Жена Эмиля. Наследник для Зверя - Мария Устинова

Когда умирает человек, любовь к нему остается. Это чувство всего сильней. Сильнее смерти.

Остается и…

Отравляет остаток жизни.

Горьким комком встает в горле. Везде его ищешь, своего любимого. До конца жизни светловолосые мужчины будут напоминать мне Эмиля. До конца жизни буду тихо плакать, никогда не стану счастливой… Пока не смирюсь, не плюну на себя и свою любовь, и не утешусь в таком же светлоголовом сыне, за него молиться буду… Эмиль, не уходи.

Я ради тебя жила…

Ради тебя всё вынесла. Зачем мне всё одной, что я с этим делать буду? Я заныла сквозь зубы. Страшный звук. Стон смертельно больного, приговоренного: безнадежный, полный животной боли.

Я видела себя со стороны: худую женщину в темной шубе, которая качается перед свежезарытой могилой, заваленной цветами, как посмертным саваном.

Перед могилой мужа.

– Пойдемте в машину, госпожа Кац, – я позволила охраннику увести себя к черному джипу.

Снег с дождем ложились на изумрудную траву, пробившуюся вдоль тропинки. Странное зрелище… но на юге так бывает.

Меня усадили на заднее сиденье, няня передала ребенка. Сын – мой маленький Эмиль, не понимал, что происходит, голубовато-серые глаза серьезно смотрели на меня из мехового конверта.

Барабанная дробь дождя на лобовом стекле звучала обыденно и равнодушно. Как после этого жить? Мой единственный, любимый мужчина ушел, жестоко убитый, и этому чертовому миру наплевать. И врагов нет – с собой забрал, иначе я бы вычислила всех до одного и уничтожила, как бешеных собак.

– Как вы? – няня, добрая девушка, искренне смотрела мне в лицо. Им всем меня жаль. Я с изумлением поняла, что чувствую себя старше на пятьдесят лет: измученной, больной, ни во что не верящей.

Как я могу быть? Что ей ответить?

– Я хочу к нему.

Люди не сразу понимают и принимают правду. Сначала она тебя оглушает, затем лишает остатков разума. Я вернулась на кладбище ночью: не смогла поверить в его смерть. Что он там, под землей, а я еще здесь, дышу, плачу, живу.

Помню, как бродила по тропинкам ночного кладбища, словно дикарка. Смотрела на все через призму своей боли. Мир казался уродливым и ненужным.

Я нашла его могилу.

Пришла в себя стоящей перед памятником на коленях. В темноте она выглядела покинутой. Погасшие свечи, цветы в грязи. Уже завтра у роз появится сладковатый запах смерти из-за гниющих лепестков.

Из мрака на меня безмолвно смотрел Эмиль – с фото на памятнике. Как привидение. В нарисованных глазах мерещилась любовь, я мечтала поговорить с ним. И не хотела помнить, почему руки в грязи и крови, а пальцы сбиты и саднят. Почему сломаны ногти. Сознание было в сумерках, но они защищали меня от сумасшествия.

Да нет же, вру себе.

Конечно, я помню, почему сбиты пальцы.

– За что?! – прокричала я в нарисованное лицо. – За что ты меня бросил?!

На кладбище ночью не так, как днем. Здесь никого нет, кроме отчаявшихся и безумных.

Я только что отбрасывала холодные комья земли и рыдала, понимая, что мне его не отрыть. Но не могла остановиться. Остановил меня печальный взгляд с памятника.

– Я люблю тебя! – прокричала я этим глазам. – Ты обещал, что все будет хорошо! Ты всегда меня обманывал! И когда мы встретились, ты обещал любовь, сказал, все будет здорово, а они меня… Ты говорил, что все исправишь! Лжец! Подонок!..

Я промокла, сорвала голос, знала, что мужа не вернуть, но не могла уйти. Будто это означало по доброй воле проститься навсегда. Признать: он там, под двумя метрами земли и на этом свете нам больше не свидеться.

– Не бросай меня, – горько разрыдалась я, руками упираясь в стылую землю. – Не бросай…

Я зажмурилась и ощутила, что за спиной кто-то есть.

– Дина, – меня обняли, и я дернулась, оборачиваясь. На мгновение показалось, что… – Дина, ласточка, я едва тебя нашел. Ну все, успокойся… Как я тебя понимаю.

Я обернулась, щекой прижалась к грубой куртке. Слезы катились по замерзшему лицу, но я затихла, пока мы обнимались на могиле. Андрей крепко прижимал меня к себе. Грязную, с отекшим лицом, в шубе, которая больше напоминала грязную крысиную шкурку. Он слышал, как я говорю, молю, спорю с умершим мужем. Веки стали свинцовыми – я не спала сутки или двое.

– Я не могу без него, – самозабвенно прошептала я.

Душа рассыпалась вновь и вновь. Андрей терял и знает, что я чувствую.

– Он меня бросил…

– Дина, – с искренним сочувствием пробормотал он. – Ты не поняла? Он тебя не бросил, он купил тебе новую жизнь. Освободил от криминала. Он тебя не обманывал… Теперь и вправду все будет хорошо.

Глава 54

Правая рука Андрея была плотно обмотана эластичным бинтом, грязным из-за возни на могиле. Взглянув в заплаканные отекшие глаза, он вытер мне слезы.

– Я сразу понял, где тебя искать, когда охрана всполошилась, – он обнял меня, и помог встать. – У меня машина рядом… Твои дуболомы у ворот дежурят, ждут, когда наплачешься.

Я шла с его поддержкой, он вывел меня через дыру в ограде, и подвел к темно-зеленой машине. Ни разу я не оглянулась, чтобы не увидеть памятника. В голове шумело после истерики и долгого крика. Заложенным носом было тяжело дышать. Я села на переднее сиденье и безвольно уронила грязные руки, с забитой под ногти землей.

– Не буду врать, что все пройдет, – вздохнул Андрей, рассматривая мои ободранные дрожащие пальцы. – Тебе нужно отвлечься, на сына, на жизнь... Найди работу и попытайся привести мысли в порядок.

– Не хочу, – выдавила я, глядя на мерцающий вдалеке фонарь.

– Как насчет уехать?

Боковым взглядом я видела, как Андрей смотрит на меня. Терпеливо, с надеждой, как ждущий пес. Через секунду наваждение пропало.

– Я сделал документы, ждал тебя, а ты не спустилась, ласточка. Я полночи под окнами стоял.

– Решила дождаться Эмиля…

– Я так и понял, – Андрей неловко прикурил левой рукой. – Если хочешь, оставайся. Тебе ничего не угрожает. Эмиль мертв, претензии предъявлять некому. Для криминала тебя нет.

– Что там случилось?

В мыслях крутился другой вопрос, но на него не хватило смелости: как он умер? Эмиль мучился или все закончилось быстро? Я, наконец, смогла посмотреть Андрею в глаза.

–