На грани - Сара Дюнан

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 66 67 68 69 70 71 72 73 74 ... 76
Перейти на страницу:

Пауза. Либо его английский внезапно дал сбой, либо ему не понравилось услышанное.

— Кто это говорит?

— Ну... сотрудник галереи «Маттерман» в Женеве, Швейцария.

— Тони рядом с вами находится?

— Нет, нет. Тони и Жаклин сейчас нет, но...

— Простите, но вам, должно быть, дали неверный номер. Ничем не могу быть вам полезен.

И трубка замолкла. Анна нажала на рычаг. И тут же раздался телефонный звонок.

А вдруг это он? — поймала себя на мысли Анна, и рука ее сама потянулась к трубке. — Звонит, чтобы проверить, все ли в порядке... Но она уже знала, что это не он, еще прежде, чем услышала в трубке голос ресторанного администратора, искренне желающего помочь. Мистер Тейлор говорил, что ей нужен поезд на Ареццо, чтобы ночью непременно быть во Флоренции. В 7.20 последний экспресс, а станция в тридцати километрах отсюда, и в воскресный вечер, учитывая пробки, дорога может занять время. Он на всякий случай заказал такси, которое ждет внизу, но если она передумала, он может его отменить.

Она вдруг сообразила, что должна сейчас же позвонить в аэропорт и заказать себе другой билет. В довершение иронической ситуации билет, который он ей купил, был, как и следовало ожидать, на чужое имя, и ей, возможно, предстояло сейчас самой оплатить дорогу домой. Но номер, когда она, наконец, дозвонилась, оказался занят, а она не хотела пропускать поезд. Вместо звонка она попросила администратора поменять на лиры остаток ее английских денег на случай, если ей понадобится покупать новый билет.

По тому, как он махал ей рукой, стоя на крыльце, она понимала, что он рад от нее отделаться. К концу туристского сезона он включит их в качестве примера в какую-нибудь диковинную историю о насилии в браке и супружеских разрывах. Но даже и такая история не будет столь красочна, как реальность и правда, в чем бы она ни состояла.

Путь до Ареццо занял почти час. Она сидела, глядя, как меняется пейзаж за окошком — сначала лес, потом кустарники, перемежающиеся кое-где рощицами оливковых деревьев по мере того, как поезд продвигался на юг, спускаясь с гор в долину. Проехали Казентино. Она вспомнила утро их отъезда из Флоренции (неужели и вправду это было только вчера?), как солнце било в глаза, а в голове ее роились старинные легенды о роке и нечистой силе. Непонятно теперь только, насколько она сама еще недавно была близка к тому, чтобы потерять свою душу. Потому что, как ни странно, сейчас она была в полном порядке — женщина, движущаяся вперед на высокооктановом топливе любопытства в смеси с возмущением.

Она отвела взгляд от окна. Напротив нее на сиденье примостился, как старый и верный компаньон в путешествии, кожаный саквояж. Он был настолько элегантен и совершенен, что выглядел не столько подарком, сколько знаком самоуважения.

Можно добавить в список нелепостей. Если он проходимец, специализирующийся на ограблении любовниц, к чему тогда тратиться на дорогие подарки? Вероятно, каким-то хитрым образом они тоже язляются частью замысла. Спать с женщинами до одурения, так, чтобы те уж совсем потеряли голову, а потом бросать, оставляя им что-нибудь на память. И все-таки это не разрешало загадки, зачем тратить столько денег на человека, которого после собираешься ограбить?

Если только ты точно не рассчитываешь все это вернуть. Конечно; если планируется потом все забрать, то какая разница, сколько стоит подарок? Все равно он недолговечен. Исчезли ли из квартиры Софи Вагнер вместе с коврами и драгоценностями и подарки, которые она привезла из России? И грозит ли ей, Анне, та же участь — вернувшись когда-нибудь домой, обнаружить, что вместе с пропажей компьютера и стереосистемы пропал и саквояж? Не исключено, что этот саквояж ценнее чего бы то ни было в ее доме.

