Эпоха рыцарства в истории Англии - Артур Брайант

Вскоре после полудня, в субботу, 23 июня, разгоряченная и изнуренная двадцатимильным марш-броском из Фолкерка, английская армия достигла небольшой речушки Бэннокберн, которая, пересекаемая Римской дорогой, ведущей в Стерлинг, вилась в сторону северо-востока через заводи к проливу Форт. Осажденный замок, открывшийся взорам англичан, находился всего в трех милях. Шотландцы укрепились на поросшей лесом земле, преграждая дорогу. Их передовые позиции, защищенные рядами тщательно выкопанных рвов или pottis, замаскированных дерном и ветками, и стальными заграждениями, предназначенными для того, чтобы ранить лошадей, протискивающихся между ними. Правитель Стерлинга поскакал предупредить об этом короля. Он также обратил его внимание на то, что раз он находится в трех лигах от замка, то крепость формально «освобождена», а следовательно, нет необходимости спешить.

Но, незнакомый с шотландскими методами ведения войны и считая, что слишком малочисленная армия Брюса находится у него в руках, Эдуард и молодые английские лорды нетерпеливо рвались в бой. Несмотря на долгий утренний марш, они решили сразу же атаковать. Хотя их окружала горячая полуденная мгла, закованные в броню рыцари под командованием констебля и графа Глостера устремились вперед через речушку на своих огромных боевых конях, не дождавшись развертывания остальных войск.

Шотландцы не ожидали таких действий, так как эта атака после долгого марш-броска в конце дня противоречила всем канонам военного искусства. Сам Брюс в это время находился перед своими аванпостами, производя рекогносцировку английских позиций. Внезапно на возвышенности, возле Борстона на стерлингской дороге, он столкнулся с сэром Хамфри Боэном, племянником графом Херефорда. Увидев корону на его шлеме, а значит, шанс обессмертить свое имя, англичанин пустил своего коня вскачь и напал на шотландца. Но Брюс, вскочив на маленькую серую лошадь, был слишком быстр для него. Встав в стременах, когда англичанин пронесся мимо, он раскроил ему череп своим боевым топором. Затем шотландец поскакал обратно, чтобы присоединиться к ожидавшим его в лесу воинам.

Здесь английская кавалерия, столкнувшаяся со рвами и заграждениями, вскоре умерила свою прыть. Граф Глостера был выброшен из седла. И после безрезультатной стычки, утомленные рыцари и их тяжело нагруженные лошади в смятении вернулись назад, ни на шаг не продвинувшись в глубь шотландских позиций. В то же время гораздо меньший отряд из шестисот или семисот всадников под началом Клиффорда и де Бомона прощупывали путь на север к Стерлингу в обход восточного шотландского фланга, где, непосредственно за эскарпом лежал узкий коридор твердой почвы между левым флангом Брюса и карстом, простиравшейся между Бэннокберном и проливом Форт. Нехватка людей, чтобы одновременно держать под контролем и дорогу через лес и не допустить иных возможностей достичь замка, заставила Брюса оставить этот путь открытым в надежде, что если бы войска Эдуарда двинулись вперед вдоль него, не выбив с позиции своего противника, он мог бы, обрушившись на англичан, когда они растянутся вереницей, заставить их двинуться через пойму реки, где их броня была бы бесполезной и мешала маневрировать.

Уверенный в том, что он может заставить Брюса выйти из леса, Эдуард приказал Клиффорду занять позиции между Стерлингом и шотландцами, чтобы быть готовыми отрезать им путь к отступлению и уничтожить. Такой маневр был не лучше лобовой атаки Херефорда. Отряд Рэндолфа, стоявший возле маленькой церквушки Святого Ниниана слева от войск Брюса, двинулся от эскарпа, чтобы перехватить незваных гостей. Вместо того чтобы повиноваться своим приказам и продолжить свой бросок, англичане повернули влево и напали на шилтроны, которые тотчас же остановились, закрылись и встретили их, как обычно ощетинившись копьями. Хотя наездники метали свои палицы и топорики в ряды шотландцев в надежде разбить их, ничто не могло заставить коней столкнуться с этими угрожающе блестевшими стальными ежами. Клиффорд был убит, а его лейтенанта, сэра Томаса Грея, чей сын написал отчет об этом бое, сбросили с лошади и затащили в один из шилтронов, сделав из него пленника. В конечном счете атакующие рассредоточились: некоторые нашли убежище в Стерлингском замке, а остальные понеслись обратно к английскому войску вдоль речки Баннок, сея панику.

Затем англичане держали военный совет. Так как не осталось надежды на то, чтобы вытеснить шотландцев из леса в этот же день, наиболее благоразумные советовали сделать привал. Но Эдуард, обеспокоенный тем, что для лошадей необходима вода, попал в ловушку, которую ему устроил Брюс. Намереваясь на следующий день атаковать с востока позиции, которые ему не удалось разбить с севера, он приказал всей армии двинуться в долину реки Бэннокберн в болотистую пойму реки. Здесь боевой дух англичан заметно снизился, ведь они провели ночь, как писал один из присутствовавших там, «в глубоком, влажном, отвратительном болоте». Свет костров в шотландском лагере можно было видеть через деревья около мили на запад от английского.

Той ночью Брюсу пришлось решать, остаться ли и оказать противнику сопротивление или применить старую тактику отступлений и рассредоточений, которая под его руководством оградила его страну от опасностей. Он решил сделать ставку на единый удар, как считают, под влиянием шотландца; дезертировавшего из английского войска, сэра Александра Сетона, который принес весть о том, что англичане пали духом после гибели авангарда. «Теперь, – убеждал он, – настало время шотландцам стать свободными». Брюс не нуждался в побуждении, так как его враг наконец-то был там, где он желал его видеть.

24 июня, в воскресенье и в день летнего солнцестояния, 1314 года состоялись празднества, посвященные святому Иоанну Крестителю. С первыми лучами солнца шотландские священники, двигаясь от шилтрона к шилтрону, проводили мессы в каждом отряде. После чего люди опускались на колени в молитве, а аббат Инхаффрея, вооруженный священной реликвией, благословлял их. Шотландский историк, доктор Мур Маккензи, отмечал, что основными словами, читаемыми священниками, были слова из 40 главы Книги Пророка Исайи: «Утешайте, утешайте народ мой», и евангельской молитвы: «Мы спасемся от врагов наших и из рук тех, кто ненавидит нас»[237].

В это время в английском лагере прозвучали трубы над речкой, и тысячи рыцарей, с помощью своих пажей, надевали свои доспехи и садились на огромных коней после ночи, проведенной в сырости и неудобстве. Но прежде чем они выстроились, в поле зрения появились шотландцы. К удивлению захватчиков, вместо того чтобы ждать их атаки на твердой земле или отступить на запад в леса, шилтроны спускались по склону по направлению к ним, являя собой три огромных воинственно ощетинившихся шара. «Эти люди будут сражаться?» – скептически спросил Эдуард у Роберта де Умфравилля, графа Ангуса[238], одного из самых преданных шотландских приверженцев. И де Умфравилль, отлично знавший своих соотечественников, ответил, что будут, и умолял короля отступать, чтобы противник разомкнул свои ряды и открылся оружию англичан.