Вирт - Джефф Нун

И Твинкль пошла – в темное утро сквозь дыхание деревьев. Она оглянулась лишь раз.

– Не останавливайся, – крикнул я.

Не останавливайся.

Я сдернул с плеча одну лямку, потом другую, снял с себя Существо и положил его на землю.

Его мертвые глаза глядели прямо на меня.

То есть, наверное, это и были его глаза.

Существо, разумеется, было мертво. Две дырки в спине, куда попали пули.

Но мне оно нужно живым. Я достал из кармана Изысканное перо и вставил его в рот Существа, если это был рот. Сошло бы любое отверстие. Я колотил и колотил его в грудь.

– Давай! Ну, давай же!

Просунул перо еще дальше – вполне достаточно для воскрешения Лазаря, так почему бы и не для воскрешения Существа. Я молотил кулаками по его груди... думая о Битле и Мэнди, и о том, как я всех потерял... потерял ни за что ... молотил кулаками... снова и снова....

Ничего.

Нулевой эффект.

Его мертвые глаза.

Я потерял тебя, мой инопланетянин... и все уйдет вместе с тобой.

Я вытащил перо. Потом поднял тело и понес к берегу озера.

Опустил его в воду.

Существо на мгновение застыло на поверхности, пока вода не залила все его поры. Потом оно потонуло. Скрывшись под водой.

Все кончено.

Я обернулся туда, где азиатские подростки паковали свое оборудование. Дождь слегка поутих, и дорога, казалось, находилась за несколько миль отсюда, и поэтому создавалось впечатление, что я пока в безопасности и свободен. На какое-то время.

Но это лишь впечатление. Никто не бывает свободен и в безопасности, если он этого не заслужил.

Я подошел к деревьям, нашел то место в цветах, где когда-то, скрытые листвой, лежали мы с Дездемоной, доставляя друг другу радость и наслаждение. Озеро рябило между тенями и ветками, а от пера исходили вспышки желтого.

Пора отправляться.

Но куда? Тебе нечего дать взамен, Скриббл, так какой, вообще, смысл?

Я поднес перо ко рту. Едва коснувшись нижней губы.

По тут же убрал, неуверенный в себе.

Так давно мы отправлялись под желтым в последний раз!

Я вставил перо в рот.

На этот раз – глубоко.

Почувствовал яркий блеск; изысканные очертания желтого.

Дездемона зовет.

В последние мгновения реальности я вытащил перо изо рта и положил его в карман. Изысканное Желтое вставило...

Дездемона, где-то...

Конец поста.

Желтый свет омывал мне лицо.

– Хорошо выглядишь, Стивен.

– Спасибо.

– Ты держался молодцом. Можешь собой гордиться.

– Да, я знаю. Но у меня, наоборот, ощущение, что я все запорол.

– Не надо так говорить. Ты прошел.

Я провел бритвой по щеке, обнажив участок кожи, и вытер пену фланелькой.

– Но я не достал того, что она хотела. Тебе знакомо такое чувство?

– А я о чем?

Я прополоскал бритву в раковине. Вода почему-то была грязной.

– Я очень хотел сделать ей приятное, понимаешь?

– Понимаю.

– Она так хотела ту сумку.

– Неважно, Стивен. Поверь мне. У нее все равно будет замечательный день рождения.

– Ты же знаешь Дез.

– Поверь мне. Я лучше всех ее знаю.

Я внимательно всмотрелся в эти глаза. Желтые глаза.

– Понимаешь, что я имею в виду?

Неоновая лампа над зеркалом бросала желтое сумрачное свечение мне на лицо. Свет казался почти густым, и воздух как будто сопротивлялся, когда я снова поднял бритву. Это была опасная бритва моего отца, та самая – острая-острая, наточенная на кожаном ремне для правки бритв, который висел рядом с раковиной. Папа терпеть не мог, когда я пользовался его бритвой. Но какого черта?! Не каждый день твоей сестре исполняется шестнадцать. Сегодня вечером я собирался отправиться с ней на прогулку. Я хотел выглядеть хорошо. И особенно потому, что...

– Я должен был раздобыть эту сумку...

– Стивен!

Я говорил сам с собой. Со своим отражением в зеркале ванной. Называл себя по имени.

– Как только Дез ее нашла, мне надо было сразу ее купить. Сразу. Но нет. Мне обязательно захотелось выпендриться. Сделать ей сюрприз.

– И тот парень украл ее у тебя.

– Дело не только в этом...

– Ты купил ей что-то другое?

– Нет. Я...

– Ты вообще ничего ей не купил?

– Нет. Она больше ничего не хотела... черт!

Я порезался. Кровь упала в воду, закружилась в водовороте. Я потянулся за бумажной салфеткой, чтобы остановить кровотечение, и когда вновь посмотрел в зеркало, то увидел лицо отца...

О Господи! Я...

– Я же тебе запретил пользоваться этой бритвой.

Я... Я...

– Это бритва для взрослых.

– Папа... Прости меня.

Что это было? Где я? Что это за ощущение? Что это... думай... думай!

– Дай мне бритву, Стивен.

– Пожалуйста...

Это все нереально! Никто не зовет меня больше Стивеном.

– Опять мне придется тебе наказать?

– Нет...

Это Призрачный Зов!

– Папа!

Он размахивал бритвой...

Это все нереально. Я в Вирте. Выбрасывайся!

Бритва приблизилась к моему лицу.

Господи боже! Выбрасывайся, ты, идиот...

* * *

– Хорошо выглядишь, Стивен.

– Спасибо.

– Так ты ничего и не купил Дездемоне, да?

– Не напоминай мне.

Я затягивал мой лучший галстук Виндзорским узлом. Папа показал мне, как это делается, когда мне было семь лет.

– Все равно это бы ничего не дало. Она никогда не будет твоей....

– Слушай...

Узел получился неправильный.

– Извини, Стивен. Это все из-за меня.

– Да. Не надо меня отвлекать.

Я стоял в спальне и разговаривал сам с собой – со своим отражением в зеркале платяного шкафа. Я развязал галстук, чтобы начать все заново. На левой щеке у меня был небольшой порез. Квадратик бумажной салфетки прилеплен к порезу пленкой засохшей крови – не лучшее украшение в день рождения сестры. Но это так, пустяки. Порез заживет за пару минут. Я ждал возвращения Дездемоны из колледжа. Сегодня вечером мы собирались гулять и праздновать, и я надел свой лучший костюм – постиранный и отглаженный. Оставалось лишь правильно завязать галстук. Но слабый лимонный блеск от прикроватной лампы отнюдь этому не способствовал. Мои глаза в этом свете казались желтыми.