Последние гиганты. Полная история Guns N' Roses - Мик Уолл

Дафф взял вокал на себя, а зрители скандировали: «Аксель, Аксель, Аксель!» Но он не возвращался, и, когда в зале уже зажегся свет, зрители еще какое-то время так и стояли грустные, но не уходили. На следующий день объявили, что Аксель серьезно повредил голосовые связки и что следующие три концерта — в Бостоне, Колумбии и Миннеаполисе — придется перенести, хотя в команде шептались о том, что концерты отменили по приказу Йоды, которую беспокоила разрушительная «концентрация магнетической энергии» в районе Миннеаполиса.

Слэш стал задаваться вопросом, чувствует ли Аксель, что накаляет атмосферу и усиливает ожидание своими замысловатыми приготовлениями. «Думаю, дело в том, что же Guns N’ Roses значили для него самого, — размышлял Слэш в своих мемуарах. — Создав себе какой-то образ в голове, Роуз не понимал, что то, чем он занимается, не имеет никакого смысла ни для нас, ни для всего остального мира».

Может, в этом что-то есть. Можно судить об Акселе исключительно по его поступкам и представлять его как тирана с раздутым эго, диктующим свои условия миру и ставящего себя и свои нужды превыше группы, команды, тех, кто платит, и всех остальных, кто заинтересован в живых концертах Guns N’ Roses. А можно отмотать пленку назад, посмотреть это кино глазами Акселя и увидеть совершенно иную реальность. Guns N’ Roses — дело всей его жизни, его величайшее достижение. Он вложил в эту группу свои лучшие и самые откровенные песни о трудностях, которые пришлось пережить. Аксель безмерно гордится тем, что создал, и хочет представить это миру в наилучшем виде. Его окружает целая армия работников звукозаписывающих компаний, промоутеров, менеджеров и еще миллион других прихлебателей, да еще музыканты, с которыми раньше были близкие отношения, но которые теперь большую часть времени в говно пьяные, под наркотой и не понимают, почему ему не так весело, как им. Все эти люди преследуют какие-то цели, личные или деловые, и чего-то от Акселя хотят — времени, денег, еще чего-то, — отвлекая его от главного дела. Это сводит Роуза с ума как перфекциониста и порождает гнев. Он ведь видит это, почему же они не видят? Поэтому он пытается контролировать всё, что можно.

Аксель чувствительный, застенчивый, злой парень, умный и непонятый, который жил в условиях, которые немногие могут себе представить. Все регрессионные и другие терапии, размышления и поиски приводили его к одному — его детству, которое у него забрали; издевательствам отца, которые оставили в нем эмоциональную травму в ранние годы. «Когда кто-то говорит, что Аксель Роуз — кричащий двухлетний ребенок, он прав», — как-то сказал музыкант о себе. Он уже не пытался залечить эту боль, а хотел выразить ее в творчестве.

Если взглянуть под таким углом, то многое из того, что делал Аксель, и то, как ему приходилось это делать, обретает смысл. Нельзя отрицать, что, когда все удавалось, Guns N’ Roses в 1992 году были самым зрелищным событием в мире рока: 250 киловатт мощности, безумные фейерверки с 20 залпами, 28 искрами, 15 взрывами, 20 вспышками, 25 водопадами и 32 фонтанами. Аксель теперь иногда пользовался телесуфлером, на котором читал стихи собственных песен, и стал переодеваться почти каждую песню: он был то в шортах из спандекса, то в кожаном килте, то в футболке с Иисусом, то с Буковски, то с Мэнсоном, то в футболке с надписью «Никто не знает, что я лесбиянка». Изюминкой выступления всегда была его любимая песня «November Rain», которую Роуз исполнял от всего сердца, сидя за роялем, поднимавшемся над серединой сцены, а вместо табурета у него было мотоциклетное сиденье. Слэш иногда залезал на рояль и там, выгибаясь, исполнял соло на гитаре. Завершался концерт песней «Knockin’ on Heaven’s Door», и на сцене светились большие красные буквы: GUNS N’ ROSES, GUNS N’ ROSES, GUNS N’ ROSES… Если Аксель разрешал группе выйти на бис, что случалось довольно редко, то они исполняли энергичную версию «Paradise City», от которой кровь пульсировала в жилах, а затем вся группа в составе 12 человек выходила на поклон, держась за руки, и выглядели все как актеры, которые окружают звезду в крупной театральной постановке, после чего Аксель бросал зрителям розы. Дальше запускали очередные фейерверки, и загоралась надпись: СПАСИБО, МЫ ВАС ЛЮБИМ, СПАСИБО, МЫ ВАС ЛЮБИМ… Самое последнее, что видели зрители после каждого концерта, — мультфильм, в котором мясник отрубает себе большой палец, кричит: «Сукин сын!» — затем отрубает себе всю руку и голову, и голова падает и подергивается в большой луже крови. Никто не знал, в чем там скрытый смысл, но Акселю было смешно.

