Адмирал Октябрьский против Муссолини - Александр Широкорад

В 6 ч 45 мин эсминец «Сообразительный», прибывший в 4 утра из Поти, и 4 сторожевых катера, в 7 ч 20 мин 4 других сторожевых катера, в 8 ч 20 мин 8 торпедных катеров и в 8 ч 40 мин эсминец «Бдительный» и еще 7 торпедных катеров вышли из Новороссийска для оказания помощи «Ташкенту». Кроме того, из Анапы на помощь лидеру в 8 ч 45 мин вышли 5 сторожевых катеров, от мыса Утриш — спасательное судно «Юпитер», из Геленджика в 10 ч 35 мин — морской буксир «Черномор».

В итоге в 20 ч 15 мин лидер «Ташкент» на буксире у «Бдительного» и «Юпитера» в охранении сторожевых и торпедных катеров прибыл в Новороссийск.

На фронте третьего сектора обороны бои не прекращались всю ночь на 28 июня. Особо ожесточенные бои завязались на рубежах 25-й стрелковой дивизии и 3-го полка морской пехоты, прикрывавших противнику выход в Инкерманскую долину.

Противник: ввел в дело 21 — см мортиры и 15-см шестиствольные реактивные минометы. Впервые за все время обороны германская авиация ночью поддерживала свои войска. Наши части отошли к станции Инкерман. 28 июня защитники СОРа потеряли 518 человек убитыми и 1108 ранеными.

В 3 ч 35 мин 28 июня базовые тральщики «Взрыв» и «Защитник» вышли из Новороссийска с 330 человеками маршевого пополнения, боезапасом и продовольствием для севастопольской обороны и в 23 ч 25 мин прибыли в Севастополь, но не в Северную бухту, а в Камышовую.

В тот же день, в 23 ч 25 мин в Камышовую бухту прибыли подводные лодки Д-5 и А-4, а также подводная лодка М-118, которые доставили: снарядов 152-мм — 203 шт., 122-мм — 706 шт., 85-мм — 223 шт., 76-мм — 1000 шт., консервов 14 т, автобензина 35 т, всего боезапаса 180 т.

После выгрузки в Камышовой бухте подводная лодка Д-5 приняла на борт 65 раненых и 41 человек эвакуированных членов семей ГК ВКП(б) и в 5 ч 20 мин 29 июня вышла в Новороссийск. После выгрузки, приняв на борт раненых, в это же время ушли на Кавказ подводные лодки М-118 и А-4.

29 июня в Севастополь прибыли подводные лодки: в 1 ч 10 мин Щ-209 с грузом снарядов и 32 т бензина; в 22 ч 00 мин Л-23 с грузом снарядов, 49 т бензина и 30 т продовольствия; в 22 ч 45 мин Л-4 с грузом снарядов и М-31 с грузом снарядов (70 — 152-мм) и консервов. Всего было доставлено 160 т боеприпасов.

Октябрьский и другие адмиралы и генералы слишком много времени посвящали фантазиям на тему о воздушных десантах, но проглядели морской десант, по сути дела решивший судьбу Севастополя. Какой мог быть морской десант? Ведь у немцев в июне 1942 г. еще не было флота на Черном море, а румынский Королевский флот тихо сидел в Констанце, лишь изредка конвоируя суда, идущие в румынский порт Одесса, Все верно. Но, поскольку на Черном море еще не было кригсмарине, за морские десанты взялся вермахт. Причем не какие-то специальные части, а обычные пехотные подразделения.

Еще 8 мая 1942 г. по приказу Манштейна вермахт высадил тактический морской десант в тылу советских войск у горы Ас-Чалуле на Керченском полуострове. Пехотный батальон был посажен в Феодосии на штурмовые моторные лодки[170]. Немцы без потерь высадились на никем не охраняемое побережье, поскольку от них такой подлости никто не ожидал В результате наша 404-я стрелковая дивизия, «не проявив должной стойкости, начала самовольный отход с занимаемых позиций, открыв противнику путь на восток»[171].

Наши военачальники обязаны были сделать надлежащие выводы о возможностях пехотных подразделений вермахта, но увы, увы…

А теперь предоставим слово Манштейну: «Сразу же после того как 22-я дивизия вышла на северный берег бухты Северная, я направился в полки этой дивизии. С одного наблюдательного пункта на северном берегу бухты я хотел осмотреть окружающую местность. Передо мной лежала бухта шириной 800—1000 м, в которой в свое время стояли на якоре целые флоты, на противоположной стороне справа — город Севастополь, прямо передо мною — обрывистые прибрежные высоты, усеянные укреплениями. Мне пришла в голову мысль, что отсюда, то есть с фланга, следовало бы уничтожить позицию на Сапун-горе, так как именно в этом месте, через бухту Северная, противник менее всего ожидает нашего наступления.

Правда, когда я обсудил этот план вначале в штабе 54-го армейского корпуса и затем с некоторыми подчиненными командирами соединений, к нему отнеслись с сомнением. Как можно было преодолеть широкую морскую бухту на штурмовых лодках на виду хорошо оборудованных и оснащенных высот южного берега? Как можно было вообще доставить на берег штурмовые лодки через обрывистые скалы, погрузить в них войска, когда имелось всего несколько глубоких ущелий, через которые был возможен доступ к берегу? Ведь противник с южного берега мог, разумеется, просматривать и держать эти выходы под огнем! Все же именно потому, что атака через бухту Северная казалась почти невозможной, она будет для противника неожиданной, а это могло быть залогом удачи. Поэтому, несмотря на все сомнения, которые были мне высказаны, я настоял на своем плане, как ни тяжело возглавлять такое смелое предприятие, когда в силу своего положения сам не можешь принять в нем участие.

После того как это решение было принято, все штабы с величайшим рвением взялись за его осуществление»[172].

29 июня в 1 ч 00 мин штурмовые лодки с первым эшелоном 24-й и 22-й пехотных дивизий отчалили от Северной стороны и взяли курс к южному берегу Северной бухты. Наши войска не заметили ни подвоза лодок к берегу, ни их спуск. На Южной стороне бухты не было организовано надлежащей береговой обороны. У советского командования оставалось еще несколько плавсредств, которыми можно было организовать ночное патрулирование бухты, но этого тоже сделано не было.

Лишь когда немецкие десантники достигли берега, а это случилось в 2 часа ночи, германская артиллерия открыла ураганный огонь по всему Южному берегу, стараясь по возможности не задеть десантников. Еще через 15 минут по всей Северной бухте противник поставил дымзавесу, которая под действием слабого северного ветра медленно двигалась к южному берегу Северной бухты. Отражение десанта для оборонявшихся частей затруднялось сплошной пеленой пыли и дыма, вставшей от разрывов снарядов, мин, бомб и подошедшей дымзавесы.

Наши части, оборонявшие этот участок южного побережья Северной бухты, а также артиллерия 117-го и 2-го артдивизионов береговой обороны потопили часть шлюпок и катеров противника до подхода их к берегу. Но все же большей части плавсредств удалось подойти к берегу и высадить десант, который основательно закрепился на Южной стороне.

В тот же день в 5 ч 30 мин до пехотной дивизии немцев двумя группами, с танками, перешли в наступление из района Федюхиных высот и Новые Шули в направлении на высоту 75,0 и хутор Дергачи, а также на Сапун-гору и истоки Хомутовой балки. Несмотря на упорное сопротивление частей 386-й стрелковой дивизии и 8-й бригады морской пехоты, фронт обороны был прорван.