Стать лисой - Виктория Миш

Решение созрело сразу и окончательно. Нет, она не может сломать себя ради…призрачного спасения. Это только Люр говорит, что Роуэн не сможет причинить ей зла. Как обстоят дела на самом деле — неизвестно, потому что этому хитрому блондину доверять она больше не может.

— Давай я просто уйду, — она встала с намерением разрубить этот гордиев узел.

— Нет, ты не можешь, — сразу же преградил ей путь Люр.

Вид у него был крайне недовольный.

— Я просто уйду. А ты скажешь, что подобрал его на улице. А меня же рядом не было.

— Думаешь, он не учует тебя здесь? — вздернул бровь Люр.

— Проветри помещение, — Марина сделала попытку обойти лиса, — Пусти!

— Ты опять недопонимаешь, — выдохнул с сожалением Люр и перехватил ее за запястье: — Не успел я толком обучить тебя, а ты уже бросаешься в отшельничество…

— Дай мне просто уйти, — упрямо пробормотала Марина, прогоняя навернувшиеся слезы.

Не время сейчас плакать, и не время жалеть себя. Она должна уйти. Да, это тяжело — снова остаться одной, но для нее, неинициированной лисы это единственный выход.

— Не могу. Ты в нашем отряде и я поклялся обучать тебя.

— Мне не нужен учитель. Буду жить одна, — Марина крепко сжала зубы.

— И как ты будешь бороться с желанием обрести еще больше энергии? Убивать всех подряд?

Он перехватил ее так крепко, что Марине стало трудно дышать. От Люра исходили сильнейшие эманации злости и недовольства, и девушка почувствовала настоящий животный страх.

Он же не собирается принудить ее насильно сделать это?…

— Пусти ее, — внезапно прозвучавший жесткий голос перебил его и Люр вздрогнул.

На мгновение в его голубых глазах промелькнула паника.

Марина сама пребывала на грани обморока. Неужели он все слышал?! Нет, такого просто не может быть! Лис лежал истощенный, бледный, полуживой, и совсем не подавал признаков жизни…Он никак не мог их подслушать.

Но щеки все равно опалило жгучим стыдом. Не зная, почему и чего она стыдится, девушка заторможено наблюдала, как Люр отлетает в сторону, даже не сопротивляясь.

На периферии сознания мелькнула мысль, что для самоуверенного и разозленного лиса такое поведение не характерно. Но мысль появилась и исчезла, девушка почти и не поняла ее — все внимание было устремлено к Роуэну, который предстал совсем в другом свете. Да, она видела, как он ожесточенно боролся с охотниками, как переживал за ее безопасность и прикрывал собою до последнего.

Но теперь…Он походил на ожившую куклу, автоматизированный механизм — настолько точны и сильны были его движения и настолько отрешен был взгляд зеленых глаз.

Это пугало. Девушка отползла по стенке в сторону, мечтая незаметно проскользнуть в дверной проем. Хорошо, что Люр не запер дверь, и маленькая щелочка манила и давала надежду на освобождение.

— Ты не так все понял. Я не хотел, чтобы она сбежала, — воздел вверх руки Люр, будто сдаваясь.

Роуэн замер. Марина не видела его выражения лица, но его плечи передернуло волной и Лиске это не понравилось.

Как бы ей ни нравился парень, как бы ни хотелось прильнуть к этой сильной спине и замереть, она не позволит ограничивать ее свободу. Довольно этих собственнических мужских игр. Она доверилась Люру, а он поступил с ней, как с неживым существом. Игрушкой, у которой нет права на свое мнение.

Она рванула в коридор так, будто у нее горели пятки или от этого прыжка может зависеть ее жизнь. Даже не заметила, как во время движения трансформировались ноги и руки. Покрытые шерстью рыжие лапки были проворны и сильны и отлично выполняли свою функцию — уносили их владелицу от разных бед.

Но не успели.

Она сильна и быстра, но только если рядом нет его.

Роуэн перехватил ее хвост прямо в дверном проеме и очень больно потянул на себя. Марина взвизгнула. Она и не подозревала, как крепко присоединена к ней новообретенная часть тела, и как неприятно, когда беспардонно и нахально втягивают тебя внутрь.

— Прежде, чем мы расстанемся нужно поговорить.

Не оставалось ничего другого, как кивнуть.

Люр не вмешивался. Они вышли в коридор и прошли мимо изумленных парней. Лисы играли в карты и явно не ожидали увидеть «восставшего» Роуэна. Гайдн промычал что-то нечленораздельное, но они все равно прошли мимо, ничего им не объяснив.

На улице шум города показался Марине особенно странным. Она ощущала его по-другому. Как будто смотрела сверху или, наоборот, снизу. Не сразу поняла, почему земля отличается в ее восприятии, а ступать — непривычно и как-то пружинисто. Будто к ее ногам прикрутили снизу много-много маленьких пружинок, и теперь она, отталкиваясь от земли, слегка раскачивается. Как будто через секунду — полетит.

— Ты сделала почти невозможное, — Роуэн не смотрел на нее, а шел вперед, по длинной, крайне узенькой улочке.

Они были в самом центре города, но Марина никогда не бродила здесь одна. Старинные одноэтажные особняки рядком располагались по обе стороны. Она с трудом смогла бы сказать, какое метро по близости. Возможно, Пушкинская, а может — Чистые пруды… Еще у нее было ощущение, что улица — как будто закрытая, потому что вдоль дороги не стояли припаркованные машины, а людей вообще не было видно. Даже приглядевшись к темным окнам, ей показалось, что все дома — нежилые.

— Трансформироваться и так быстро… Определенно, это достижение, — рассуждал Роуэн, как будто разговаривая сам с собой.

— Он злится? — удивилась Марина.

— Мне неприятно, что он прикасался к тебе. Но нет причин испытывать это чувство злобы. Я обессилен, — продолжал говорить лис, и Марина содрогнулась.

Он же не сошел с ума? Как бы мало они не общались, но парень производил впечатление очень разумного…лиса. И вот эти апострофы…Как-то смущают и наводят на определенные мысли.

— Слишком сложно. Я отведу тебя домой, и мы закончим с этим, — срезюмировал он и подошел к обшарпанному углу дома, который стоял чуть впереди других, — Имей в виду, у тебя нет обязательств перед Люром.

— Вы знакомы? — громко вскрикнула девушка.

Пожалуй, Роуэн удивительный со всех сторон, куда ни посмотри. И аристократ, и блюститель закона, и воспитанный, вежливый чей-то жених… Она не будет грустить, а просто будет относиться к нему, как к необычному явлению. Пусть он будет ее идеалом, который, как показала практика, все-таки существует на земле.

— Как много ты слышал?

— Немного, — уклончиво сказал он и все-таки повернулся.

Во всем его облике сквозило сожаление. А она ожидала увидеть совсем другое чувство. Неужели он относится к ней по-прежнему дружелюбно? Он не злится на нее за то, что Марина примкнула к «плохой компании»? Неужели он так великодушен?