Лучшие приключения для мальчиков (сборник) - Эдуард Веркин

Колька задумался.

– Санэпидстанция приедет, – размышлял Генка. – Столовую велят сжечь, заново все придется строить.

– Хорошо, – согласился Колька. – Оставайтесь. Но все равно к ужину приходите.

Витька, Генка и Жмуркин дружно кивнули.

Колька залез на стремянку и принялся созывать всех скаутов к площади на построение и перекличку.

Скауты ушли, распевая свою любимую песню про разбойников, сложивших буйные головы на холодном Потомаке.

– Ну что, давайте поработаем? – Жмуркин взял доску и потянул ее к скелету столовой.

– Надо разделиться, – сказал Генка. – Двое будут крыть столовку, а один пусть бочками займется.

Генка посмотрел сначала на Жмуркина, потом на Витьку.

– Ты, Витька, бочками займешься, Жмуркину я такую работу не доверяю. Надо отрубить у бочек днища. Бочки ржавые, должны хорошо рубиться. Вперед.

– А пол? – спросил Витька. – Пол будем делать?

– Пол лучше не настилать, – сказал Генка. – А то всякие крысы поназаводятся. Лучше утоптать землю или даже гальки насыпать. Скауты потом насыплют, скауты потом утрамбуют. Ты, Витька, иди, бочками занимайся…

Витька поднял топор и направился к куче железного хлама, из которого вчера они вытащили трубу для стенобитного орудия. Бочек в куче оказалось штук пять, Витька выбрал те, что было полегче достать. Перевернул днищем вверх. Металл и в самом деле был проржавевший, кое-где даже дырки светились. Поискал, чем бить по топору, и выдернул из всего этого металлолома короткий кусок рельса – вместо кувалды. Приставил лезвием к днищу топор и ударил рельсом по обуху. Лезвие легко пробило металл. Витька передвинул топор вперед и снова ударил. Действуя топором почти как консервным ножом, Витька быстро вскрыл три нужные бочки, а потом закруглил обухом острые края. Без днищ бочки были довольно легкие, и Витька без труда перекатил их по одной к насыпи над подвалом гостиницы.

Генка и Жмуркин тоже времени даром не теряли. Они успели поднять и постелить по крыше все доски и теперь прибивали их гвоздями к поперечным брусьям.

– Почти все готово, – крикнул Генка сверху. – Осталось только рубероидом покрыть.

Генка встал на доску и прошел от одного конца крыши до другого. Сооружение стояло крепко.

– Не провались смотри, – предостерег Витька с земли.

– Моя работа переживет века! – Генка самоуверенно попрыгал на доске, перескочил на другую, снова попрыгал. – Жмуркин, иди ко мне!

– У меня же высотобоязнь, – пожаловался осторожный Жмуркин. – Я на лестницу-то с трудом взбираюсь – голова кружится…

– Так и скажи, что трусишь.

– Не трушу, но разумно опасаюсь.

– Вить, – Генка перестал прыгать. – Подавай рубероид и вон те тонкие рейки.

Витька взял штуку маслянистого, пахнущего резиной рубероида и с трудом подкинул наверх Генке. Затем подал пару реек. Генка раскатал рулон поперек крыши, прижал двумя рейками, прибил гвоздями. Витька подал второй рулон. Жмуркин помогал, выравнивая рубероид по краям крыши и подрезая его ножом.

– Чувствую себя так, будто на самом деле в жизни построил двадцать три столовые и восемнадцать коровников, – сказал Генка, когда на крышу лег последний, восьмой рулон.

– Смотри, – Витька спускался по лестнице вниз, – еще увлечешься…

– А что, – Генка разбежался по крыше и сиганул в кучу песка. – И увлекусь. В газету объявление подам – строю дачи, свинарники, парники, рою колодцы…

– Кстати, о рытье, – напомнил Жмуркин. – Солнце уже почти село, а мы еще ничего не накопали. Даже не начинали.

– Надо подождать, пока сядет окончательно, – Генка шагал вокруг столовой и с удовольствием ее рассматривал. – Тогда будет наверняка, тогда никто нас не увидит…

– Нас-то, конечно, никто не увидит, – резонно заметил Витька. – Но и мы ничего не увидим. Фонари у нас – в палатке, комбинезоны – в палатке, лопаты – тоже. Все в палатке. Надо за этим идти. И ужин. Если мы не поужинаем, то точно ничего не накопаем…

– Верно, – Генка в сердцах воткнул топор в столб. – Верно… Время теряется…

Жмуркин предложил:

– Это можно решить. Вы остаетесь здесь и начинаете копать. А я иду в лагерь, свечусь там, получаю ужин, беру все, что надо, и возвращаюсь. Идет?

– Идет бычок качается, – ответил Генка. – А зовут его Сережа Буров. Давай, Жмуркин, дуй в лагерь. А мы копать начнем. Углубимся в андерграунд[63] как самые настоящие диггеры…[64]

– Ну-ну, углубляйтесь, – и Жмуркин отправился в лагерь.

Знатный полярник прыгал с ножом у костра, делал выпады, движения вверх и вправо, видимо показывая, как надо обороняться от белого медведя. Скауты стояли вокруг и внимательно смотрели, просили некоторые движения повторить, а кое-кто даже зарисовывал все эти движения в тетрадь. Жмуркин постоял немного, чтобы обозначить присутствие, перекинулся парой слов с Колькой и другими ребятами, кивнул Бурову, затем медленно отошел от костра и двинулся к тропинке.

Было уже почти темно. Может, оттого, что кругом был лес, а может, из-за испортившейся в облачную сторону погоды, так или иначе, Жмуркин почти ничего не видел и то и дело запинался за корни и кочки. Он попробовал было освещать тропинку фонарем, но получилось еще хуже – свет рассеивался, а темнота от этого становилась только гуще. И страшнее.

Жмуркин остановился.

Пилить километр по темному лесу не хотелось. Тут Жмуркин вспомнил, что кто-то из скаутов говорил, что вдоль берега тоже идет тропинка и она тоже ведет к монастырю. Но поскольку река здесь делает крюк, вдоль нее добираться гораздо дольше и даже опаснее – поскольку берег бывает подмыт и обваливается.

Зато там светлее, подумал Жмуркин, развернулся и двинулся к реке. Он ловко прокрался мимо лагеря, скауты пели под гитару песни про «изгиб гитары желтый» и про «милая моя, солнышко лесное», вышел к реке, отыскал тропинку и двинулся вдоль берега. Идти здесь было на самом деле гораздо светлее и удобнее, только вот холодом с реки тянуло, а вода казалась черной и красной одновременно. От этого смешения красно-черного было немного жутко, и Жмуркин спешил.

Удалившись от лагеря на полкилометра, Жмуркин неожиданно наткнулся на ручейный овраг. Ручей оказался довольно широким, и перебраться через него Жмуркину не удалось, углубляться же в лес не хотелось, и Жмуркин пошел по ручью к реке, надеясь, что там найдется мостик или просто бревно. Бревно нашлось, и Жмуркин переправился на другую сторону.

Там, где ручей впадал в реку, обнаружился узкий пляжик. На нем сидели рыбаки, а метрах в пятидесяти от них стоял старый бордовый джип. Жмуркин хотел было подойти к рыбакам, но потом его что-то остановило, и он спрятался за машину. Тут-то он и услышал, что колокольчики на донках звенят, рыба клюет, а сами рыбаки на этот клев никак не реагируют, знай себе беседуют. Это насторожило Жмуркина, и он решил послушать, о чем именно говорят рыбаки.