Тайна дочери пророка. Сердце Фатимы - Франциска Вульф

Моше приоткрыл крышку шкатулки, и комната наполнилась теплым голубоватым светом. На темном бархате лежали пять сапфиров. Они расположились в небольших углублениях вплотную друг к другу, так что их края касались один другого, образуя глаз размером чуть больше мужского кулака. Двух камней здесь не хватало.

– Руах-чокма – мудрость, руах-эка – благоразумие, угебура – сила, вейхрат Яхве – богобоязненность и вейрат Яхве – вера. – Моше водил пальцем по сапфирам. – У-бина – прозрение, проницательность – находится у вас, Беатриче. Отсутствует лишь руах-даат – познание. Он в руках вашей дочери.

– И тогда глаз окажется целым! – тихим взволнованным голосом проговорил Али. У него не оставалось сомнений, что пророчествам можно верить.

– Да, – ответил Моше и устало закрыл глаза.

– А что будет, если все осколки соединятся? – спросила Беатриче, нарушая наступившую тишину. Сердце ее сильно билось. Все было настолько фантастично, что не верилось, что это происходит с ней. И все-таки это была явь – она чувствовала, как по ее телу бежали мурашки, она ощущала приятное тепло, идущее от камина в комнате раввина.

– Легенда гласит, что сыновья Аллаха однажды объединятся, – проговорил Моше, и Беатриче удивленно тряхнула головой: она в эту минуту думала о конфликте между израильтянами и палестинцами, о террористах-смертниках, о военных действиях в секторе Газа и многочисленных бессмысленных жертвах с обеих сторон. А еще – о фидави. Раввин не мог знать о национальных конфликтах XX века. Однако и во времена Средневековья между мусульманами и иудеями не было особой дружбы. В лучшем случае они сохраняли добрососедские отношения.

– Возможно, легенда права, – продолжал старец, – и сыновья Аллаха снова объединятся, став единым народом. Но камни говорят, что это единство должно быть совсем иным, не таким, каким его видят многие арабские правители. – Он вдруг закашлялся. Приступ был настолько сильным, что Беатриче заволновалась не на шутку. Но Исаак быстро поднес к его губам сосуд с дымящимся благоухающим напитком, и Моше Бен Маймон, выпив его, почувствовал облегчение. – Но что действительно произойдет, если семь осколков камней собрать воедино, известно одному Богу.

Беатриче смотрела на пять великолепных сапфиров и не могла оторваться. Ничего прекраснее она не видела в своей жизни. Они словно вобрали в себя всю теплоту и живительную силу. Она представила себе, что будет, если она добавит к ним свои два камня. Невероятная и неземная красота! А впрочем… будет ли тогда этот волшебный свет?

Али внимательно посмотрел на раввина.

– Расскажите о фидави, – попросил он.

Моше Бен Маймон глубоко вздохнул.

– Думаю, излишне говорить, насколько они страшны и опасны, – тихо проговорил он. – Они убили Саддина и будут пытаться отомстить за смерть собратьев. Вряд ли вы представляете себе всю опасность. Ими движут две мощнейшие силы, на которые способен человек, – страх и ненависть. Они ненавидят всех, кто придерживается другой веры. Поэтому единственное, чего они страшатся, – что камни Фатимы соединятся. Они боятся Истины. – По его лицу мелькнула печальная улыбка. – Они слепо верят, что должны спасти камни от рук неверных. Но их конечная цель – воспрепятствовать тому, чтобы все камни соединились.

– А если мы сами соединим глаз в одно целое, будет ли он в безопасности? Ведь тогда мы выполним основное условие, и пророчество должно сбыться. Если мы сейчас, в эту минуту…

– Руах-даат при вас?

– Нет, – ответила Беатриче. – Он у Мишель – в доме Али. Но мы можем…

– Это бессмысленно. – Устало откинувшись в своем кресле, раввин закрыл глаза. – Иногда и мне хотелось, чтобы камни соединились.

– Тогда что же нам мешает? – воскликнула Беатриче. – Если мы принесем отсутствующий камень, то сможем…

– Если бы всемогущему Господу было угодно поручить это деяние мне, оно бы давно произошло. Я часто был близок к обладанию всеми камнями. И всегда случалось что-то непредвиденное – камень похищали, он терялся или просто исчезал. – Моше покачал головой. – Нам не дано предугадать волю Всевышнего. К тому же я много видел на своем веку и очень устал. Пришло время передать мою миссию другому человеку. Тому, кто моложе и сильнее меня. – И он протянул шкатулку Беатриче.

Та уставилась на раввина, вдруг осознав смысл его слов.

– Мне? – вскрикнула она, не зная, радоваться ей или огорчаться, что ее удостоили такой чести. В сущности, она хотела одного – вернуться с дочерью домой и жить обычной жизнью у себя на родине. Слишком большая ответственность свалилась на ее голову – хранить этот древний загадочный артефакт, которому было предначертано свыше если не спасти мир, то сделать его чуть лучше. Она ведь не героиня голливудского блокбастера, а рядовой хирург, мать единственной дочери. Ее занесло в эту загадочную историю с камнями случайно. – Но почему я? Я только хотела…

Лицо Моше осветила мягкая добрая улыбка.

– Я понимаю вас, – сказал он, и Беатриче чуть было не подпрыгнула. Если он все понимает, зачем перекладывает на нее такое бремя? – Никто не может заставить взять на себя эту миссию. Она возлагается на человека как знак доверия, которое нужно заслужить. Не я выбрал вас. Это сделал камень Фатимы – вернее, сила, которая им движет.

У Беатриче закружилась голова. Что делать? Может, выполнить часть задачи, просто положив свой камень к остальным? Вдруг Моше передумает и будет до конца нести свой груз ответственности? Но не успела она положить свой камень в шкатулку, как Моше схватил ее за руку. Его пальцы были ледяными, как у покойника, и все-таки в них таилась удивительная сила.

– Нет, – твердо сказал он. – Не сейчас. Пока это слишком опасно.

– Но почему?

– Вам надо унести камни отсюда. По дороге домой вы можете столкнуться с фидави – и тогда шесть осколков глаза Фатимы будут навсегда потеряны для человечества. – В подкрепление своих слов он кивнул головой. – Держите у-бину в своем кошельке, в привычном месте, пока не доберетесь до дома, а потом вместе с руах-даат соедините с другими камнями. Если на вас нападут фидави, у вас останутся хотя бы два камня.

Беатриче выразительно посмотрела на Али. Он только пожал плечами. Очевидно, аргументы старца его тоже не убедили. Но если такова воля раввина, она не вправе ему отказать. Ему осталось жить считанные дни. А камни…

– Увезите камни подальше из Казвина, – продолжал Моше Бен Маймон, выпустив наконец руку Беатриче. – Фидави уже совались в мой дом. Мои сыновья, правда, тайком закопали убитых, и следы их присутствия в городе затерялись, но я уверен, что это ненадолго. Они снова будут пытаться завладеть камнями. Даже потерпев поражение, они не сдаются. Не удивлюсь, если узнаю, что они снова здесь. – Откинувшись в кресле, он выглядел еще более старым и изможденным, чем прежде.

Исаак бросился к нему и, взяв его руку, долго смотрел в глаза.

– Вы слышали, что сказал ребе? – прошептал Исаак. – А теперь можете идти. Если остались вопросы, зайдете в другой раз. Сейчас ребе Бен Маймон нуждается в покое.