Вредная профессия - Олег Дивов

– Я не понимаю, – Дима помотал головой. – Почему он не мог с нами договориться по-человечески? Ну, искал мужик брешь в защите. Ну, решил, что две головы лучше. И что? Были же случаи… Нанимали взломщиков опытных на вполне законных основаниях! Да мы бы ему… В лучшем виде!

– Думаю, все дело в том, что этот тип бывший фед. Он воров за людей не считает. Просто не может, воспитание не то. Вы для него так – расходный материал.

– Я его, гада, самого израсходую! – прорычал Дима.

– Но-но! Попросил бы! И думать не смей.

– То есть он точно не заплатит, – горестно заключил Армен. – Он нас не боится ни капельки и поэтому не заплатит. Ребята! Мамой клянусь – я отработаю!

– Заказчик отработает, – твердо сказал Дима. – Его-то собственный домик наверняка хорошо упакован. Много не утащим – так хотя бы в душу ему наплюем. Чтоб знал наперед, как русских подставлять.

– Ты же сам говорил, что смарт не берется! – удивился Мэт. – Слушай, не лезь на рожон, а? Зажми в кулак самолюбие. Ну его.

– Смарт – берется! По закону лома.

– Он уже сработал один раз, твой закон, – напомнил Армен. – И клиент наш обожаемый назубок его выучил теперь.

– То был закон лома для разомкнутой цепи. А мы устроим – для замкнутой!

– Это как?

– Если плюс и минус, – произнес Дима тоном лектора, – замкнуть ломом, то лом слегка нагреется, а вот цепь развалится на хрен!

Изумленные подельники благоговейно затихли, переваривая услышанное. И первым голос подал Мэт.

– Диверсия! – воскликнул он. – Я подниму наше старичье, угоним пять бульдозеров и перепашем там всё к такой-то матери! А вы под шумок…

– Как ты достал со своими бульдозерами, дядя Матвей!

– Или не я долбал этих долбаных америкосов в злодолбучем Нэме?!

– Если б ты воевал в Нэме, тебя бы фиг пустил сюда иммиграционный контроль.

– А им кто-то что-то сказал? Ха! У нас тут знаешь какие бойцы осели? Да мы та еще пятая колонна! И если Родина прикажет…

– Расслабься, дядя Матвей. В гробу тебя видела твоя Родина. И потом, здесь местных бойцов до фига и больше. Забыл, что ли, в конце недели у черножопых – Родни Кинг. Ну! Вспомни! День Родни Кинга.

– О-па! – восхитился Шварценеггер, все это время отсиживавшийся молча в углу. Он там калькулятором щелкал и вздыхал тяжело, подсчитывая, наверное, упущенную выгоду и растраченный зазря креатив. – Отвлекающий маневр! Конгениально.

– Большой Али нам этого урода сосватал? – продолжал Дима. – Вот пускай и выручает теперь. Я сам пойду говорить с ним. Сейчас же.

– Стоп! – приказал Мэт. – Идея прекрасная. Но ты не пойдешь говорить с Большим Али. Даже я не пойду. Тут нужна фигура другого калибра. Я знаю, кого попросить, и мне точно не откажут. Базарить с негрозадыми пойдет Зяма Мертворожденный.

– О боже! – воскликнул Дима с чувством. – Как можно иметь дела с человеком, у которого такое кошмарное прозвище?!

– Это фамилия, – сказал Мэт.

* * *

К вечеру того же дня об увлекательном приключении, которое нашла себе на все три задницы команда Димы, местные русские правонарушители знали чуть ли не поголовно. Общее мнение было таково, что Дима, конечно, редкий идиот, полный лузер и конкретный шлимазл, но и заказчик его тоже, мягко говоря, нехороший человек и должен быть наказан. А уж с ниггеров поганых компенсацию получить сам бог велел.

Русские навалились на злосчастный поселок всеми наличными силами. Как говорили потом знающие люди, такой предварительной разведки не удостаивалась ни одна кража за всю историю русской криминальной диаспоры. И уже через полдня выяснились интереснейшие вещи. Диме повезло минимум три раза.

Ну, во-первых, сам по себе День Родни Кинга – это был редкий подарок.

Во-вторых, поселок тоже активно готовился ко всенародному празднованию исторического дня. Там шла комплексная проверка системы безопасности, в рамках которой – внимание! – наконец-то должны были залить солярку в генераторы смартов. Из одной цистерны во все сразу. До этого дизели стояли просто сухие.

В-третьих, именно сам заказчик – а не выдуманная им виртуальная жертва домовой кражи – уезжал на неделю в Европу. Как и значительная часть белого населения города, которая День Родни Кинга воспринимала болезненно, если не сказать хуже.

В общем, грабь – не хочу.

Парни с русской бензоколонки нахимичили какой-то дряни, щепотка которой убивала тонну солярки напрочь. Попадание десятка-другого щепоток в цистерну было уже делом техники.

Мэт гарантировал угон транспортного средства с массой, достаточной для сшибания наземь опоры линии электропередачи. Когда ему сказали, что таранить придется всего-навсего трансформаторную будку, он даже обиделся.

Армен умучился заряжать аккумуляторы. На этот раз команде требовалось гораздо больше энергии, и всю ее переть на себе было просто нереально. Хитрый Шварц предложил оставить источники питания в фургоне и тянуть за собой только кабель. На том и сошлись, но пару-тройку батарей все-таки решили на Армена навьючить. Для страховки и вообще, дабы впредь не выпендривался. Ин-же-нер!

Да он и вправду был раньше инженер. Вроде Димы.

Автогеном еще запаслись. И подписали Магомета, чтобы в фургоне сидел. На случай, если волна черного гнева покатится не в ту сторону, наткнется на одиноко стоящий вэн с безобидным внешне Абрамчиком, решит немножко заняться антисемитизмом и сорвет операцию.

Магомет бы им сорвал. Все. Он так и сказал – пусть только сунутся. «Я не дам в обиду своего белого брата!» – сообщил Магомет и хотел было дружески хлопнуть Абрамчика по плечу, но вовремя передумал.

А к Большому Али поехал в гости Зяма Мертворожденный. Как бы поздравить с наступающим праздником.

* * *

Если вы не знаете, то вроде бы в тысяча девятьсот девяносто третьем году – кажется, да, именно – несколько тупых белых копов отдубасили на улице черного парня по имени Родни Кинг. На виду у телекамеры. Си-эн-эн транслировало картинку на все Штаты, и в тот же день началось что-то невообразимое. Черные вышли на улицы – и поперли. Демонстрация протеста, типа. Но просто так ходить толпой афры терпеть не могут. Их, застроенных в колонну, моментально прихватывает всех разом атавистический страх раба, которого гонят на плантации. И, дабы заглушить нервное сосание под ложечкой, черные демонстранты начали себя развлекать – то есть переворачивать машины, бить витрины и всё, что ни подвернется, грабить, трахать и поджигать.

Белые тихо обалдевали и не знали, что делать. Они так и сидели, дрожащие и обалдевшие, пока черные не устали и не разошлись по домам «сгибаясь под тяжестью награбленного», как сказал бы Армен.