Прекрасная мука любви - Патриция Мэтьюз

– Отъезжающих прошу занять свои места! – закричал кондуктор, и Глэдни помог Ребекке взобраться на подножку.

Войдя в вагон, Ребекка почувствовала, как дрожит под ногами пол: пульсирующий ритм паровоза передавался вагонам. Она направилась по проходу к улыбающемуся ей проводнику и показала ему билет. Проводник провел Ребекку и Глэдни к купе и открыл дверь. Внутри находились мягкая койка, столик и умывальник.

– Желаете, чтобы я прямо сейчас постелил постель? – спросил проводник.

– Нет, спасибо, – ответила Ребекка. – Я сама постелю позже.

– Как угодно, мисс, – сказал он и, слегка поклонившись, попятился из купе, бросив любопытный взгляд на Глэдни.

– Садитесь, – разрешила Ребекка, после того как проводник вышел. – Можем немного поболтать.

– Спасибо, – поблагодарил Глэдни.

На стене купе висела незажженная керосиновая лампа. Усевшись на койку, Глэдни с Ребеккой стали оглядываться.

– Как здесь красиво! – воскликнула довольная Ребекка. – Я еще никогда не ездила в отдельном купе.

– Думаю, что такие богатеи, как Уильям Астор, могли бы позволить себе купить целый вагон, – лениво заметил Глэдни. – И даже весь поезд. Для таких, как он, это пара пустяков.

– Ну, купить поезд я себе никак не могу позволить. Спасибо и на том, что вы купили мне билет в такое роскошное купе.

Раздался свисток, потом паровоз с шумом выпустил пар, несколько раз вздрогнул и медленно тронулся. За окном поплыли вокзальные огни станции и толпа прибывших.

А минуту спустя платформа осталась позади, поезд поехал вдоль главной улицы города, и перед глазами Ребекки и Глэдни замелькали ярко освещенные окна салунов и ресторанов. Состав взобрался на эстакаду, и огни города, весело мерцая, заиграли внизу – горожане Лексингтона вовсю наслаждались ночной жизнью.

Посмотрев на Глэдни, Ребекка встретила его взгляд.

– Я люблю тебя, Ребекка, – тихо сказал он.

И эти безыскусные слова, произнесенные в теплой близости крошечного купе, тронули Ребекку сильнее, чем самые пылкие признания.

Она поняла, что сейчас он ее поцелует и что она позволит ему это сделать. Более того, она сама потянулась к Глэдни, слегка приоткрыв губы, и Глэдни жадно к ним прильнул.

Это был поцелуй, полный такого огня и страсти, что у Ребекки закружилась голова. Она почувствовала, как язык Глэдни скользнул по ее губам, нежно и в то же время грубо, робко и в то же время требовательно, и крепко прижалась к Глэдни, горя желанием, чтобы он поскорее ее обнял. И, словно услышав ее молчаливый призыв, Глэдни нежно коснулся рукой ее груди.

– Разденься, Бекки, – сказал он вмиг охрипшим голосом. – Я хочу любить тебя.

Настало время взглянуть правде в глаза. Оба раза, когда она занималась любовью со Стивеном, он сам раздевал ее. Тогда Ребекка могла хоть и с трудом, но убедить себя, что инициатива исходит от Стивена, а она просто не в силах сопротивляться. В глубине души она понимала, что обманывает себя, и сейчас настало время проверить, так ли это. Если она сама разденется перед Глэдни, то тем самым даст понять, что она не безвольная игрушка в руках мужчины, а его равноправный партнер в любовных утехах. И не будет у нее уже наспех состряпанного оправдания перед собственной совестью.

Ну так как она поступит? И, без слов отвечая на этот вопрос, Ребекка начала раздеваться, с готовностью, поспешно. Последняя попытка обмануть себя рухнула. Подойдя к двери купе, Глэдни запер ее и тоже принялся раздеваться.

Не испытывая ни капли стыда, Ребекка, обнаженная, расстелила постель и легла, дожидаясь Глэдни.

Он быстро лег рядом с ней и, положив руку ей на грудь, прильнул к ее губам. На сей раз Ребекка остро чувствовала обнаженной кожей прикосновение его руки. Рука Глэдни спустилась ниже, прошлась по животу Ребекки и, наконец, остановилась там, откуда приходят самые сладостные ощущения.

Блаженная волна желания накатила на нее. Тело ее, охваченное яростным огнем, разгоравшимся все сильнее и сильнее, затрепетало под искусными и нежными пальцами Глэдни. Не в силах больше выносить этой сладостной пытки, Ребекка вцепилась в Глэдни.

– Глэдни... – голосом, полным нетерпения, прошептала она.

– Да, Ребекка! Да, моя хорошая!

И, приподнявшись, Глэдни вошел в нее. Ребекку пронзило такое восхитительное чувство, какого ей еще ни разу в жизни не доводилось испытывать. Со Стивеном ничего подобного у нее не было.

Она отдавала Глэдни всю себя и одновременно брала от него все, что он мог ей предложить. Она была теперь не только участницей любовных игр, но и зачинщицей оных. Наконец, Ребекка почувствовала, как внутри ее нарастает волна блаженства, которая, как Ребекка уже знала, неминуемо должна была привести к взрыву. Она замерла, словно скаковая лошадь перед стартом, чувствуя, что блаженный миг кульминации приближается.

И вот он настал, этот восхитительный миг, слаще которого нет ничего на свете. Ребекка содрогнулась на пике блаженства, и Глэдни, глухо застонав, содрогнулся вслед за ней. Волны мучительного восторга, укачавшие Глэдни, понесли на своем гребне Ребекку, и она приникла к Глэдни всем телом, чтобы полнее в них раствориться.

После того как Ребекка спустилась с небес на землю, она ощутила себя сродни не камню, а скорее легкому листочку, готовому вновь закружиться в вихре наслаждения. Наконец, когда все горы и долины были исследованы и от яростного огня желания не осталось ничего, кроме уютного тепла, Глэдни высвободился из объятий Ребекки и улегся рядом с ней, а она положила голову ему на грудь.

Так Ребекка и заснула и проспала несколько часов. Один раз среди ночи она проснулась, на мгновение с ужасом осознав, что лежит обнаженная в объятиях обнаженного Глэдни, но память тотчас же услужливо подсунула ей то головокружительное наслаждение, которое они недавно пережили вместе, и Ребекка прижалась к Глэдни еще теснее. В награду Глэдни, который так и не проснулся, обнял ее еще крепче.

А внизу стучали по рельсам колеса, напевая свою колыбельную песню. Высоко в ночном небе висела серебристая луна, мимо окон поезда проплывали холмы и деревья. И Ребекка подумала, что ей хочется навсегда запечатлеть эту чарующую картину в своем сердце.

Словно издалека, до Ребекки донесся приглушенный стук. Она зарылась лицом в подушку, надеясь, что ее оставят в покое, и в этот момент до нее дошло: Глэдни рядом нет! И тотчас же сна как не бывало. Ребеккой овладела паника. Куда подевался Глэдни?

Поезд не останавливался, так что сойти он никак не мог. Стук повторился.

– Кто там?

– Бекки, это я. Быстро одевайся, детка, и пойдем позавтракаем, пока мы еще не приехали в Боулинг-Грин.

– А который час?

– Уже половина седьмого.

– Половина седьмого! – ужаснулась Ребекка, снова зарываясь головой в подушку. – Уходи, Глэд, еще слишком рано.