Стёртая - Тери Терри

Бен сказал, что пилюли давали ему возможность думать самостоятельно, без вмешательства «Лево». Так и было. И что тут ужасного?

Закончив, Флетчер идет к выходу. На его лице выражение человека, выполнившего тяжкий долг. Похоже, мы все для него заразные. Пенни понемногу приходит в себя: брови разглаживаются, натянутая улыбка сменяется искренней, но глаза остаются печальными. Ей известно что-то о Бене. Она должна что-то знать.

Собрание заканчивается, все расходятся, но я задерживаюсь. Подхожу к Пенни.

– Можно поговорить с вами?

– Конечно, дорогуша, – говорит она, но смотрит на меня пристально и качает головой – нет. – И мне нужно посмотреть твой «Лево». Слышала, ты теряла сознание на прошлой неделе.

Пенни проверяет уровень и говорит-говорит о погоде. Что-то не так.

Потом она подключает к нетбуку сканер и охает.

– Кайла, посмотри на график. 2.1. Это опасно.

Я смотрю вместе с ней и вижу то, о чем она не говорит вслух. Последние два дня мой уровень держался преимущественно в промежутке от 3 до 4. Сейчас он на отметке 7.1. Побочный эффект бега.

Пенни берет меня за руку и печально качает головой.

– Что случилось? – Она подносит к уху ладонь и снова качает головой.

Кто-то подслушивает.

Я киваю и шепчу одними губами:

– Понятно.

Потом рассказываю ту версию случившегося, которую слышали лордеры. Что Бена не было в школе. Что Джазз отвез меня к нему и возле дома стояли машины «Скорой помощи». Что я не знаю, что с ним.

– Кайла, дорогая, забудь о Бене. Он не вернется, так что выбрось его из головы. Сейчас для тебя главное – семья и учеба. – Пенни произносит нужные слова, но глаза ее грустны. Она обнимает меня за плечи, и я чувствую, как от слез пощипывает в глазах. Разозлись.

Движение воздуха, порыв холодного ветерка… Я с тревогой оборачиваюсь к двери, ожидая увидеть вернувшегося агента Флетчера. Но меня ожидает сюрприз иного рода.

– Папа?

– Привет, Кайла. Привет, Пенни. Готова? – Он улыбается, но мне почему-то неспокойно. Последний раз я видела его накануне из окна. Он был, судя по тому, что я услышала, в не самом лучшем настроении, а к утру уже уехал. Встаю. Иду к двери.

– Береги себя, Кайла, – говорит Пенни.

– Спасибо.

Мы садимся в папину машину, но вместо того чтобы повернуть налево, к дому, он поворачивает направо.

– Прокатимся немножко и поговорим.

– Ладно. – Тревога не проходит. Он хочет поговорить, чтобы мама не слышала. – У тебя все хорошо? Ты же вроде бы собирался вернуться в воскресенье.

– Это мне надо спросить, все ли у тебя хорошо. Мне тут много о тебе рассказали, Кайла. О тебе и о твоем друге, Бене.

– А…

– А? Это все, что тебе есть сказать?

Тон обычный, лицо открытое, улыбающееся, но слова как будто говорят что-то другое. Будь осторожна.

– Извини. Что ты имеешь в виду?

– Это не пройдет.

– Что?

– Все вот это – большие глаза, невинный вид. Так или иначе, ты вовлечена в случившееся. Теперь слушай меня. Твоя мама убедила меня – на этот раз – ничего не предпринимать. Мол, в моих же интересах не привлекать внимание к тому, что ты вытворяла у меня под носом. А мне, откровенно говоря, наплевать, что бы ты там ни провернула. Но это в последний раз. Только не у меня в доме. Не все решает мама, и не все она в состоянии контролировать. Ты поняла?

Я могла бы много чего сказать. Могла бы отрицать все скрытые за его словами обвинения. Могла бы повторить уже отрепетированную версию событий. Могла бы расплакаться и притвориться, что не понимаю.

– Да, поняла. – Я сцепляю пальцы, чтобы не дрожали. Используй страх, питай страхом злость.

Папа кивает.

– Это единственный ответ, которого я ждал. Иначе мне пришлось бы вернуть тебя прямо сейчас. – Дальше едем молча. Делаем круг и возвращаемся к нашему дому. – Ты слишком умна. Береги себя и держись подальше от неприятностей.

Ночь без сна – слишком много тяжелых мыслей ворочается в голове. Мыслей, которые нельзя оставить без внимания. Будильник звонит рано, но о том, чтобы пропустить еще один школьный день, не может быть и речи. А примерной девочке поступать так не положено, и к тому же меня предупредили держаться подальше от неприятностей. Но как такое возможно? Как притворяться такой же, как все? Как делать вид, что ничего не произошло? Как? Просто. Двигать ногами. Раз… два… Шаг за шагом.

Я вылезаю из постели. Надеваю школьную форму, причесываюсь. Притворяюсь, что завтракаю. И жду автобуса под серым моросящим дождем, дрожа от падающего с неба и просачивающегося в кости холода. Эми по-прежнему на практике, так что рассчитывать на Джазза с его машиной не приходится.

Подкатывает автобус. Заставить себя сесть сзади, на место Бена, не могу. Сажусь на другое единственное свободное и только на середине пути понимаю, что раньше здесь сидела Феб.

Ловлю колючие взгляды – мой выбор нравится не всем. Но заметил ли кто-то, что сзади еще одно пустое место?

На уроках и переменах никто не перешептывается, не спрашивает, где Бен, как было, когда забрали Феб. Ответить я бы не смогла, но отсутствие интереса неприятно задевает. Не замечают или им все равно? А может, боятся спрашивать?

Потом самое трудное: я тащусь на урок биологии. С утра боялась этого урока. Бена рядом нет, а Хаттена не проведешь – он насквозь видит. После того как мы все отмечаемся и рассаживаемся по местам, он выходит к доске. В синей рубашке, подчеркивающей бесцветность бледно-голубых глаз. Улыбается своей ленивой улыбкой. Девочки вздыхают. Начинает урок и почти сразу останавливается. Обводит взглядом класс.

– У нас сегодня кого-то нет?

Ученики посматривают друг на друга, и мне становится ясно: они знают. Отсутствие Бена заметили, но эта тема обсуждению не подлежит, она – табу. Учителю никто не отвечает.

– Ну же, – говорит Хаттен. – Уроков я у вас провел мало и по именам всех еще не знаю. Кто отсутствует?

Затаись. Молчи.

– Бен. Бен Никс отсутствует, – говорю я. Слова вырываются, словно какая-то сила заставляет меня произнести имя вслух. Удостоверить его реальность, назвать, потому что иначе получится, будто Бена и не было никогда, будто он – ничто.

– И где же он? – Хаттен смотрит мне в глаза с любопытством и интересом, как кот, играющий с мышкой у него под лапой. Он знает.

– Понятия не имею.

– Кто-нибудь знает? – Он обращается ко всему классу. Молчание. – Нет? Ну, может, нездоров.

– Кайла? Подожди. На минутку. – Хаттен с улыбкой придерживает дверь для последних, неторопливо выходящих из комнаты девочек. Протискиваясь мимо, они бросают на меня откровенно неприязненные взгляды.