Человек-радар - Рома Ньюман

– Сам?

– Сам-сам. Его кунг-фу оказалось покрепче их.

– Где он сейчас?

– Отрадно слышать, что судьба ваших людей тронула вас до глубины души.

– Хватит ерничать, детектив! Где он сейчас?

– Я проследил за ним до бывшей фабрики у Нового моста.

– Это недалеко от нас.

– Недалеко.

– Вы сейчас там?

– Да, слежу за зданием.

– Отлично! Никуда не уходите. Мне нужно время, чтобы собрать новую группу. Но это займет не больше получаса. Если объект начнет перемещение – сообщите мне по этому телефону.

– Вот блин! А я как раз думал, как же мне поступить!

Пауза.

– Я позвоню, – холодно отчеканил Чжао и повесил трубку.

Вот все и стало на свои места. Я бросил телефон на пассажирское сиденье и растекся по водительскому. Ситуация разрешилась, оставалось лишь вести столь нелюбимое мной наружное наблюдение и дожидаться свежей порции китайских убийц. Проще простого.

В течение последующих пяти – семи минут я наблюдал обычную жизнь простого серпейского люда. Несколько человек вошли в здание, несколько вышли. Все они – молодые девушки и парни, судя по внешнему виду, творческих профессий, ну или делающие вид, что являются таковыми. Пара машин уехала с парковки, одна приехала. Разок во двор зарулило городское такси – подхватить девушку в черном балахоне и с огромным мольбертом под мышкой.

А потом появился Маляр.

Я едва признал его. Армейская куртка уступила место ладному черному костюму с белой рубашкой, поношенные ботинки – блестящим новеньким туфлям. Приодевшись, Маляр помолодел на десяток лет.

Он вывернул из-за угла, прошел вдоль здания, напротив которого я сидел в засаде, и скрылся за дверью. Как говорится, вот это поворот! Я выпрыгнул из фургона, быстрым шагом пересек внутренний двор, вошел в здание. Я не собирался ждать ни Чжао, ни его парней. С появлением Маляра это дельце стало личным.

Поднимаясь по лестнице на второй этаж, я как бы невзначай коснулся пистолета Ли, который сунул за ремень и прикрыл футболкой. Конечно, «макаров» стоял на предохранителе, но я тешил себя мыслью, что в критический момент мне хватит сноровки быстро перещелкнуть флажок в режим огня.

Добравшись до второго этажа, я сразу же очутился в просторном и темном зале. Окна здесь были плотно занавешены, свет исходил от софитов под потолком. Настенные светильники были выключены. Вокруг ни звука.

Это была галерея, заставленная треногами с картинами, большая часть которых напоминала сюрреалистичные работы пера Дэйва Маккина. Я медленно двинулся в полумраке, внимательно изучая инсталляцию. Как это зачастую бывает, одни картины были непонятны, другие – неинтересны, третьи казались смутно знакомыми. В последних угадывались истории, которые однажды были рассказаны при мне или мной самим. Странный отзвук дежавю.

За спиной осталась половина зала, когда взгляд выхватил историю, которой по всем законам логики было здесь не место. Вязкое, мрачное, гностическое изображение нескольких фигур внутри широкого круга с точкой посередине. Другими словами, я увидел себя.

Веранда школы «Гретель». Схватка с Саярой. Спасение двенадцати подростков. Картина называлась «Великий предел». Антураж был выполнен небрежными серыми мазками, всему остальному неизвестный художник добавил красок. Меня он изобразил фигуркой бордового цвета.

Двенадцать однообразных желтых болванчиков были рассредоточены по белому кругу, в центре которого находились две зеленые фигурки: одна повыше, другая пониже – но более яркая. И над всем действом бушевало непроницаемо-черное пламя.

Прищурившись, я склонился над картиной, чтобы лучше рассмотреть непонятный силуэт в правом верхнем углу. Он напоминал мне большого волка, вставшего на дыбы…

– Идеальная диспозиция сил, – раздался за спиной голос. – Аватар добра не имеет численного превосходства, но обладает достаточной цветовой насыщенностью, чтобы дать отпор злу. Все предельно ясно.

Я не стал оборачиваться. Маляр возник из тени за моей спиной, встал рядом.

– Я думал, ты рисуешь только портреты.

– По работе – да. А это совсем другое.

– Тебе удалось очень точно воспроизвести развязку «гретельской бойни», – заметил я. – Только не помню, чтобы рассказывал ее в таких подробностях.

– Наброски были сделаны в час, когда ты отправился навстречу гибели, но ухитрился уцелеть.

Я повернулся к художнику.

– Ты предсказываешь будущее? – спросил я. – Это – твой дар?

Маляр неопределенно пожал плечами, рассматривая собственное творение.

– Вопрос в другом. Подозреваю, в него упираются многие толкователи. Предсказываем ли мы будущее – или создаем его? Например, ты. – Он покосился на меня. – Когда ты пеленгуешь кого-то, то на самом деле определяешь его местоположение… или помещаешь туда объект силой своей воли?

– Это как?

– Ты видел картину Давида «Коронация Наполеона Первого»? Мать Бонапарта отказалась присутствовать на мероприятии. Но император так сильно желал, чтобы она разделила величие его триумфа, что распорядился изобразить Летицию в самом центре полотна. Он поместил ее в свою реальность.

Я молчал, не понимая, к чему клонит художник.

– Пойдем попьем чайку. – Маляр обошел меня, двинулся в конец зала. Бросив последний взгляд на «Великий предел», я последовал за его автором. – Как тебе галерея? Прости, что ничего о ней не рассказывал, – хотел позвать на открытие. Вроде как сюрприз сделать.

– Богато обставлена, – подметил я. – Сколько шаржей надо было нарисовать, чтобы позволить себе такое?

Маляр фыркнул.

– Не имей сто рублей, а имей сто друзей – тогда и деньги будут.

Он подошел к дальней стене и открыл дверь, которую я не разглядел в темноте. Галерею озарил тусклый дневной свет. Мы прошли в кабинет с огромным панорамным окном, возле которого стоял небольшой стол с эргономичным креслом. Компьютер, тонкая стопка бумаг, второй стол, торцом примыкавший к главному, несколько стульев для гостей. По правую руку имелась дверь, ведущая в комнату отдыха. У боковой стены – двухместный диван. Видно было, что хозяину еще только предстояло тут обжиться.

– Основная работа уже выполнена, – продолжал Маляр, обводя помещение рукой. – Осталось покончить с мелочами – и будет конфетка.

– Рад за тебя, – сказал я, останавливаясь в центре кабинета.

Маляр сел в кресло, выложил на стол зажигалку и пачку дорогих сигарет. Похоже, «Беломор» остался в прошлом.

– Ты-то здесь какими судьбами?

– Искал кое-кого.

– Новое дело?

– Вроде того.

– Расскажешь?