Девять жизней Дьюи. Наследники кота из библиотеки, который потряс весь мир - Вики Майрон

Вскоре Расти обленился и перестал ходить с Гленном в гараж, где тот окрашивал корпус «студебекера» в матово-черный цвет. После окраски машины Гленн стал меньше времени проводить в гараже, хотя двигатель работал с перебоями. Вместо этого Гленн все больше времени проводил с Расти на заднем дворе, где было много деревьев, на клумбах красовались цветы, а над ними порхали обожаемые его котом бабочки. В два года Расти стал огромным котом, но, как и его хозяин, был очень добрым и великодушным. Мух он убивал без всякого сожаления, но, если ему удавалось поймать в воздухе бабочку, он обязательно отпускал ее на волю. Как-то во время сильного ветра у одного из деревьев обломилась толстая ветка, и Гленн закрепил ее под углом к стволу, чтобы дородному Расти было удобно забираться по ней на дерево. Кот любил пристроиться на ветках и следить за птицами, а еще – заглядывать через забор в соседний двор. На своем дворе Расти знал каждую травинку, но никогда не выходил за его пределы.

– Я наблюдал за вашим котом, он никогда не выходит на улицу! – изумленно сказал Гленну сосед.

Гленн только плечами пожал:

– Такой уж он, Расти.

Расти был верным товарищем. Гленн рассказывал ему о своих удачах и неприятностях, пересказывал ему штуки и анекдоты, какие приходилось ему услышать, а Расти внимательно его слушал и… реагировал голосом. Если он был в настроении, то, пока Гленн обедал, без умолку что-то ему говорил. Если Гленн был чем-то расстроен, Расти сразу это улавливал, вспрыгивал ему на колени и внимательно смотрел в лицо умными понимающими глазами, склонив голову набок, как в тот первый день в гараже. Затем утыкался усатой мордочкой в его бороду, как будто спрашивал: «Дружище, у тебя все в порядке?» И Гленн терся лицом о его мордочку, мол, все в порядке, не волнуйся.

Расти помог Гленну наладить отношения с дочерью Дженни. С другими своими детьми Гленну не удалось сохранить близость, и Дженни одна могла дать ему почувствовать себя отцом, чего он всегда хотел. Согласно решению суда, она жила неделю у матери, а неделю у отца, и Гленн давал ей все, что только мог. Дженни его обожала, но он боялся, что со временем она тоже от него отдалится. Но теперь, когда появился Расти, этого можно было не опасаться. Дженни очень полюбила кота. Когда Гленн приезжал забирать ее у матери, она первым делом спрашивала, как поживает Расти. При встрече она вытягивала руки вперед, и Расти с разбегу вскакивал на них, как щенок.

Расти всегда был, как бы это выразиться, ширококостным. В пять лет, по прикидкам своего хозяина, он весил около двадцати пяти фунтов, хотя отказывался посидеть на весах, чтобы можно было сказать более точно. Гленн уверял, что это не жир, а мышцы, ведь он целыми днями лазает по деревьям. Но даже ему приходилось признать, что, когда Расти садится на задние лапы, он напоминает толстого Будду. Восьмилетняя Дженни считала Расти обрюзгшим и решила добиться, чтобы он похудел. Она брала его за лапки и двигала ими вперед и назад, как будто танцевала с ним ча-ча-ча. Затем укладывала спиной на пол, брала за задние лапы и двигала их по кругу, как будто тот ехал на велосипеде. Она называла это гимнастикой для растрясения жира.

– Расти, пора растрясать жир, иди ко мне, – подзывала она кота после завтрака.

Он тяжело вздыхал и, повесив голову, подходил к девочке, так как и не думал ей перечить. И, несмотря на эти упражнения, ночью ложился спать рядом с Дженни. Он просто любил ее, как любил ее Гленн. И когда в воскресенье вечером за Дженни приезжала мать, оба очень расстраивались.

