Тихоня для мажоров - Лили Ред

Мой муж.

Я люблю его.

Едва я думаю о нем, как меня обнимают его сильные руки, а сознание успокаивает тихий шепот:

— Все в порядке, я нашел выход.

Егор

Я хочу уехать, но что-то мне не дает. Какая-то невидимая сила удерживает меня в столице и не позволяет сдвинуться с места. Я заканчиваю свою работу, ввожу сотрудников в курс дела и натаскиваю своего заместителя. Время моего пребывания в компании закончилось, даже вещи собраны, но я медлю.

Жду.

Чего? Я и сам не знаю.

Просто не уезжаю, продолжаю просыпаться по утрам, делать кофе, смотреть телевизор и думать. О семье, о Юле, о том, что Артем теперь с ней.

В один из дней из привычного ритма выбивает звонок телефона. Я быстро снимаю трубку и слышу по ту сторону веселый голос Артема:

— Брат, у нас крестины. Ты приглашен и ничего не хочу слышать. Ты Максиму дядя или кто?

Несколько минут я просто молчу, а после соглашаюсь. Я, блять, хочу их увидеть. Не так соскучился по брату, сколько по Юле и ребенку. Я даже не знал, как они его назвали. Специально не интересовался, чтобы не делать себе еще хуже, а сейчас узнал и… захотел увидеть.

Через три дня, в день, когда назначены крестины, я еду покупать подарок и приезжаю в четко оговоренное время. Вылезаю у ресторана и иду на праздник. Меня встречает Артем.

Я здороваюсь, пожимаю брату руку и даже что-то говорю, а сам ищу в толпе Ее. Я натыкаюсь на нее почти сразу. Она в длинном красном платье, как тогда, когда я впервые ее увидел. Разговаривает с кем-то из гостей и, будто почувствовав мое присутствие, поворачивается. Я задерживаю дыхание. Черт, мне уже не двадцать, а дыхание перекрывается от одного взгляда ее глаз. Я не понимаю, когда успел так втрескаться, так глубоко влезть в это болото.

— Егор?

— Да-да.

Я чувствую вину перед братом, потому что должен был забыть. Выбросить ее из головы и не думать о том, что она существует.

— Как дела с бизнесом? — спрашиваю у Артема, а сам хватаю у официанта с подноса виски и делаю большой глоток.

— Неплохо, — говорит брат. — У меня начинает получаться. Стартовый капитал, слава богу, я не растратил, так что, — он разводит руками, а я снова смотрю на Юлю.

— Я рад за тебя, — салютую ему бокалом и выпиваю его до дна, меняя на новый.

— С тобой все в порядке? — растерянно интересуется Артем, и я вынужденно улыбаюсь.

— Да, в полном, пойду поздороваюсь со знакомыми.

Я ухожу, чтобы не выдать себя. Подхожу к паре знакомых, перебрасываюсь парой фраз и даже обсуждаю их бизнес. Не сразу понимаю, что даже во время разговора с людьми один фиг посматриваю в ее сторону, ловлю ее взгляды, взмахи руками и даже улыбку. И вот сейчас я вижу, как она направляется куда-то в сторону туалетных комнат. Я говорю себе, что мне интересно здесь, что я должен остаться там, где стою, но прихожу в себя только перед дверью дамской комнаты.

Решительно толкаю ее и натыкаюсь на ошарашенный взгляд Юли, которая тут же перекрывает кран с водой и смотрит на меня с подозрением. Ее щеки влажные от воды, грудь вздымается от частого дыхания, а губы, покрытые красной помадой, вытягиваются в удивленном:

— О-о-о.

— Здесь еще кто-то есть? — глухо спрашиваю, на что она мотает головой.

Я поворачиваюсь к двери, раздумываю несколько секунд, будто даю себе время, чтобы определиться и таки поворачиваю замок.

— Что ты делаешь? — испуганно говорит она, но я лишь делаю глубокий вдох и преодолеваю разделяющее нас расстояние за минуты.

Я не соображаю, что делаю даже тогда, когда подсаживаю Юлю на мраморную поверхность между умывальниками и с силой впиваюсь в ее губы. Я, черт возьми, хочу этого до безумия. Не знаю, что меня сорвало сильнее: алкоголь, длительное воздержание или ее порочные губы, которые она невинно прикусывала, когда я на нее смотрел.

Я целую ее так, будто это последний поцелуй в моей жизни. Вкладываю в него, не побоюсь этого слова, душу. И она отвечает. То, что она отвечает, окончательно срывает меня. Я забываю о существовании Артема, о том, что я творю полную хуйню и мне бы лучше забрать свои руки подальше от ее тела и вообще не касаться ее, потому что она — не моя. Она жена брата, и я должен мириться с этим. Но я не хочу, потому что помню, какая она была, когда я доводил ее до оргазма.

— Его-о-о-о-р, — ее стон, как бальзам на израненную кожу.

Я рычу и целую ее сильнее, проникаю под ее платье, тяну к себе за ягодицы и вжимаюсь в ее лоно членом, который уже давно рвется из трусов и больно впивается в ширинку. В эту минуту я, мать его, понимаю Артема, который забухал. Я тогда думал о ребенке, а он уже любил ее. Я продолжаю думать о брате, мысль роится одна за одной, но даже это не способно остановить меня.

Сжимаю кожу ее ягодиц сильнее и тяну на себя, проникаю рукой под трусики и провожу по влажным складочкам.

— Твою мать, блять, Юля, — рычу я в перерывах между поцелуями.

— Егор… нельзя, Егор, — шепчет она, но я ее не слышу.

Продолжаю водить пальцами по ее клитору и ловить ее судорожные всхлипы. Она бурно кончает, впивается руками в мои плечи и склоняет голову мне на грудь. Ее потряхивает от пережитых эмоций, а я выдерживаю всего пару минут, после чего рывком разрываю ее трусики, начинаю расстегивать пряжку ремня, кода слышу:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Нет, Егор…

— Что? — не сразу нахожусь с вопросом. — Я хочу тебя.

Я прижимаю ее к себе и снова покрываю поцелуями, но Юлю отстраняется и буквально выкрикивает:

— Нет.

Отпихивает меня от себя и вскакивает с раковины на пол. Я не понимаю, что произошло, а главное, прихожу в себя. В моей голове роится множество самых нецензурных речей, потому что я, мать его, чуть не трахнул жену брата.

— Мне нельзя, — оправдывается Юля и виновато опускает взгляд.

— Уходи, — говорю я.

Она стоит, не шевелиться. Не собирается уходить и продолжает стоять на месте.