанский собор, Спас-на-Крови… — стандартный набор любого туриста. Сейчас же юноша явно находился где-то на задворках Санкт-Петербурга. Названия окраинных улиц не говорили ему ни о чем. Впрочем, заблудиться Воронцов не боялся. Дойдя до первой попавшейся остановки, он сел в случайный автобус. Со стороны могло бы показаться, что Гера действует без всякого плана. На деле же план присутствовал. Простой, как все гениальное, он заключался как раз в том, чтобы ехать куда глаза глядят. С одной маленькой поправочкой: положившись на удачу.

Держась подальше от центральных улиц, Гера хаотично перемещался по окраинам Питера: пересаживался с автобусов на маршрутки, с маршруток на троллейбусы, с троллейбусов на попутки. Он выходил в самых неожиданных местах, людных и не очень, знакомых и впервые увиденных. Рассчитавшись за проезд, спонтанно выбирал новый маршрут, абсолютно не заботясь, куда тот ведет. Гера искал. Настойчиво, методично, точно просеивая крупную породу через мелкоячеистое сито. Еще в машине Новикова, сразу после звонка от Остена, в голову юноше пришла мысль о помощнике. Его-то и пытались выловить в потоке пассажиров Геркины глаза. Пару раз ему даже казалось, что он нашел именно то, что нужно. Но то же самое чутье, что приводило его к потенциальному помощнику, нашептывало — проходи, не задерживайся, следующий будет лучше.

Гера не задерживался. Проходил мимо. Делал вид, что не замечает буравящий подозрительный взгляд горбатой старушки, или одноногого деда с костылем, или стайки чумазых цыганят… Я — не я, мысленно говорил Воронцов, надежно примотавший счастливую монету банданой к запястью. Мне неинтересно, почему вы с такой яростью перерываете выпрошенную мелочь. Мне наплевать, что у вас заостренные уши, а мясистые губы скрывают желтые от налета клыки. И уж совершенно точно мне дела нет до того, что вы облизываете монеты, слабо сочащиеся знакомым зеленым светом. На его счастье, сборщики верили. И тоже не задерживались. Проходили мимо, не в силах, однако, избавится от навязчивого ощущения, словно что-то упустили. Возможно — самую большую удачу в своей никчемной жизни. Но к тому моменту, когда призрачное беспокойство начинало грызть сборщические души всерьез, Гера был уже далеко.

Отыскать подходящую кандидатуру на роль помощника удалось лишь к обеду. Когда на очередной остановке в салон троллейбуса вошел тощий лысеющий мужчина в очках, Воронцов поначалу даже не обратил на него внимания. Денег не клянчит, по карманам пассажиров не шарит, копейки с полу не подбирает. Словом, ведет себя совершенно не как типичный сборщик. Уже после припомнилось, как просел под тщедушным мужичком почти пустой троллейбус. Заинтересовался Герка, только когда очкарик принялся о чем-то шептаться с неприятной толстой кондукторшей. По всему видно было, что знакомы они не первый день, мужик приобнял тетку, настойчиво наглаживая жирное плечо, а сам все норовил заглянуть в потертую кожаную сумочку, прижатую к обвисшим титькам. Он напоминал наркомана в предчувствии дозы. Сборщика рядом с дармовой удачей.

От Герки не укрылось, как из рук очкарика в пухлую пятерню кондукторши перекочевал мятый синий полтинник. Получив деньги, та довольно хихикнула и, шутливо толкнув мужика кулачком, достала из сумки… нет, вовсе не монеты, как ожидал Герка, — узкий рулон отрывных билетов. Споро отмотав, вероятно, с метр, толстуха вырвала билетик из середины. Протянув его очкарику, остатки ленты запихала обратно в сумку. Сдачу, что характерно, не дала. Впрочем, ее, как видно, и не ждали.

Получив заветную бумажку, пассажир, прижав добычу к груди, поспешил переместиться в конец троллейбуса. Там, сидя на последнем сиденье, стоящем спиной к остальному салону, он дрожащими руками принялся протирать очки. Перегнувшегося через сиденье юношу, внимательно наблюдающего за всеми его манипуляциями, мужчина не заметил. Подслеповато щурясь, он поднес билет к лицу, пожевал губами, точно готовясь, и принялся читать едва слышным шепотом.