Между тем в так называемом реальном мире Слэш планировал свадьбу с Рени Серан, хотя эти отношения, наконец узаконенные в октябре 1992 года в Марина дель Рей, по его собственному признанию, страдали от других увлечений, в том числе от довольно серьезной интрижки с Перлой Феррар, которая позднее станет его второй женой. А за месяц до свадьбы Слэша с Рени Дафф женился во второй раз — на Линде Джонсон.

Брачный контракт Слэша вызвал неприятности после возобновления концертов с Metallica. В Сан-Франциско молодые из-за него поссорились, и Слэш ушел ширнуться со своей подругой-порноактрисой и ее парнем. Они втроем принимали крэк и героин у Слэша в номере, где у него случилась передозировка. Слэша отвезли в больницу, а потом, когда он вернулся в отель, Дуг Голдстейн в ярости запустил бутылку «Джек Дэниелса» в телевизор. «Знаешь сцену с уколом адреналина в фильме «Криминальное чтиво»? — спрашивает Голдстейн, говоря об эпизоде, где персонаж Умы Турман лежит на полу без сознания из-за передозировки, а наркодилер делает ей укол в грудь шприцом с налоксоном, который парамедики используют в чрезвычайных ситуациях, чтобы спасти пациента от передозировки опиатами. — У нас была такая же сцена. Я пять раз делал Слэшу такой укол. В пятый раз, когда у него случился передоз, мы были в Сан-Франциско на гастролях с Metallica. В три часа ночи мне позвонили: Слэш валяется мертвый у лифта. Я выбежал со шприцом налоксона. Уколол его в грудь. Приехала «Скорая», его увезли, а я взял еще пару ребят, и мы выбили из наркодилеров все дерьмо».

Когда на следующее утро Слэш вернулся из больницы, Дуг ждал у него в номере с Эрлом Гэббидоном, личным телохранителем Акселя, Джоном Ризом, гастрольным менеджером, и Ронни, телохранителем Слэша, которого называли Слэшем на стероидах. «Он выглядел так же, как Слэш, одно лицо, только был очень мускулистым, — вспоминает Дуг. — Я произнес: «Слэш, тебе хватит. Не делай так больше». А Ронни, его телохранитель, сидит и плачет. Я знаю Ронни с семнадцати лет и никогда прежде не видел у него никаких проявлений эмоций, но на это сказал: «Слэш, посмотри на Ронни, ты и правда собираешься так поступать со своим лучшим другом?»

А он кричит: «Знаешь, что? Иди к черту! К черту Ронни! К черту вас всех, ребята. Убирайтесь из моего номера. Я буду делать все, что хочу, черт побери!». Тогда у меня в голове что-то переклинило, я стал швырять все подряд, и, когда закончил, материальный ущерб гостиничного номера составил 75 тысяч долларов. Я заявил: «Знаешь, что? Я, черт побери, ухожу! Иди к черту! Не собираюсь сидеть и смотреть, как мои близкие совершают самоубийство». Разбудил жену, посадил ее в машину, и мы поехали в аэропорт.

Джон Риз пошел к Акселю и рассказал, что произошло, а Аксель сказал: «Ну, если Дуг уходит, то я тоже ухожу». Потом пошел к Слэшу и сказал: «Просто хочу, чтобы ты знал: раз Дуг ушел, то я тоже уйду. Предлагаю тебе помириться с Дугом, или меня не будет на концерте с Metallica на «Роуз Боул» в субботу». На следующий день Слэш уже был в Лос-Анджелесе и приехал к Дугу домой на лимузине. «Он спросил: «Что мне сделать?» — А я ответил: «Пройти реабилитацию. Как только закончится турне с Metallica, ты отправишься прямо в клинику».