Шпионка в Академии - Ядвига Стелецкая

А почему бы и нет?

Анаис помотала головой, отгоняя дурацкие мысли. Нет, определенно пора спать! Если она еще немного засидится, еще не весть до чего додумается! Например, заявиться к Лаберу с чистосердечным признанием в шпионаже и просьбой о помощи! Ну а что? План ничуть не хуже остальных!..

Анаис зевнула и пошатнулась, вставая. Недостаток сна давал о себе знать. Несколько мгновений она смотрела на разложенные на столе тетради — сил на то, чтоб снова прятать их, не осталось. Но привычная осторожность все же победила.

Девушка давно уже не доверяла своему саквояжу, упрятанному к задней стенке шкафа, за платья и пальто. Слишком очевидное место, даже искать толком не надо. Потому Анаис давно уже в нем ничего не хранила. Собственные реагенты, захваченные из столицы, перекочевали в лабораторию, где вряд ли кто-то, кроме нее, разберется в бесконечных банках и склянках. Даже скальпель — и тот теперь лежал в одном из ящичков бюро, и Анаис им разрезала листы бумаги, на которых записывала материалы для лекций.

Может, и дневники стоило хранить на виду, под видом записей алхимических опытов? Но девушка не могла на такое решиться, опасалась, что раз она разгадала шифровку, то и другие люди, умнее и опытнее нее, точно с этим справятся. Вот и пришлось бороться со сном, но прятать записи в тайник между досками кровати. И только убедившись, что тайник защелкнулся, Анаис спокойно улеглась.

Сон накатывал волнами, то погружая в темноту без снов, то вынося на мелководье видений. Иногда девушке казалось, что она не спит, а смотрит сквозь полуопущенные веки, как по ее комнате шныряют длиннорукие тени, трогают ее вещи, перебирают карандаши и тетради на столе, ощупывают шкаф, скользят по полу, принюхиваясь к нему, словно гончие. Одна из них приблизилась к Анаис, склонилась над ней, и девушка ощутила прохладное дыхание, похожее на сквозняк из приоткрытой двери. Она не могла пошевелиться, не могла закрыть глаза или отвести взгляд, только смотреть на тонкие длинные руки, что застыли над ней в сомнениях — коснуться или нет.

Она даже дыхание задержала, но поняла это, лишь когда начало жечь в груди. Мысли ворочались слишком медленно, и она не боялась, хоть и понимала — бояться надо. Но когда Анаис попыталась пошевелиться, вдохнуть, отмахнуться от ночного видения, снова вернулся сон и увлек в темноту.

Проснулась девушка за несколько минут до рассвета, когда небо уже посветлело, но еще не налилось цветами.

— И привидится же такое, — пробормотала Анаис, садясь на кровати.

А потом заметила карандаш под столом.

Девушка нахмурилась. Может, она сама смахнула его и не заметила, когда прятала дневники? Или, может, ночью он сам скатился со стола, а разум, взбудораженный внезапным звуком, достроил жуткий сон?

Анаис подняла карандаш, повертела его в руках, хмурясь. Логичных объяснений нашлось множество, но девушка не сомневалась — ночью в ее комнате все-таки кто-то был. Ее бросило в жар. Не столько от стыда, что кто-то, возможно, мужчина, мог видеть ее в одной ночной рубашке, сколько от гнева. Она и раньше подозревала, что личная уютная комната в Академии далеко не так надежна, как ее клетушка под самой крыше в Скворечнике, но убедиться в этом на деле было неприятно и немного гадко!

Анаис осмотрелась. Хоть ночной визитер и не оставил следов своего вторжения, комната казалась грязной, запачканной чужими страшными руками. Даже карандаш в пальцах Анаис ощущался липким и жирным, и девушка рывком распахнула окно и зашвырнула его подальше.

— Заодно и проветрю, — сквозь зубы процедила она, с остервенением отмывая руки.

Злость взбодрила ее, дала ей сил. Расследование хотелось завершить уже не столько из трусливого желания сбежать, сколько из гневной жажды поквитаться. Едва оформившийся ночью план обрел ясность и четкость.

А может холодный ветер из окна хорошо прочистил мозги. Но его пора бы и закрыть — будет очень обидно свалиться с воспалением легких на расстоянии вытянутой руки от разгадки!

Но прежде, чем идти искать Роксану, Анаис решила подстраховаться. Она не сомневалась — тот, кто обыскивал ее комнату, наверняка вернется. И лучше, если она будет знать, приходил ли он и куда совал свой длинный нос.

Пришлось вспомнить студенческие навыки, сделать несколько простеньких сигналок — прицепить волоски к мебели, особым образом сложить покрывало, чтоб его складки казались случайными. Пригодилась и алхимия: безобидный бесцветный порошок, нанесенный и на ручку двери, и на бюро, и на дверцы шкафы. Даже если приглядываться — пыль и пыль, но стоило его коснуться голыми руками, как он вступал в реакцию с кожей и спустя несколько минут окрашивался в яркий зеленый цвет, чем-то напоминающий патину. Вернувшись, Анаис поймет по зеленоватым контурам от прикосновений, куда залезал непрошенный гость, а вот ему достанется головная боль гораздо сильнее — отмыть порошок с рук не выйдет, только ждать, пока зеленый цвет сойдет сам — недели за две-три.

Закончив с приготовлениями, Анаис быстро собралась и вышла, только прикрыв дверь, а не захлопнув и не заперев ее. Пусть выглядит как небрежность и соблазняет незваных гостей сунуть нос внутрь! А уж она-то потом посмотрит, кто будет ходить с зелеными пальцами!

Для очистки совести сначала Анаис заглянула в корпус магов, но там было пусто, дверь в зал, где девушка прошлый раз встречалась с Роксаной, оказалась заперта, а в подвал Анаис сама сунуться не рискнула. С некоторым недоумением она посмотрела на лестницу, ведущие на верхние этажи — казалось, ею и вовсе не пользовались. Если спуск хорошо освещался, то фонари вдоль лестницы наверх не горели. Анаис коснулась перил, неуверенно поднялась на несколько ступенек, и в воздух тут же поднялось облако пыли. От нее защекотало в носу, и Анаис убежала, расчихавшись.

Оставалось только искать Роксану у лекториев магических ремесел. Если Анаис верно помнила, они находили всего этажом выше ее собственной лаборатории: один лекторий для сеньорин Мелансон, и над ними, в башне, лекторий Антуана. Значит, можно будет изобразить случайную встречу с Роксаной, а уж повод, чтоб увидеться с менталистом, Анаис придумает.

Но планам ее не суждено было сбыться. В коридоре перед собой девушка заметила знакомую спину и не сразу смогла узнать Робера. В легком спортивном жакете, без ученического камзола, он казался выше и стройнее. Но не это смутило девушку. Она не узнавала его походку — спокойную, уверенную, тяжелую. Она помнила, как мальчишка двигался раньше, в их ночную вылазку к почтовому хранилищу — легкий и порывистый, он ходил, чуть сутулясь, и потому казался ниже и младше, чем есть на самом деле.

Странно на него повлияла смерть друга, прищурилась Анаис, но тут же себя одернула. Может, вот оно, настоящее лицо Робера, не омраченное скорбью. Она-то раньше с ним не встречалась!

Разве что перед самим убийством Фредерика, у кафедры — но тогда он больше осторожничал.

Анаис замешкалась, и едва не потеряла Робера за очередным поворотом коридора. Пришлось ускорить шаг, чтоб догнать его. Каблучки звонко стучали по мраморному полу, он явно слышал ее, но не счел нужным обернуться.