Волшебное окно - Дэйв Дункан

– Еще и ясновидение? – Старуха погрозила ему пальцем. – Это еще ничего, это безопасно, но когда ты пытаешься командовать… Неужели ты не знаешь, что волшебники могут почувствовать, если кто-то так использует силу?

Рэп растерянно покачал головой. Она подошла еще ближе, оглядываясь.

– Так вот, мы можем! Хотя вряд ли кто-нибудь следит за этим краем. Ничего страшного, если ты только смотришь и слушаешь, но если ты начинаешь что-то делать, вызываешь какие-то события, то вокруг расходятся волны. Ты силен, парень. Ты должен это знать. Смотри-ка, да у тебя гоблинские татуировки!

Волшебница! Андор предупреждал его, что волшебники всегда ищут новые слова силы. Он выдал себя волшебнице! Рэп почувствовал, как волосы зашевелились на голове. Он стал отползать назад на локтях по грязному полу.

Женщина двинулась за ним, кудахча:

– Фавн с гоблинскими татуировками! Это что-то новое! – Она усмехнулась, обнажив прекрасные зубы и напомнив ему череп. – Гоблин-фавн! Что… – Она сердито зашипела. – Где же предвидение? Ты не даешь мне предвидеть? Нет, ты не смог бы. Кто?

– Кто ты?

– Я? Ты бы должен был знать. Придется догадаться. Важнее выяснить, кто ты!

– Я Рэп… Плоский Нос из племени Ворона.

– Ворона? – Старуха быстро огляделась, яростно сверкнув глазами. – Где Птица Смерти? Что ты с ним сделал?

– Ничего! – пролепетал Рэп, испуганный этой вспышкой гнева, осязаемой так же, как тепло очага. – Маленький Цыпленок, вы хотите сказать? Он вышел поохотиться…

– Где? Покажи мне!

Показать? Рэп протянул дрожащую руку в направлении, где далеко, в глубоком снегу пробирался гоблин.

Старуха посмотрела туда, затем рассмеялась своим безумным смехом.

– Он там! Ну что же, хорошо! Но ты должен заботиться о нем, слышишь? Он очень ценен! Смотри, не чини ему зла!

Он? Рэп? Чинить зло Маленькому Цыпленку? Она, должно быть, сошла с ума!

Набравшись смелости, Рэп поискал стадо, но оно исчезло. Флибэг направлялся к хижине. Таким образом, ужин испарился, и он вспомнил, что был так же голоден, когда в первый раз увидел волшебницу. Она стала таять на глазах, и ясновидение уже не ощущало ее.

– Я голоден! – сказал Рэп. – Вернее, Птица Смерти голоден!

На секунду она как будто обрела прежние очертания и изучала его, склонив набок голову и ухмыляясь.

– Уж эти фавны! – сказала она с усмешкой. Затем издала пронзительный крик и хлопнула в ладоши.

Тут же она исчезла, а перед Рэпом появился черный барашек с закрученными рогами. Хижина содрогнулась, как от удара, и из-под ног животного поднялось облако пыли и снега. С громким тревожным криком баран вскочил на ноги. Не было никакого сомнения, что он вполне настоящий.

После предупреждения колдуньи Рэп не посмел использовать свой дар, и ему не сразу удалось загнать барашка в угол. Перерезать ему горло каменным ножом оказалось тоже не так легко. Несколько раз баран боднул Рэпа, да еще тот испачкался в крови. Интересно, почему именно черный баран? Может быть, волшебнице было легче увидеть его в снегу или она просто издевалась над фавном с гоблинскими татуировками? Рэп был слишком голоден, чтобы обращать на это внимание.

Когда Маленький Цыпленок вернулся с пустыми руками, уставший и злой, Рэп уже ел поджаренное мясо. И в первый раз гоблина явно впечатлили способности Рэпа.

Скрипнув громче, чем обычно, карета накренилась влево и остановилась с резким толчком.

– Вы в порядке, ваше сиятельство? – заботливо спросил Андор. Они с Инос были тесно прижаты друг к другу на запрокинувшемся заднем сиденье, а тетушка Кэйд нависала над ними, с мрачным видом держась за поручень.

– Все хорошо, спасибо, кроме того, пожалуй, что теперь мое высочество уж слишком заметно!

Андор с готовностью рассмеялся.

– Пойду посмотрю, что там на этот раз, – сказал он, отпуская руку Иное, которую сжимал под накидкой во время пути, и готовясь выйти. Снаружи раздавались какие-то крики и беспокойное ржание лошадей. По крыше кареты хлестал дождь, хотя похоже было, что скоро он перейдет в снег. Андор открыл дверь и легко вышел, изящно придержав шпагу и плащ. Кэйд перебралась к племяннице на нижнюю сторону кареты, чтобы сесть более устойчиво. Она заняла намного больше места, чем Андор.

Та скорость, с которой они ехали, была теперь невозможна. На ровных и прямых дорогах Империи карета могла двигаться почти так же быстро, как и всадники, но теперь они следовали по горной тропе. Погода становилась все хуже, а дорога все круче. Поля и пастбища по ее сторонам уступили место лесу, и ветви деревьев часто задевали верх кареты.

Со времени появления ужасного Игинги Инос жила в постоянном страхе. Мысль о вторжении в Краснегар двух тысяч имперских солдат приводила ее в ужас. Она вспомнила, как слышала в Кинвэйле, что здешние войска – просто сброд, несравнимый с элитными частями, расположенными вокруг Хаба, и что служба на границе считалась унизительной, была своего рода наказанием, которого удостаивались лишь подонки. Сам проконсул, по мнению Иное, также был швалью, но она держала свое мнение при себе.

Она не решалась обсуждать ситуацию даже с тетушкой Кэйд или Андором, а они тоже не поднимали этот вопрос, так что разговор сводился к ничего не значащей болтовне. Отчасти их осторожность объяснялась нежеланием быть услышанными, так как теперь кучер и лакей были людьми Игинги. Но что гораздо больше беспокоило Иное, так это то, что она чувствовала, что ее предали.

Каким-то образом правительство Империи узнало о болезни ее отца и решило захватить Краснегар раньше, чем это сделают таны Нордландии. Только Хаб мог послать сюда армию. Но это требовало времени – времени для пересылки докладов и приказов, времени для совещаний и решений. Значит, об этом стало известно заранее. Но как? Андор проходил Пондаг, направляясь на юг. Возможно, он проговорился Игинги, а тот направился в Кинвэйл, чтобы не упустить своего шанса.

В свете дня эти измышления казались абсурдными. Один взгляд на честное лицо Андора, одна его улыбка – и сомнения Инос таяли. Но когда она ворочалась долгими ночами на неудобных постелях в неопрятных, дурно пахнущих гостиницах, все это становилось слишком реальным. Инос даже додумывалась до того, что Андор с самого начала был шпионом Империи. Она пугала себя до полусмерти, подвергая сомнениям его прошлое, его происхождение, его детство. Инос знала о нем так мало, и это казалось очень важным, когда она была одна… Правда, стоило ему появиться рядом, и все это становилось таким несущественным, что принцесса ни разу не спросила его о прошлом, хотя много раз собиралась. Когда молодой человек был с ней, Инос могла смело смотреть в будущее, не боясь ни Империи, ни джотуннов. Но без него она чувствовала себя потерявшимся ребенком.

Для нее существовали только Андор… и Кэйд. Но кто-то из них ее предал.