Шли годы. Днем Гленн работал механиком, вечером приходил к матери пообедать или сделать что-нибудь по дому, ночи проводил с Расти или на встречах разведенных отцов. Он по-прежнему время от времени занимался «студебекером»: починил рулевое управление, коробку передач, нарисовал на боку языки красного пламени. У него не было окончательного плана. «Студебекер» стал его постоянным занятием, и он всегда что-то в нем переделывал, улучшал. По средам ездил в дансинг «Игле» послушать свою любимую группу. У него было много друзей среди музыкантов, они часто приглашали его на сцену сыграть несколько песен. Но он никогда не танцевал. Женщины приглашали его, но он неизменно отказывался. Он не хотел быть грубым, просто ему больше не хотелось с ними знакомиться, он приезжал сюда из-за музыки.

Когда его давний друг Норман Шварц задумал открыть дансинг в маленьком городке Уотербери, Небраска, – «Мы хотим вернуть старые добрые деньки, – сказал ему Норман. – Только старый рок-н-ролл и живая музыка», – Гленн предложил ему помочь убрать строительный мусор и настелить пол из досок, которые его друг купил, когда стали сносить старый спортивный зал около церкви Святого Майкла.

– Я думал, у тебя аллергия на работу руками, – пошутил Норман.

– Так оно и есть, но ради друга я готов и пострадать.

Они выпили пару кружек пива, вспоминая старину. Гленн перешагнул шестой десяток, а в его жизни из женщин были только мать и дочь. Помимо Нормана, у него был еще один верный друг – кот. И Гленн решил уйти на пенсию. Он представлял, что поедет домой, будет заниматься своим «студебекером», ходить на заседания группы поддержки бесправных отцов, играть на гитаре. В любое время будет ездить на рыбалку, помогать Норману в дансинге, общаться с Расти и заботиться о матери. Но когда заканчивался его последний день в авторемонтной мастерской, в нее вошла одна их постоянная клиентка и решительно заявила:

– Ни на какую пенсию вы не уйдете. Вы будете работать у меня.

Эта женщина руководила программой под названием «Новые перспективы» для обеспечения работой людей со специфическими возможностями.

– Я очень благодарен вам за предложение, но, извините, я ничего не знаю об этой работе.

– Она вам понравится. Приходите просто посмотреть.

Организация «Новые перспективы» занимала несколько низких бетонных строений на востоке Су-Сити. И снаружи, и внутри все выглядело очень простым и скромным, но так и было задумано. Гленн познакомился с работавшими там людьми. Бобби с энтузиазмом собирал бутылки, взывая к каждому, кто проходил через комнату. Мозг одной женщины был сильно поврежден после того, как ее сбил автомобиль, но она помнила дни рождения всех здешних обитателей и могла сказать, на какой день недели он приходился в тот или иной год. У Росса, диабетика с синдромом Дауна, весившего триста фунтов, случались припадки, и нужны были сильные руки, чтобы его удерживать. Обходя помещения, встречая этих специфичных людей, занятых работой, Гленн почувствовал, как в нем зарождаются энергия и чувство облегчения. Все эти годы он трудился над своей машиной, общался с Расти, приучался жить, как кошка, без обид и разочарований. И он не просто убивал время, а работал над собой, готовил себя к чему-то неизвестному – как выяснилось, к этой работе со слабыми и беззащитными людьми.

– Вы меня убедили, – сказал он. – Завтра приступлю к работе.

Уже через месяц Гленну не нужно было удерживать Росса во время припадков – он заранее чувствовал их приближение и всегда держал в кармане конфеты, чтобы поднять ему уровень сахара в крови. Гленн представлял всех приходящих в организацию «Новые перспективы» женщине с помутившимся рассудком, потому что видел, с каким удовольствием она демонстрирует свою память на дни рождения. Однажды он подошел к собирателю бутылок Бобби и сказал ему: