Семеро Тайных - Юрий Никитин

Он задумался, губы шевелились, высчитывая точные сроки, аОлег взмолился:

— Сколько скажешь!

Мудрец вздохнул:

— Ладно. Я сам приду и скажу тебе, что испытание тывыдержал.

Он отшатнулся, ибо красноголовый волхв скакнул как козел сместа, обрушился на пугающе неподвижную поверхность, словно та из застывшейчерной смолы, но вода приняла его без плеска, и только потом выметнулся столбзастоявшейся воды, коричневой от толстого слоя ила.

Олег вынырнул, ухватился за корягу, плавать еще не научился,лицо счастливое, в глазах восторг, красные волосы прилипли, закрывая глаза, онсмахнул ладонью, не отпуская другую от коряги, прокричал:

— Я понял! Но для меня это слишком легкое испытание! Водатеплая как молоко!

Сосику смотрел с удивленным одобрением. Покачал головой:

— Это только кажется, что легкое.

Олег провожал взглядом его сухощавую фигуру, пока тот нескрылся за красными от обилия цветов кустами. Коряга на расстоянии протянутойруки от камней на краю пруда, можно вылезти в любой миг, если передумает. Ногине касаются дна, но вода в самом деле как только что сдоенное молоко, налистьях лягушек почти нет, пиявок вроде бы тоже...

Уже приходилось висеть над бездной, когда далеко внизукамни, но тогда напряжение всех жил, спертое дыхание, ноги судорожно ищутопору, а сейчас в теплой воде, правой рукой придерживается за лозу, чтонеспешно заползла по колонне на крышу и там распустила широкие зеленые листья,но корни свисают в воду, его пальцы скользят по этим белесым щупальцам, похожимна огромных подземных червей, не видевших света, другую руку уже начал соватьпод мышку, грел, вода только вначале казалась теплой, но наступила ночь, извоздуха ушло тепло, к утру остыла и вода, а когда на востоке посветлело, он ужеедва сдерживался, чтобы жалко не лязгать зубами.

В доме вроде бы скрипнули ставни. Ему почудился внимательныйвзгляд, затем ощущение исчезло, он снова висел, не касаясь дна, в полномодиночестве, угрюмый и озябший.

Затем ноздри уловили запах жареного мяса. В за-стывшем телечто-то дрогнуло, Олег ощутил боль, словно в желудке шевельнулся нож. Мясо пахлогорькими травами. Он как наяву увидел запеченного в своем соку барашка,коричнево-янтарную корочку, что покрывает нежное молодое мясо, пузырькикипящего сока, трещины в этой корочке, через которые проглядывает белое сочноемясо, что тает во рту раньше, чем успеваешь впиться зубами...

Он судорожно глотнул, по горлу пробежала струйка зловоннойжижи. Выплюнул с отвращением и, высунувшись повыше, с жадностью хватилраскрытым ртом воздух, хоть и наполненный запахом гниения водяных растений, новсе же чище этой болотной воды.

Это смирить нетрудно, сказал себе мрачно. Это всего лишьголод. Животное на его месте уже выскочило бы, а он человек! Человек можетзаставить себя пропускать эти запахи мимо себя.

Правда, пропускал не равнодушно, все-таки это он человек, ажелудок от волка, но все-таки ощутил смутную гордость от своей стойкости.

С полудня к Сосику прибыли гости. Он слышал приветствия,потом их увели то ли на мудрые беседы, то ли на обильный обед, а он все висел,глотая голодные слюни.

После обеда мудрецы прогуливались по саду. Он слышал ихнеспешные журчащие голоса. Иногда кто-нибудь проходил по самой кромке, по водедвигалась перевернутая фигура. Стоило Олегу шевельнуться, по пруду пробегалиострые зигзаги, рассекали так, что по отдельности двигались голова, туловище иноги.

Воздух медленно прогревался, но вода осталась ледяной. Телозастыло, он чувствовал, что весь как огромная колода, даже как каменная плита.Пальцы не слушались, вот-вот выпустит эти слизкие корни...

Медленно пришли озлобленные мысли о своем унижении, когдаэти сытые и тепло одетые люди сейчас роются в библиотеке, жадно вчитываются встарые свитки, постигают древние тайны, как будто им их мало, а он, молодой ижаждущий знаний, висит по горло в гнилой воде, вокруг лягухи, болотные травы,широкие листья кувшинок, темно-коричневые тела гниющих коряг с лохмами ряски,темно-зеленой тины...

Он вздохнул, волна пошла от его губ, ударилась в корягу,колыхнув ее, и пока он смотрел на нее, волна пошла обратно, плеснула в лицо,едва успел сжать губы.

Небо медленно темнело, наливалось синевой, что перешла вфиолетовый оттенок. Звезды высыпали непривычно яркие и в таком количестве, чтолуна совсем ни к чему, но она тоже всплыла медленно и неспешно, словно со днаозера поднялся огромный блистающий пузырь.

Внизу все сверкало и искрилось, только вода в пруду осталасьстрашновато темной. Олег пытался напрягать плечи, гоняя кровь по телу, но мышцыпостепенно слабели. Ему казалось, что он впадает в забытье, чудятся голоса,иногда поднимал голову и натыкался на внимательный взгляд Сосику. Такоеслучалось редко, мудрец следил за ним издалека... если следил, как чудилось емувсе чаще.

На третье утро он очнулся от забытья, услышал молодыезвонкие голоса. По саду медленно двигались, беззаботно переговариваясь, двекрасивые молодые девушки. Олег видел их стройные ноги, слегка тронутые солнцем,нежную кожу, а когда обе приблизились, даже ощутил аромат чистой и здоровойкожи, не умащенной маслами и благовониями, а просто чистой и свежей, какаябывает только у очень молоденьких девушек, здоровых и спелых, как наливныеяблоки.

Не замечая его голову среди таких же неподвижных коряг иводяных лилий, они хохотали, щебетали весело и беззаботно, как небесные пташки,а когда оказались у самой воды, одна сказала:

— Лейлина, сбегай в дом за фруктами!..

— Госпожа будет здесь?

— Да, я посижу у воды.

— Может быть, принести и кресло?

Красавица наморщила носик, тонкие брови красивоприподнялись.

— Пожалуй, — протянула она. — Здесь тень, прохладно...

Служанка поспешила в дом, а Олег смотрел вытаращеннымиглазами, как девушка грациозно села на край бассейна и, опершись обеими рукамио нагретый камень, беззаботно опустила ноги в воду, поболтала, пошли круги.Волна, обогнув корягу, плеснула Олегу в рот, он нечеловеческим усилием задавилкашель, заставил себя даже не хлопать глазами, чтобы не привлечь внимание.

Девушка продолжала болтать ногами, брызги взлеталиблистающие, как жемчужины. Она хохотала, потом за ее спиной раздался дробныйсмех служанки. Она подбежала, держа в одной руке легкое кресло, в другой неслаогромный поднос с крупными кистями винограда, оранжевыми грушами, краснобокимияблоками.

— Чудесно! — воскликнула юная госпожа. Она вспорхнула вкресло, на длинных ногах блестели жемчужины воды. — Давай сюда!