Шаг за край - Тина Сескис

Десять лет уже прошло с тех пор, как умерли Дэниел и мое неродившееся дитя, шесть — как я снова вышла замуж, и я благодарю Бога за двух ниспосланных нам девчонок. Я рада, что они не мальчишки, по–моему, с ними было бы намного труднее, но, признаюсь, поначалу я испытала шок, когда выяснилось, что у меня двойня. По крайней мере, они не во всем одинаковы и одарены, слава всем святым, близостью, какой у меня с Кэролайн никогда не было, и я обожаю их обеих совершенно одинаково.

Оглядываясь назад, полагаю, что наш с Беном развод был неминуем. На мой взгляд, было бы слишком ожидать, что мы могли и дальше продолжать жить вместе, после того как он меня опять отыскал. Все это было крайне тяжело: ужасающе скандальная известность, да еще пресса раскапывала всю историю гибели Дэниела и моего бегства из семьи, гнет от того, что становишься текущим объектом публичной ненависти (Роберто Монтейро, даром что всегда был героем, ныне обрел статус абсолютного поклонения, очередного Богом данного отрока, который никогда не станет старым), моя борьба за избавление от наркотиков, как выяснилось, в этом мне, в общем–то, помощь не требовалась. Впрочем, все это было ничто в сравнении с нашим горем по умершим детям и моей жуткой виной из–за Робби, которого я, по–моему, немного любила, и не только потому, что он был на Бена похож, но и его самого тоже. Мы с Беном оба терзались ревностью к тем, с кем дошли до любовного соития, хотя нам и не нравилось признаваться в этом: я‑то, может, и переспала с красавцем молодым футболистом, зато он переспал с моей сестрой. Слишком уж это было мрачно. Думаю, решающим доводом стал гнев Бена на мой побег, он уже не мог пересилить себя, едва спало облегчение от того, что он меня разыскал, и мы вдруг опустились до мелочных дрязг по пустякам быта, ссор, полных ярости, ревности и отторжения. Когда прошел почти год, а ничего не складывалось, то показалось проще расстаться, чем тянуть с попытками, хотя поначалу Бен этого и не хотел… но в конце концов я ушла и некоторое время жила у мамы. Мне кажется, под конец мы оба извели себя до крайности.

Когда мы спускаемся еще ниже с холма в поля, я отстегиваю у Чарли поводок, и он прыжками уносится прочь, уже не так быстро, ему ведь почти одиннадцать лет. Мысли мои сами собой все еще витают где–то, когда я пускаю девочек побегать: в последнее время мне с ними немного полегче, я чуть–чуть меньше паникую, меньше впадаю в паранойю, что их украдут, или они утонут, или их переедет машина.

Последующее мое замужество сотворила не кто иная, как Ангел. Кто бы мог подумать, что для нее все кончится тем, что она сойдется с одним из друзей Бена, еще одним скучным парашютистом–бухгалтером, коли на то пошло? А вот же, она прошла лечение, бросила наркотики и воровство, перестала спать с мужчинами за деньги — и я рада за нее. Она всегда собиралась выйти замуж удачно, она как раз из таких девушек, и вот теперь ее мерзавца — богатого ухажера — сменил обожающий ее богатый муж. Она уловила недюжинные способности Тима, и он оказался очень выгодной партией, да еще и относился к ней как к сказочной принцессе, какова она и есть. Не знаю, как она выкручивается, но Тим попросту принял ее прошлую жизнь, он по–щенячьи привязался к ней с того самого момента, как мы их познакомили, в то первое Рождество после того, как Бен нашел меня. Понадобилось время, чтобы Ангел полностью раскрыла Тиму свои объятия, зато сейчас она одаряет его преданностью львицы своим детенышам, как, к слову, и меня. В казино она, разумеется, больше не работает, в настоящее время получает удовольствие от свободных падений с высоты 10 000 футов[28]над южной Испанией да от торговли акциями на своем ноутбуке: Тим научил ее, и она выказывает в этом блестящие способности, ум у нее всегда был отточенным.

