Мик Джаггер - Филип Норман

Раздраженный Кадмор велел одной из трех женщин-полицейских отвести Марианну наверх и обыскать в спальне. Поскольку ничего, кроме покрывала, на Марианне не было, обыск явно не имел смысла, и, рассказывает Марианна, когда она взбиралась по открытой лестнице в сопровождении мрачной офицерши, ее одолела театральность. Остановившись на ступеньках, она развернулась к аудитории, уронила покрывало и, подражая Саре Бернар, звучно молвила: «Обыщите меня!» Детектив-констебль Челлен стоял на нижней площадке, но ему достался только вид сзади. Позже он показал в суде, что от ее слов Мик аж покатился со смеху.

Первые находки обнаружились у Кислотного Царя Давида: маленькая жестянка и конверт, в которых Кадмор опознал марихуану, а также «шарик бурого вещества», которое он опознать не сумел. Однако неминуемо приближалось открытие посерьезнее. Прямо на виду лежал дипломат, в котором Кислотный Царь Давид привез в «Редлендс» ЛСД, — невзирая на востребованность кислоты, в дипломате оставалось еще немало. И тем не менее полицейские, хоть и пользовались ордером на обыск вовсю, тщательно перерывая шкафы и ящики, дипломата как будто не замечали. Через некоторое время один молодой детектив-констебль наконец обратил на него внимание, но, едва он наклонился, Кислотный Царь Давид заорал, что там полно непроявленной фотопленки, и ей конец, если на нее попадет свет. Офицер проглотил эту неправдоподобную байку, не пикнув, и дипломата не открыл.

Тем временем наверху детектив-констебль Челлен обыскивал спальню — очевидно, Мика и Марианны, где, вспоминает он, «вовсю горели разноцветные лампочки вроде рождественских гирлянд, хотя в комнате никого не было». На кровати — без покрывала — он нашел наряд, который сняла Марианна: «какие-то розовые страусовые перья, черные бархатные брюки, белая блузка, черная пелерина, большая шляпа вроде сомбреро и одинокий женский ботинок» (другой валялся поблизости на полу). Также нашелся мужской бархатный пиджак экстравагантного покроя, такого оттенка зелени, какой до последнего времени носили только женщины. Роясь в карманах пиджака, Челлен обнаружил пузырек с четырьмя белыми таблетками. Это были остатки амфетаминов, которые Марианна купила у диск-жокея в средиземноморском круизе, в самом начале романа с Миком. Она сунула пузырек ему в карман, а потом сама забыла.

Челлен отнес пиджак вниз, и Мик признал, что эта вещь принадлежит ему. Когда ему предъявили четыре таблетки, он объяснил, что они прописаны ему врачом, и назвал имя — доктор Диксон Фёрт, Уилтон-кресент, Найтсбридж. «Зачем вам таблетки?» — спросил Челлен. «Чтобы не спать и работать», — ответил Мик.

На налет потратили массу ресурсов, операцию провели драматично, и, однако, в результате никого не арестовали. У Роберта Фрейзера, сидевшего на героине, нашли двадцать четыре героиновые таблетки, но он объяснил Рэмбриджу, что это инсулин, необходимый при диабете. Пока оставалось только отправить на анализ в лаборатории Скотленд-Ярда половину этих таблеток, пузырек Мика, жестянку, конверт и «шарик бурого вещества» Кислотного Царя Давида, две резные деревянные трубки и фарфоровую миску для пудинга, в которой детектив-сержант Кадмор заподозрил неладное. Кита официально предупредили: если выяснится, что конфискованные предметы содержат противозаконные вещества, ему грозят санкции за то, что дозволил употребление этих веществ у себя дома. Засим полицейская кавалькада отбыла, так и оставив дипломат Кислотного Царя Давида посреди комнаты.

