Испытание войной - выдержал ли его Сталин? - Борис Шапталов

Мало того, российские части стояли в Грузии ровно до тех пор, пока Запад не согласился оказать ей финансовую помощь. Причем, если Саакашвили вначале просил 1–2 миллиарда евро, то дали ему 3 миллиарда! Только после этого был отдан приказ об отводе российских войск.

А может, Саакашвили пообещал поделиться деньгами? Уж больно действия наших властей выглядят абсурдно. Если, конечно, не прибегнуть к спасительной теории искусственных трудностей.

Теперь вернемся в 1941 г. и наложим постулаты теории искусственных трудностей на происшедшие события. И – о чудо! – то, что выглядит непонятным и абсурдным, сразу становится ясным и логичным. В том числе исчезает «феномен 22 июня». Сталин не проворонил нападение Гитлера, потому что руководствовался теорией искусственных трудностей. Исходя из нее, в основном и осуществлялось стратегическое планирование. Так, накануне войны было решено сформировать дополнительно двадцать мехкорпусов, что давало возможность остановить комплектование имеющихся на полпути. А значит, половина мехкорпусов в приграничных округах встретила войну, фигурально выражаясь, с одной рукой и стоя на одной ноге. Иначе они могли нанести серьезный ущерб вермахту и тем не дать возможности расцвести трудностям во всей своей прелести. Вот один из примеров, как это делалось.

Возьмем механизированный корпус под номером 1. Как и полагается первому по счету корпусу, он был полностью укомплектован и готов к боям. Корпус имел 1 тыс. танков, сотни бронеавтомобилей, сотни грузовиков и тягачей. По мощи он в полтора раза превосходил 4-ю танковую группу группы армий «Север».

Впечатляла и боевая готовность корпуса. Основой соединений его стали бригады, хорошо зарекомендовавшие себя в финской войне, а часть командиров еще и в боях в Испании. Командиром корпуса был Герой Советского Союза, командиром 1-й танковой дивизии корпуса тоже был Герой Советского Союза, командиры обеих танковых полков также являлись Героями Советского Союза. Смущает только дислокация корпуса. Накануне войны он почему-то базировался в районе Пскова, в сотнях километров от западной границы. А дальше пошли события еще странней – он был переброшен в Карелию. Зачем, ведь мехкорпус стоял непосредственно на пути танковых клиньев группы армий «Север», значительно превосходя танковые корпуса немцев? Не понятно. Тогда наложим теорию искусственных трудностей.

Исходя из нее, у командования стояла задача не допустить корпус к боям с немцами, ибо он мог испортить всю обедню, разгромив ударные силы группы армий «Север» в самом начале войны. Поэтому 17 июня 1-й танковой дивизии приказали срочно грузиться и отправляться туда, куда Макар телят не гонял по климатическим условиям. А именно на север Карелии, практически в тундру, немного не дотянув до Мурманска. Командир дивизии В.И. Баранов потом так описывал эти дивные места: «Бездорожье, скалы и крутые сопки, покрытые лесом, лощины и поляны, заросшие кустарником и усеянные валунами, озера, горные ручьи, топкие болота… О применении танков хотя бы в составе батальона не могло быть и речи» (35, с. 11). Они и не применялись. Дивизию затем отозвали, и она растаяла в пути, использованная для затыкания многочисленных дыр.

А что могло бы быть, останься 1-я танковая дивизия в тех же местах?

Когда германские танковые части, например корпус Манштейна, достиг бы района дислокации советской танковой дивизии, то насчитывал менее 200 танков, ибо на 22 июня имел 220 танков. А дивизия Баранова – 370 танков. Представляете, чем бы закончилась их недружественная встреча? Вот и пришлось загнать 1-ю танковую дивизию в болота от греха подальше. Якобы эта дивизия могла рассечь территорию Финляндии и выйти к Ботническому заливу. Предположим, пройдя 250 км, рассекла бы. И что дальше? Финские войска отрезали бы ее, как это делали в зимней кампании 1939–1940 гг. со всеми вытекающими последствиями. Не теми силами надо было целиться на столь глубокую операцию, тем более что она не вела к главному – уничтожению живой силы противника.

Однако в 1-м мехкорпусе оставались еще две дивизии и 660 танков. Столько же во всей 4-й танковой группе немцев, рвущейся к Ленинграду. И стоял мехкорпус ровнехонько на пути врага. Надо было срочно убрать его с пути, поэтому, как только грянула война, так сразу, т. е. 22 июня, последовал приказ: немедленно двигаться в… леса Карелии! Правда, уже поближе (вагонов не хватало) – на Карельский перешеек, своим ходом, а значит, особенно не сберегая технику. Получилась впечатляющая картина. На Ригу и Даугавпилс рвутся танковые дивизии противника числом в 600 машин, а от них во все лопатки улепетывают 660 советских танков вместе с оставшимися в корпусе Героями Советского Союза. Зато когда части Манштейна захватили Даугавпилс с, разумеется, невзорванным мостом через Двину, то можно было заняться любимым делом – авралом.

Навстречу зарвавшимся врагам бросили все, что было под рукой. А именно, 5-й воздушно-десантный корпус. Десантники, естественно, имели очень мало противотанковых средств (в самолеты тяжелые пушки не запихнешь), зато много личной храбрости. Правда, командование решило помочь им танками. Для чего из Московской области был направлен 21-й мехкорпус.

Чем он был хорош? Тем, что хотя и назывался корпусом, но только формировался и насчитывал всего 120 легких танков, которые еще надо было доставить до места, а значит, они точно не могли разгромить дивизии Манштейна.

Чтобы оправдать столь странные приказы, историки постановили считать, что Верховное командование Красной Армии решило сначала разбить Финляндию. Эту версию можно принять за истину при одном условии: признать Финляндию намного более опасным врагом, чем Германия. Но даже если бы это было в действительности, то что получилось в итоге? На Карельский перешеек в 20-х числах июня были переброшены 1-й и 10-й мехкорпуса (последний насчитывал около 500 танков). Всего собрался «кулак» в 1,1 тыс. танков. Если учесть, что 4-я танковая группа вермахта проделала путь до Ленинграда, а потом и до Москвы, имея значительно меньше техники, то следовало ждать, что бронетанковый каток Красной Армии до Хельсинки (200 км по прямой) точно пробьется. Однако никакой роли ни в наступлении, ни в обороне мехкорпуса не сыграли. Финская армия, почти без танков и с небольшим количеством авиации, смогла выйти на старую границу и захватить половину Карелии. Если бы подобное произошло в Первую мировую или в 1937 г., то говорили бы о предательстве. Но в этом случае все списали на «превосходство противника».

Про действия мехкорпусов на Юго-Западном фронте написаны целые исследования. Ведь они даже по отдельности, как, например 4-й и 8-й, настолько превосходили 1-ю танковую группу, что от Клейста должно было остаться мокрое место. Но командование фронта в лице Кирпоноса настолько искусно манипулировало этими соединениями, назначало им такие сложные маршруты движения, которые к тому же на следующей день «уточнялись» или отменялись в пользу новых задач, что корпуса неизменно выходили в район боевых действий в максимально ослабленном составе. Без теории искусственных трудностей такое управление понять невозможно. А так все становится ясным, как божий день: командование хотело уравнять шансы немцев с советскими войсками, чтобы все было по-честному, а то воевать было бы неинтересно.