Том 1. Стихотворения. Поэмы - Константин Михайлович Симонов

class="v">Пролез он всею пятерней

Туда, где шлем немецкий краем

Неплотно сцеплен был с броней.

И, при последнем издыханье.

Он в пальцах, жестких и худых,

Смертельно стиснул на прощанье

Мясистый рыцарский кадык.

Уже смешались люди, кони,

Мечи, секиры, топоры,

А князь по-прежнему спокойно

Следил за битвою с горы.

Лицо замерзло, как нарочно,

Он шлем к уздечке пристегнул

И шапку с волчьей оторочкой

На лоб и уши натянул.

Его дружинники скучали,

Топтались кони, тлел костер.

Бояре старые ворчали:

«Иль меч у князя не остер?

Не так дрались отцы и деды

За свой удел, за город свой.

Бросались в бой, ища победы,

Рискуя княжьей головой!»

Князь молча слушал разговоры,

Насупясь на коне сидел;

Сегодня он спасал не город,

Не вотчину, не свой удел.

Сегодня силой всенародной

Он путь ливонцам закрывал,

И тот, кто рисковал сегодня, –

Тот всею Русью рисковал.

Пускай бояре брешут дружно –

Он видел все, он твердо знал,

Когда полкам засадным нужно

Подать условленный сигнал.

И, только выждав, чтоб ливонцы,

Смешав ряды, втянулись в бой,

Он, полыхнув мечом на солнце.

Повел дружину за собой.

Подняв мечи из русской стали,

Нагнув копейные древки,

Из леса с криком вылетали

Новогородские полки.

По льду летели с лязгом, с громом,

К мохнатым гривам наклонясь;

И первым на коне огромном

В немецкий строй врубился князь.

И, отступая перед князем,

Бросая копья и щиты,

С коней валились немцы наземь,

Воздев железные персты.

Гнедые кони горячились,

Из-под копыт вздымали прах,

Тела по снегу волочились,

Завязнув в узких стременах.

Стоял суровый беспорядок

Железа, крови и воды.

На месте рыцарских отрядов

Легли кровавые следы.

Одни лежали, захлебнувшись

В кровавой ледяной воде,

Другие мчались прочь, пригнувшись,

Трусливо шпоря лошадей.

Под ними лошади тонули,

Под ними дыбом лед вставал,

Их стремена на дно тянули,

Им панцирь выплыть не давал.

Брело под взглядами косыми

Немало пойманных господ,

Впервые пятками босыми

Прилежно шлепая об лед.

И князь, едва остыв от свалки,

Из-под руки уже следил,

Как беглецов остаток жалкий

К ливонским землям уходил.

Глава седьмая

1918 год

Не затихала канонада.

Был город полуокружен,

Красноармейские отряды

В него ломились с трех сторон.

Германцы, бросив оборону,

Покрытые промозглой тьмой,

Поспешно метили вагоны:

«Нах Дейтчлянд» – стало быть, домой!

Скорей! Не солоно хлебнувши,

В грязи, в пыли, к вокзалу шли

Из той земли, где год минувший

Они бесплодно провели.

А впрочем, уж не столь бесплодно

Все, что успели и смогли,

Они из Пскова благородно

В свой фатерлянд перевезли.

Тянули скопом, без разбора,

Листы железа с крыш псковских,

Комплект физических приборов

Из двух гимназий городских.

Со склада – лесоматерьялы,

Из элеватора – зерно,

Из госпиталя – одеяла,

С завода – хлебное вино.

Окончив все труды дневные,

Под вечер выходил отряд

И ручки медные дверные

Снимал со всех дверей подряд.

Сейчас – уже при отступленье –

Герр лейтенант с большим трудом

Смог удержаться от стремленья

Еще обшарить каждый дом.

Он с горечью, как кот на сало,

Смотрел на дверь, где, как назло,

Щеколда медная сияла,

Начищенная, как стекло.

Они уж больше не грозились

Взять Петроград. Наоборот,

С большой поспешностью грузились

И отбывали от ворот.

Гудки последних эшелонов,

Ряды погашенных окон,

И на последнем из вагонов

Последний путевой огонь.

Что ж, добрый путь! Пускай расскажут,

Как прелести чужой земли

Столь приглянулись им, что даже

Иные спать в нее легли!

На кладбище псковском осталась

Большая серая скала,

Она широко распласталась

Под сенью прусского орла.

И по ранжиру, с чувством меры,

Вокруг нее погребены

Отдельно унтер-офицеры,

Отдельно нижние чины.

Мне жаль солдат. Они служили,

Дрались, не зная за кого,

Бесславно головы сложили

Вдали от Рейна своего.

Мне жаль солдат. Но раз ты прибыл

Чужой порядок насаждать –

Ты стал врагом. И кто бы ни был –

Пощады ты не вправе ждать.

Заключение

1937 год

Сейчас, когда за школьной партой

«Майн Кампф» зубрят ученики

И наци пальцами по картам

Россию делят на куски,

Мы им напомним по порядку –

Сначала грозный день, когда

Семь верст ливонцы без оглядки

Бежали прочь с Чудского льда.

Потом напомним день паденья

Последних орденских знамен,

Когда отдавший все владенья

Был Русью Орден упразднен.

Напомним памятную дату,

Когда Берлин дрожмя дрожал,

Когда от русского солдата

Великий Фридрих вспять бежал.

Напомним им по старым картам

Места, где смерть свою нашли

Прусски, вместе с Бонапартом

Искавшие чужой земли.

Напомним, чтоб не забывали,

Как на ноябрьском холоду

Мы прочь штыками выбивали

Их в восемнадцатом году.