Никто особо не сомневался, что главной мишенью облавы был Мик и что это штучки «Новостей мира»: подставить, заловить, разоблачить. Ища улики, способные подорвать его иск о клевете, газета, видимо, разузнала про выходные в «Редлендс», предположила, что без наркотиков дело не обойдется, и стукнула полиции. Это, в свою очередь, означало — если, конечно, Мику не понаставили жучков, какие и не снились его герою Джеймсу Бонду, — что один из гостей дома сотрудничал с газетчиками. Фрейзер, Гиббс и Майкл Купер были вне подозрений, Мохаммеда пришлось отмести по лингвистическим соображениям, и подозреваемых осталось всего двое — Ники Креймер и Кислотный Царь Давид. Этот список быстро сократился до одного пункта — помогла мышечная сила, которой окружали себя «Стоунз». Тяжеловес Дэвид Литвинофф, друг Мика и Кита, навестил безобидного Креймера, обвинил в предательстве и принялся с медицинской точностью избивать. Даже превратившись в кровавое месиво, Креймер не сознался, и посему его объявили невиновным.

Оставался только Кислотный Царь Давид — полиция изъяла у него крохи каннабиса, однако внушительные запасы кислоты отчего-то не тронула. Увы, «превратить его в Ники Креймера» не представлялось возможным. Сразу после налета Роберт Фрейзер подвез его в Лондон, и в ту же ночь Кислотный Царь улетел из Великобритании.

С его исчезновением все осознали, сколь мало знали о нем до того, как он оказался на орбите Мика. Задним числом некоторые детали показались до крайности странными. Даже его фамилия — Снайдермен? Снайдерманн? Шнайдерман? — теперь мнилась подозрительно невнятной; неизвестно еще, подлинная ли она. Майкл Купер припомнил, как в «Редлендс», разыскивая гашиш в сумках Кислотного Царя Давида, выудил паспорт на имя Дэвида Инглиша. Позже, когда они вдвоем беседовали, разговор внезапно перешел от новых разновидностей ЛСД к слежке и шпионажу. Купер вспоминал, что «высококлассное дитя цветов» внезапно посерьезнел, стал даже угрожающ, «прямо как Джеймс Бонд какой-то, знаете… всякое ЦРУ».

В воскресенье всеобщие подозрения окончательно подтвердились. «Новости мира» на первой полосе эксклюзивно осветили налет, не назвав ни одного имени — поскольку обвинения еще формально не предъявлялись, — но точно описав события: в результате полицейского налета на «загородный дом одной известной поп-звезды у другой знаменитой британской звезды» обнаружены подозрительные таблетки, «пузырьки и пепельница» изъяты, и «двум известным в Великобритании людям», вероятнее всего, будут предъявлены обвинения, связанные с наркотиками. Газетчики даже знали, что третье «известное в Великобритании лицо» (Джордж Харрисон) в последнюю минуту успело покинуть дом и что в морских портах и аэропортах ищут «некоего иностранца» (Кислотного Царя Давида). Всякая строчка намекала на то, что полиция выполнила свою часть сделки и уплатила за важные разведданные.

Тем не менее Мику грозили минимальнейшие меры наказания. Таблетки, найденные у него в кармане, были не противозаконным средством забвения, а коммерческим лекарством от укачивания под названием стенамин, и содержание в нем амфетаминов не нарушало никакого европейского законодательства, кроме британского. За подобную техническую оплошность он мог опасаться разве что штрафа. А если бы выяснилось, что он пил стенамин по врачебному рецепту, как он сам утверждал, чтобы не спать и не расслабляться, записываясь ночами со «Стоунз», он и штрафа бы избежал.

Через несколько дней после налета полицейский, нашедший таблетки, детектив-констебль Джон Челлен вместе с детектив-сержантом Стэном Кадмором приехал в Лондон, дабы допросить якобы источник рецепта, доктора Реймонда Диксона Фёрта, Уилтон-кресент, Найтсбридж. Доктор Фёрт лечил Мика с 1965 года, дружил с ним и временами захаживал к нему на вечеринки. И Челлену он, похоже, сказал правду. По словам доктора Фёрта, Мик позвонил «где-то в январе» и сказал, что ему нужен стенамин, поскольку иначе он не справляется «в период высокой напряженности на личном фронте» (несомненно, речь шла о смене Крисси на Марианну). Доктор Фёрт сказал, что Мик может пить таблетки, но только в крайних случаях. С точки зрения врача, это устное одобрение было равносильно письменному рецепту, предъявленному в аптеке.