Сердце Вербарии - Дмитрий Савчатов

Реликта, он взорвался. Сражение развернулось километрах в трех-четырех от того места, где притаились зрители, но силы ударной волны хватило, чтобы швырнуть их наземь.

Океан колыхался, а в небе над Реликтом поднялось грибообразное облако. Буро-голубое все в огненно-зеленых пятнах оно шевелилось точно живое, расширяясь шляпкой к потускневшему небу. Когда взрыв немного остыл, выяснилось, что сражение не закончено. Искра металась вокруг потемневшего шара, нанося молниеносные удары. Крайтер парировал атаки, но не контратаковал. Наконец, улучив момент, он встретил очередной выпад мощнейшим разрядом, отбросившим противника далеко в сторону океана.

Воспользовавшись паузой, Крайтер преобразил свое вместилище. Клубок молний распался на тысячу спиралей, соединенных между собой искристыми стяжками. Элементы сложились в геометрически правильный октаэдр, который немного отступил к Реликту и как будто приготовился. Айро-старшая не заставила себя ждать. Она устремилась на защитника Реликта со сверхзвуковой скоростью. Но Крайтер схитрил: за мгновенье до удара он расступился, пропуская Искру внутрь фигуры, и тотцикл сомкнул ловушку. Креатура сложилась за доли квика, сжалась в точку и потянулась к Реликту. «Он хочет похоронить ее в толще жизненных волн!»

Казалось, что еще немного и Реликт поглотит непокорного репликанта, но окрестности озарила новая яркая вспышка. Опытные наблюдатели поспешили укрыться за камнями и прикрыть уши. Когда грохотание унялось, они выглянули снова и с ужасом обнаружили, что от креатуры Крайтера остался лохмот узловой молнии, нещадно избиваемый Айро-старшей.

— «Мама, нет! Мама, остановись!» — услышал Сейвен, будучи полностью уверенным, что слышит он разумом, а не ушами. — «Мама! Мама!! МАМА!!!»

Последнее слово оглушило его посильнее самого громкого взрыва. В этом крике он узнал тот искаженный металлом вопль, который уже слышать раньше.

Айро не стало рядом. Она неслась ослепительной кометой навстречу матери. Не было ни взрыва, ни вспышки. Встретившись, они просто потухли, не оставив после себя и следа.

Act 26

Крайтер едва стоял на ногах. Бледный, изможденный нечеловеческим сражением, он рассказал, что видел, как мать и дочь слились в объятьях. Он видел, как они, точно сдвоенный огонек свечи, канули в Реликт.

Впервые за долгие годы Крайтер плакал. Да и Сейвен глотал упрямый ком, продолжая снова и снова звать девочку. «Айро, ответь! Айро, девочка, ты где?! Айро, не молчи, пожалуйста!» Ему никто не отвечал.

Моргот предложил затопить корабли Делио Флаби, но Крайтер, напротив, выловил их из океана и забросил в непролазные горы Кетсуи-Мо.

— Не должется он Реликта, — мрачно пояснил он. — Пускай осваивает новые земли. Насколько у него сил хватит.

В Мегаполис они вернулись, казалось, быстрее чем отбыли из него. Енисей ждал там, где они его оставили — у пробоины одной из перемычек башен Вечности. Товарищи забрались внутрь и психобот, неуклюже приплясывая, повел их в криогенную камеру. По дороге Лейла заикнулась о том, думает ли Крайтер возвращать манипулятор.

— Я его верну, только когда Разиель покинет клубок жизненных волн, — твердо ответил он, закрывая вопрос.

В криогенной зале стояла все та же студеная тишина. Странно было погрузиться в неизменную обстановку, понимая, что каких-то полцикла назад незыблемость этого безмятежия висела на волоске.

В капсулы забрались только Сейвен с Крайтером — решили, что незачем погружаться в Вечность всем. Тем более, что только Енисей мог указать путь и, в случае чего, оказать действительную помощь. Крышки закрылись, багровое окружение вспыхнуло, потухло, и пред ними вновь проступила Вечность.

— О, братец, таким ты мне нравишься больше, — осклабился Крайтер и похлопал тщедушное отражение Енисея. — Веди свой народ, Енисей!

Психобот застенчиво улыбнулся и поспешил выполнить просьбу.

С первых же нарнов Сейвена одолела непонятная тревога. Он чувствовал — что-то изменилось и видел раскрывшийся мир не как прежде. И хотя все так же горело солнце в вышине, все также гуляли люди по улицам и скверам, и воздух был все также сладок, туманное ощущение двоякости не покидало его.

Крайтер подгонял Енисея, а тот беззлобно огрызался, припоминая ему и Сейвену бестактное обращение с его металлическим вместилищем. На вопрос, сколько времени прошло за их отсутствие, психобот осторожно ответил, что, по его подсчетам не более ста местных дней.

— Но, я повторюсь, — добавил он, — что для ваших спутниц не было смен дня и ночи. Они неусыпно проводили время в вечном дне.

— И где же нам их теперь искать? — спросил Крайтер.

— Очевидно, что там же, где вы их оставили.

Сейвену крайне не понравилось это «оставили». Вся его натура прямо заскрежетала от негодования, но в следующее мгновение он словно опомнился и проглотил уже почти сорвавшуюся грубость. От внезапной озлобленности на лбу выступили капельки пота, что не ускользнуло от внимания Крайтера:

— Ты это чего, Сейв? — спросил он и, остановив спутника, внимательно осмотрел его. — Бледный какой-то. Ты не заболел?

— Здесь нельзя заболеть, — вмешался Енисей. — В Вечности нет болезней по определению. Болеют только физические оболочки.

— Тогда что это? — не унимался Крайтер, продолжающий крутить за уши голову товарища.

— Возможно, синхронизация с Вечностью прошла неудачно. Моншер Сейвен, что вы чувствуете?

— Будто меня внутри двое. Точнее не опишешь.

— Двое? Хм. Таких симптомов я не наблюдал… А впрочем, вы первые, кто подключался к Вечности, не будучи ее частью, так что, возможно, это вполне нормальное асинхронное состояние. Вы как будто уснули, а как будто и нет. Двигаться не мешает? Фокусировка не сбита?

— Нет, с этим порядок. Раздражает только это… Эта двоякость.

— А это не?.. — с надеждой в голосе протянул было Крайтер.

— Нет. Во всяком случае я ее не слышу.

Сейвен лукавил. Град вопросов поднял в нем другую тревогу, исходившую не от него самого, а от той части, которая различалась неясным теневым пятном. Всякий раз, когда он оглядывался, незримое присутствие ускользало в слепую зону, но не исчезало без следа. «Может быть, это и в самом деле Айро? Провалилась вглубь меня и теперь пытается выкарабкаться?» Он представил как девочка, маленькая, хрупкая, как травинка, карабкается по черной остроте утесов навстречу солнцу. Ее тело изранено, глаза полны слез, а усилия тщетны — она непременно соскальзывает в черноту ущелья снова и снова. Сейвен пригляделся и с изумлением обнаружил, что на дне ущелья тускло поблескивают нагие тела и оголенные механизмы, сплетенные экстазом единения.

От увиденного там, в глубине расселины, Сейвен похолодел. Он видел это. Но забыл, когда и где. Он уже видел эту кашу, он помнил, что возносился над ней точно так же, как сейцикл стоял на вершине, к которой стремилась Айро. Стоял и равнодушно, как дневной свет, наблюдал за ее потугами.

Избавиться от внезапного наваждения оказалось тяжело.