Дураков здесь нет! или Приключения дракоши - Елена Белова

Секунды три свекровь сверлила его глазами так, будто изображала иксмена с рентгеновскими глазками.

— Ты раньше не мог сказать?!

— Вкусно! А еще можно?

— Можно, можно, подождите. Дай Шиарри половинку.

— Он говорит, что не хочет!

— Хочет он! Только стесняется! Тьфу!

«Тьфу» — это стебель изо рта вырвался. Точнее, стволик молоденького салат-деревца. Не знаю, как его по-настоящему зовут, главное, что съедобно. Леди энд джентльмены, познакомьтесь с драконами-вегетарианцами. Только откусывать-отчищать сложно. Я примерилась…

— Мам, смотри, там красивый огонечек, — вдруг сказало мое дите. — В городе. Смотри, он мигает…

— Что ты надеешься здесь найти?

— Сама не знаю. Но у нас таким пламенем — белым с промельками красного и синего — зовут на помощь.

— Помощь? Ты думаешь, здесь мог остаться кто-то живой?

Мы кружим над крышей. Пустой крышей. Конечно, смешно думать, что здесь этот огонь обозначает то же самое, что и дома. Конечно, глупо надеяться, что в мертвом городе еще кто-то уцелел, такой вид пламени — практически вечный: горит, пока не погасишь, хоть триста лет. И скорей всего, те, кто зажег этот огонек, давно умерли…

Но мимо такого огня не пролетишь. Это у драконов на уровне инстинктов вбито. Мой драконий учитель говорил, что зажегшего «призыв» не трогали даже во время междоусобных схваток. Были такие, давно. То есть не то чтоб не трогали, очень даже трогали — прилетали, делились чем было, лечили как могли, помогали выбраться, если надо. Потом, когда истекало время «призыва» — обычно три десятика, — враги могли и сцепиться заново. Но просьба о помощи священна.

Старый камень весь в трещинах. Да-а, садиться на этот «гриб» опасно. Интересно… я даже понимаю, зачем здесь такая лесенка — спиральными кольцами вокруг «ножки». А на поле все равно приземляться удобнее.

Сколько мыслей успевает пронестись в голове, пока планируешь на землю.

Крыша. Пусто. Пламя «призыва», оказывается, не колышется от ветра.

Верхний этаж. Никого. Не слишком удобное посадочное место, но мастер полетов впишется. О! Даже разметка сохранилась. «Грузы», «Посадка»… Непонятный значок с перечеркнутым кругом…

Лестница-желоб до сих пор целая, надо же! Умели строить. По ней можно легко спустить груз. Или самим спуститься. Здесь даже есть специальные выступы, чтобы сделать спуск более удобным и безопасным.

А вот здесь, наверное, имелись страховочные плоскости. Что-то похожее было у стаи Песчаных, в их долине очень часто дули сильные ветры. Сюда бы Беригея. Или еще кого-то из старейших. Они бы поняли, где и как искать того, кто звал на помощь.

А я только и могла что смотреть.

«Гриб» был пуст. Ни движения, ни звука, только шорох ветра. Город тоже. И все-таки казалось, что стоит только прикрыть глаза — и крылатые тени заскользят по камням мостовой. В пустой чаше фонтана заплещется вода, а по желобу со смехом слетит детская фигурка, расправив крылья навстречу ветру…

— Нам пора возвращаться. Если тут кто-то и был, то прошло слишком много времени, чтобы он выжил.

— Подожди.

Черный дракон был прав. Конечно прав. Нам пора. Там маги ждут вестей, там дочка моя. Только что-то не давало мне улететь отсюда. Я должна что-то найти… где-то здесь. Вот же…

— Александра, только не волнуйся!

Я вздрогнула. Митта? Откуда?

— Что?

— Ты только не нервничай, мы сейчас их поймаем.

— Гаэли? Эй, что значит пойма… стоп. Где Марина?!

— Мы не уследили, — виновато проговорил Кристаннике. — Ко…

— Что с ребенком?!

— Она сюда летит.

Да что же это такое?! Неужели нельзя было присмотреть за девочкой?!

Разъяренная, я рванула к магам.

Гнев — плохой советчик. Может, поэтому я и не успела среагировать, когда камни древней площади вдруг ушли из-под ног. Осталась только досада — ну сколько уже можно падать? — и темнота…

— Просто сильный ушиб.

— Ушиб у дракона? И чтобы до потери сознания?

Действительно, что этот дракон должен был ушибить? Я попробовала повернуть голову и в этот момент поняла две вещи. Первое: этот дракон ушиб именно голову. Затылок, точнее. А во-вторых, этот ушибленный дракон я.

Наконец звездочки перед глазами перестали навязчиво вытанцовывать хип-хоп и улетучились, прихватив с собой половину головной боли. Остальная половина расставаться с понравившейся головой не спешила, но, по крайней мере, я могла слышать.

— Я же не хотела, — виновато лепетала Маринка. — Я только хотела потренироваться летать. А там обрыв и ветер. Нас понесло… и как раз сюда. Я не хотела.

— Что-то это мне напоминает, — пробурчал Гаэли. — Сначала вытворить, потом извиняться. И сесть на шею ближайшему…

— Уррррк!

— Шиарри, никто не собирается ее обижать! Кстати, так еще больше напоминает.

— Ох, Мариночка…

— Отстаньте от ребенка, — прошипела я. — Встану — сама ее убью. А сейчас, пожа-а-алуйста, тихо…

А фигушки. Наступившую тишину тут же резанул отчаянный вопль:

— Мамуля-а-а! Ты просну-у-улась!

Не-а. Я пришла в себя. А этот радостный визг сейчас отправит меня обратно.

— Леди Александра, с вами все в порядке?

— Если не считать, что сейчас я мечтаю оглохнуть, то все отлично. А что случилось?

— Странная вещь случилась, золотая. — От знакомого низкого голоса по коже словно мурашки пошли. — Ты шла, как будто тебя звал Проницающий, ничего не слыша, и среагировала только на появление твоих человеков. Случилось это, однако, крайне не вовремя. Поэтому, когда плиты разъехались у тебя под ногами, открывая спуск, ты просто упала.

Спуск… плиты разъехались, и открылся спуск… и странное ощущение, что я обязательно должна что-то найти. Вот-вот, прямо сейчас…

— А куда я упала?

— Какая-то подземная пещера…

— Это не пещера, — голос Кристаннике был чужим и странным. — Это… это…

Спасать никогда не поздно.

(Из «Мудрых изречений», записанных за Александрой Великой, оборотнем из Москвы)

Больше всего это было похоже на кладбище. Со статуями в качестве памятников. Пока меня лечили, Кристаннике нашел здешние светильники и как-то сумел их зажечь. И сейчас мы застыли в немом оцепенении.

Малышка-дракоша была похожа на Маринку. Та же детская шейка, на которой еще не оформился как следует гребешок. Те же пухлые щечки. И поза похожая — именно так Маришка опускала головку, когда в очередной раз вытворила что-то типа запускания ежанов в дом деда Гаэли.