Рокоссовский - Борис Соколов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Приказом Ставки Верховного Главного Командования и Военного совета фронта, частям 66 армии была поставлена боевая задача — с утра 20.10 на указанном участке начать наступление, прорвать оборону противника и к 23.10.42 г. соединиться с войсками Сталинградского фронта, истребить вражескую группировку, прорвавшуюся к реке Волге.
Для обеспечения выполнения этой задачи 66 армии, кроме входивших в ее состав пяти стрелковых дивизий, были приданы четыре СД из 24 армии и четыре свежих СД из резерва Ставки (62, 212, 226 и 252 СД).
Армии было также придано: 23 артполка РГК, 12 гвардейских минометных полков, несколько танковых бригад. На каждый километр линии фронта армии приходилось 74 орудия, не считая минометов и установок „PC“.
Авиация фронта работала на участке армии по штурмовке противника и прикрытию наших частей с воздуха.
Основная задача — прорыв обороны противника была возложена на новые дивизии, прибывшие из резерва Ставки. По плану операции 62, 212, 252 СД, сменив старые дивизии, к 20.10.42 г. сосредоточились на исходном рубеже. Остальные дивизии занимали оборону, сковывали противника, прикрывали правый фланг армии. Ведя боевые действия, 62, 212, 252, а с 24.10 и 226 СД, за период с 20 по 26.10 необходимого успеха не имели.
За время наступательных операций противник оказывал только огневое сопротивление — артиллерией, минометами, пулеметно-автоматическим огнем. Было несколько слабых налетов авиации. По показаниям пленных немцев, участок наступления наших частей обороняют части 3-й мотодивизии противника, сильно потрепанные в боях.
Несмотря на большое превосходство наших наступающих частей в людях, огневых средствах, танках, авиации задача, поставленная Ставкой, частями 66 армии не выполнена.
На 26.10.42 г. части продвинулись самое большее на 3 км и заняв 3–5 линий немецкой обороны, приостановили наступление, понеся большие потери в личном составе (до 4–5 тыс. каждая дивизия).
Командование фронтом, в частности: командующий генерал-лейтенант Рокоссовский, нач. штаба генерал-майор Малинин, зам. командующего фронтом генерал-майор Трубников, а также командование армией, в частности: командующий генерал-майор Жадов и др., объясняя причины неуспеха на фронте и невыполнения задачи, заявляют о том, что наша пехота, особенно новые дивизии, — не обучена, воевать не умеет и не способна выполнить поставленной задачи. Высказывают мнение о необходимости прекратить наступательные действия, перейти к обороне, а новые дивизии отвести в тыл для переобучения.
26.10. командующий фронтом генерал-лейтенант Рокоссовский, будучи в штабе 66 армии и делясь впечатлениями о проводимой операции, заявил: „…Прибывшие новые дивизии к бою совершенно не подготовлены. Сегодня буду докладывать тов. Сталину, просить его, чтобы личный состав вновь формируемых дивизий хотя бы месяц проходил боевую подготовку…“
В тот же день командарм-66 генерал-майор Жадов, на вопрос начальника Особого отдела 66 армии тов. Сервианова — почему не имеем успеха, ответил: „…Люди не обучены и совершенно не подготовлены, многие совершенно не умеют владеть винтовкой. Прежде чем воевать, надо новую дивизию хотя бы месяц обучать и подготавливать. Командный состав как средний, так и старший, тактически безграмотный, не может ориентироваться на местности и теряет управление подразделениями в бою. Дивизии, прибывшие к началу операций на фронт, потеряли до 4000 чел. каждая. Вести дальнейшее наступление считаю невозможным, это приведет только к лишним потерям личного состава. При наличии большого артогня и массированных налетов нашей авиации, части продвигаются очень медленно… Авиация противника активности не проявляла. Силы противника перед фронтом 66 армии незначительные (рота имеет 27 чел.), противник собрал солдат из тылов…“
26.10.42 г., нач. штаба фронта генерал-майор Малинин, зам. командующего фронтом генерал-майор Трубников, в присутствии нашего оперработника, делились мнениями о ходе наступления наших частей.
На вопрос оперработника — успешно ли проведена артподготовка, как действует наша авиация, подавляет ли она огневые точки противника, Трубников, махнув рукой, ответил: „…Дело здесь не в авиации, дело в том, что пехота у нас ни черта не стоит, пехота не воюет, в этом вся беда…“
Малинин, поддерживая Трубникова, заявил: „…Пехота не подымается, артподготовка у нас достаточная, средств артиллерийских у нас столько, что и говорить не приходится, на один километр у нас 74 орудия. Кроме того, на этом участке 12 минометных полков.
У немцев здесь ни черта нет, немцы безусловно несут большие потери от нашего минартогня. На этом участке у нас несомненное большое превосходство во всем и превосходство в авиации. Авиация противника в эти дни нас беспокоит слабо, да и танков у нас неплохо… Пехота у нас никудышная… Дать сюда хорошо обученный полк решительных бойцов, этот полк прошагал бы до Сталинграда… Дело не в артиллерии, всех огневых точек не подавишь. Артиллерия свое дело делает, прижимает противника к земле, а вот пехота в это время не подымается и в наступление не идет…“
Командующий фронтом Рокоссовский, под впечатлением того, что причиной неуспехов являются плохие действия бойцов-пехотинцев, пытался для воздействия на пехоту использовать заградотряды.
Рокоссовский настаивал на том, чтобы заградотряды шли следом за пехотными частями и силой оружия заставляли бойцов подниматься в атаку».
Я неслучайно так обильно цитирую документы Особых отделов. Только они дают подлинное представление о качестве того человеческого материала, которым приходилось руководить Рокоссовскому и другим советским полководцам. Константин Константинович и работники штаба фронта делали упор на плохую подготовку бойцов пехоты, особисты — на плохую подготовку командиров всех уровней. Правы были и те и другие. Начальник Особого отдела Донского фронта В. М. Казакевич пытался оспорить утверждение Рокоссовского и его товарища о том, что в бой приходилось бросать практически необученных людей. Особист приводил статистику личного состава дивизий 66-й армии, стараясь доказать, что в новых, недавно сформированных дивизиях вполне достаточно кадрового, опытного состава и они по этому показателю не отличаются от дивизий, сформированных давно. Здесь Казакевич был прав в том смысле, что недавно сформированные дивизии Красной армии осенью 1942 года по качеству своего личного состава принципиально не отличались от тех дивизий, чьи штабы существовали еще до войны. Но общим у старых и новых дивизий было как раз то, что из-за больших потерь везде преобладало необученное пополнение.
Таким образом, Рокоссовскому приходилось руководить такими солдатами и командирами, степень подготовки которых позволяла им противостоять опытным, хорошо подготовленным солдатам и офицерам вермахта только ценой очень больших потерь. Мне кажется, что Константин Константинович был одним из немногих, если вообще не единственным военачальником Красной армии, кто с успехом смог бы успешно командовать большими массами войск в армиях западных стран, где действительно требовалось беречь людей и стараться достигать максимального результата при минимальных потерях. Но Рокоссовский был достаточно умен, чтобы понимать, что его стремление «воевать культурно» не должно выходить за некоторые пределы, диктуемые сталинской системой. На первое место в этой системе требовалось ставить захват территорий и достижение некоторых стратегических и политических целей, а не достижение наиболее благоприятного соотношения своих и неприятельских потерь. Попытка на практике воевать не числом, а умением, действовать чересчур самостоятельно неизбежно вела к гибели.