Мысль эта, как электрическая лампочка, осветила все в ее голове. Самая дорогая вещь — это подарок, который он потом крадет. Вот почему он дождался возвращения Софи Вагнер домой. Если бы он охотился лишь за ее пожитками, он мог бы послать за ними сообщника, пока сам спит с ней за границей. Но он ждал. И, вероятно, потому, что подаренное им ей в Санкт-Петербурге и было ценнее, чем то, что оставалось в квартире.

Она потянула саквояж к себе на колени и лишний раз восхитилась замечательным качеством работы, мягкостью кожи, безукоризненностью швов. Она провела ладонью по мягким бокам. Прикосновение к коже. Не в этом ли была суть? Обдумай это, Анна. Подумай еще раз.

Она, как и Софи Вагнер, встретилась по объявлению с незнакомцем, выдававшим себя за консультанта-искусствоведа, который в действительности был просто мошенником.

Она открыла саквояж, ощупала внутренность. Даже и внутренние швы были верхом совершенства, истинное чудо ручного производства в век дешевых одноразовых поделок.

Обман. Искусство кражи. Присвоение тебе не принадлежащего и извлечение из этого выгоды.

Она просунула руку поглубже, почти на самом дне нащупала аккуратно завернутую деревянную лошадку. Кожаное дно саквояжа было прочным, увесистым, а сам саквояж — довольно объемистым, хоть и вполне соответствующим нормам провоза ручного багажа.

Искусство кражи. Или, чтобы быть точным, кража искусства. Два романа в двух разных местах. Санкт-Петербург и Тоскана; первое — город, где все ломится от предметов искусства и где власти — свежеиспеченные гангстеры, так и норовящие сбыть с рук великое наследие первому же, предложившему хорошую цену; второе — область, так набитая старинными произведениями, что их даже переписать все и то затруднительно, уж не говоря об их охране. Задача лишь в том, чтобы правильно подобрать ценителя искусств и цену, а единственная трудность — снять произведение со стены или вынести на свет божий и без осложнений вывезти из страны.

Она ощущала тяжесть саквояжа на своих коленях. Вспомнилось, как она в первый день ехала в такси из Флоренции в Фьезоле, держа на коленях свою старую нейлоновую дорожную сумку; тогда стояла жара, и одеждой она прилипала к сиденью. Сейчас было прохладнее, но все-таки багаж казался тяжелее прежнего. Однако вещей с тех пор у нее не прибавилось. Никакой дополнительной тяжести — весит сам саквояж. Просто до оскорбительности, все равно как сделать подарок, чтобы потом его отнять.

Поезд начал сбавлять ход, и радиоголос объявил, что они подъезжают к Ареццо. Она с трудом поднялась, обхватив саквояж, и в обнимку с ним, пошатываясь, вывалилась на платформу. До посадки на Флоренцию у нее около сорока минут. Сколько времени требуется, чтобы вторично освежевать свинью?

В конце концов она направилась в отель, потому что кабинки в уборной были слишком тесными, вокзальный зал ожидания — слишком людным, и ей не пришло в голову другого места, где ее не потревожили бы. Она взяла номер на ночь. Объяснила, что у нее выкрали бумажник, и у нее не осталось других денег, кроме ассигнации в сто тысяч лир, которую она и выложила перед портье, однако, по счастью, она захватила с собой и неприкосновенный запас английских денег — на всякий случай — сумму, зашитую в дно саквояжа. Все, что ей требуется, это нож или ножницы, и она достанет деньги. Трудно было сказать, верит ли ей портье. Она махала руками перед его носом, демонстрируя неповрежденные кисти, что должно было свидетельствовать об отсутствии поползновений резать себе вены. Без сомнения, ему на его веку доводилось слышать истории и почуднее. Она отнесла саквояж и ножик наверх в номер, и там, надрезав свиную кожу, вскрыла днище саквояжа.

1 ... 66 67 68 69 70 71 72 73 74 ... 76
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?