Я поверить не могла, что она способна на такую хитрость со своей свадьбой, которая превзошла все сотворенное ею на моей памяти. Ладно, у нее не было отца, который проводил бы ее к венцу, но выбрать Бена? До чего смешно. До чего расчетливо. Она знала, что нам придется сойтись лицом к лицу, что нам не уйти друг от друга, хотя, бог мой, я и пыталась. Разум мой к тому времени, шесть лет назад, когда я сидела, обмякшая, в машине, лихорадочно соображал, что мне сказать своему бывшему мужу, которого я только что едва не переехала в попытке удрать от него. Впрочем, все мои мысли проскакивают за несколько секунд, как автосуфлер при быстрой обратной перемотке: как могла Ангел так поступить со мной, она, считавшаяся лучшей подругой? Зачем Бен выскочил поговорить со мной, что ему только было нужно? Неужели он и вправду думает, что я могла переехать его, наверняка же знает, что я просто пыталась миновать его, удрать? И какого черта Бен делал, ведя Ангел к венцу? Что ж Ангел за гадкая лгунья такая, почему уверяла меня, что он работает за границей, что не сумеет выбраться на свадьбу? С кем он тут, где эта новая девчушка–подружка, которая, я слышала, у него сейчас?

У меня не было времени ничего сообразить, когда дверца со стороны пассажира распахнулась и Бен ввалился в машину, раздавшийся с тех пор, как я его помнила. Полагаю, он делал так, чтобы я наверняка не удрала: если бы теперь я отъехала, он бы ехал со мной. Я, должно быть, пребывала в шоке. Сидела, уставившись прямо перед собой, за лобовое стекло, за поблекший черный капот, на котором он едва не оказался под конец, дышала неглубоко и порывисто. Бен бесновался, был вне себя от ярости, каким я его никогда не видела.

— Ты что удумала натворить, маньячка несчастная? — орал он мне в лицо. — Ты ж меня убить могла! — И тут он явно сообразил, что только что сказал, однако продолжал, ярость в нем еще не выгорела дотла: — Что ты вообще здесь делаешь? Ангел сказала, что ты подалась в волонтерки в Малави вместе с твоей матерью. — Помнится, тут я фыркнула: хитроумие Ангел было высокого класса. — Нечего смеяться, ничего смешного нет. Что, стараешься испортить этот день для всех, как сестрица твоя старалась на нашей свадьбе? Почему ты не можешь просто оставить меня в покое? Зачем ты все время меня мучаешь?

Тут я вспыхнула:

— Мучаю тебя? Даже не пытаюсь тебя мучить. И видеть тебя не хотела тоже, смею тебя уверить. Ангел жизнью своей клялась, что тебя тут не будет. По–твоему, я хотела, чтоб такое случилось? Я просто хотела уехать домой, я вовсе не пыталась тебя сбить, я не настолько безумна, я просто пыталась избежать вот этого.

Исторгнув в крике последние два мучительных слова, я дернулась и в первый раз посмотрела на него, прямо в лицо, и тут же сердце мое словно бы сделало еще один переворот на девяносто градусов, вернув себе безоговорочную любовь к этому мужчине, за которым я когда–то была замужем. И он прочел это на моем лице, спрятать этого я не могла. Перегнувшись в машине, он обхватил меня, не нежно, а все еще с яростью, и стал целовать так, словно старался меня убить, а потом и я целовала его в ответ — так мы раскачивались в машине туда–сюда до того крепко, до того неуклюже, до того, мать ее, яростно, что совершенно забыли, что на нас смотрят все, в том числе и подружка, которой вскоре предстояло стать бывшей.

Чарли улегся в высокой траве под деревом, для него было чересчур жарко, девочки кувыркались колесом, и я крикнула им, чтоб следили, где у них руки: тут как раз крапива кругом.