Роковой сон Спящей красавицы - Мария Очаковская

Федор позвонил спустя неделю. Пьяным и каким-то чужим голосом он сообщил, что в «Пахиту» его не взяли, что его вместе с партнершей пригласили в Петербург и что в марте они поженятся.

Нолика точно обухом ударило. «Не верю я ни в какое волшебство, старуха только претворялась феей!»

* * *

– Что ж, пусть будет по-вашему – Фортуна и Фурия… – словно выйдя из оцепенения, снова заговорил Каратов. – Ну, так и что, что с этим перстнем? Вам удалось его найти?

– Да, я его нашла, – помолчав, осторожно сказала Арина, про себя решив, что надо соврать. Ложь во спасение, так безопаснее, врать и не возражать. Безумному нельзя противоречить. А то, что ее визави безумен, она уже нисколько не сомневалась. – Я даже могу назвать имя его теперешнего владельца… – с безмятежным видом продолжила Арина. Она пригубила совершенно остывший чай, потянулась к столу и поставила чашку на самый его край. Рука ее дрогнула, несколько капель пролилось на скатерть, чашка упала и разбилась. – Ой, простите! Как я неловка!

Арнольд Михайлович посмотрел на осколки и проступившее на белоснежной скатерти пятно, лицо его исказила гримаса, он отправился в кухню за тряпкой. Этого Арина и ждала, она все рассчитала правильно, поэтому мгновенно выскочила из-за стола и стрелой бросилась к выходу. Пробежав через «зачехленную» гостиную, она оказалась в прихожей и, схватив с вешалки пальто, уже метнулась к входной двери… Но не тут-то было! Пальто зацепилось за рогатую вешалку, и, когда Арина дернула его сильнее, вешалка, покачнувшись, со страшным грохотом обрушилась на пол. Вспомнив про спасительный телефон, оставшийся в кармане, она замешкалась на какие-то секунду, две… – их-то ей и не хватило!

В это время открылась дверь, ведущая в противоположную часть дома («…здесь круговая планировка, так уже никто не строит…»), и появился хозяин.

– Я всегда знал, что вы умная женщина, Арина Ивановна, умная и очень догадливая! Жаль… – произнес он спокойным, каким-то даже кротким голосом, но взгляд его говорил об обратном – такой взгляд бывает, когда принимают непростые решения.

Арина похолодела.

– Вы сами виноваты. – Каратов надвинулся на нее, и она подалась назад. – Вы не оставляете мне выбора, вы же это понимаете…

– Арнольд Михайлович! Не делайте того, о чем потом придется пожалеть! Не надо. Ничто не проходит бесследно. Чехов говорил, что каждый наш шаг имеет значение для будущей… – начала она, но, не договорив, развернулась и бросилась в глубь дома.

Снова пробежав через гостиную с чехлами, потом столовую с абажуром, она влетела в кухню и чудом не угодила в зияющую в полу черную дыру – крышка люка в подвал была открыта. Похоже, ее открыли для нее…

Кровь стучала в висках, сердце билось как сумасшедшее. Мгновение балансируя на краю, Арина успела заметить ведущие вниз бесконечные ступени…

Удар не был сильным и пришелся по затылку. Она вскрикнула от неожиданности, даже не успев почувствовать боли, рефлекторно подалась вперед и рухнула в бездонную черную пустоту.

Часам к пяти на поселок наползали сумерки и начался сильный снегопад, внезапно, будто кто-то кнопку нажал. И сразу завьюжило, замело, закружило. Тронутые ветром, зашумели старые валентиновские сосны, то сбрасывая с ветвей белый покров, то вновь седея под шапками снега.

По обочинам улиц росли и без того внушительные сугробы, а на проезжей части, под колесами проезжающих автомобилей, пушистая белая перина мгновенно превращалась в грязное мокрое месиво.

Подмосковье – не Москва, со снегоуборочной техникой знакомо лишь понаслышке.

Серебристый «Мерседес», не успев выехать из ворот ближней к лесу дачи по улице Москвина, забуксовал на повороте.

– Че ж резину-то не сменил? – бросил на ходу парень, случайно оказавшийся рядом. Он и помог вытолкать машину из сугроба.

Пару минут спустя, взметая колесами снежную жижу, «Мерседес» укатил, а парень, проводив его взглядом, быстро свернул за угол.

Там у обочины с работающим двигателем стояла видавшая виды «Нива», из окна которой высунулась голова в вязаной шапке-менингитке:

– Ну, и че там, Санек?

– Дело – дрянь. В машине, кроме водителя, никого, – не садясь в салон, ответил Санек, вопросительно посмотрев на напарника.

– Уверен?

– А то! Ну и какие наши действия?

– Сейчас выясним, – отозвался напарник и тотчас набрал кому-то по мобильному. Разговор длился не более минуты, повесив трубку, он помрачнел, выругался и вылез из машины: – Так! Ты, Сань, чеши за «мерсом». Дорога тут одна, никуда он не денется.

– А ты, Ген?

– А мне по ходу придется здесь… Мелузов приказал действовать по обстановке. Злой как черт. Все, Санек, шуруй! Не тяни резину.

* * *

Прорезающая насквозь поселки Валентиновка и Загорянка улица Котовского, тесная двухрядка, с латаным-перелатаным дорожным покрытием, перед выездом на Щелковское шоссе лихо петляет между старыми участками. Всюду на поворотах – знаки ограничения скорости, вплоть до 30 км/ч. Обычно движение по Котовского оживленное, но в субботу вечером, да еще в такой снегопад, улица была почти пустой.

– Как назло, трасса голая, даже спрятаться не за кого, – подумал про себя Санек, точнее, Александр Загребаев.

Водителем Загребаев был виртуозным, настоящим асом, но в службе наружного наблюдения работал недавно и в одиночку на маршрут еще не выходил.

Приметив впереди на дороге серебристый «мерин», который тащился как черепаха, Загребаев, чуть тронув педаль тормоза, осторожно сбросил скорость и, держа объект на безопасной дистанции, «встал на курс», а уж затем связался по рации со старшим – доложился. Короче, сделал все так, как делал Гена Кузьмичев, его напарник.

Беда была в том, что видимость в условиях снегопада сократилась до 50 метров. Плюс дорога незнакомая. Вправо и влево убегали узкие, плохо освещенные дачные проулки.

– Так и объект потерять недолго, – забеспокоился Загребаев и решил подобраться к нему ближе.

Тут-то его и заметил водитель «мерса», вычислил, занервничал и резко поддал газу.

– Это ты зря, мужик… – покачал головой Санек. В свете фар сквозь снежные вихри он видел, как мотыляет по дороге набиравшую скорость машину. – Эй, чудило, кто ж так водит! Держись правей! – в сердцах закричал Загребаев, когда на обочине вырос предупреждающий знак «Крутой поворот».

Но водитель «Мерседеса» знака не заметил и, когда дорога резко вильнула влево, со всей силы нажал на тормоза. В поворот машина не вошла и потеряла управление. Санек выругался, инстинктивно вывернул руль вправо к обочине и через секунду воткнулся в сугроб. Взметнулся снежный фонтан и, облепив лобовое стекло, полностью лишил Загребаева обзора.

Он уже не увидел, как «мерин» закрутило на дороге, как он пошел юзом и вылетел на встречку. Не видел Санек и того, как через мгновение из-за поворота вынырнул груженый «бычок» и на полном ходу подмял под себя неуправляемый серебристый седан.