Кровососы - Тимоти С. Вайнгард

В конце концов безумные страдания и колоссальные потери в Гаване, на Мартинике, Гваделупе и других островах оказались тщетными. Полагаю, единственными победителями оказались прожорливые карибские комары, которые вволю полакомились на роскошном банкете «Вкус Европы». В феврале 1763 года был подписан Парижский договор, закрепивший итоги войны. В Европе сохранились довоенные границы. Довоенный статус-кво сохранился и во всех империях, лишь немногие колонии перешли в другие руки.

Британских переговорщиков более всего волновало, что делать с Францией. Стало ясно, что Британия не сможет удержать в своих руках и Канаду, и захваченные французские карибские острова. Расклад был не в пользу Британии, и британцы это понимали. И французы тоже. В конце концов Британия отказалась от Карибов, чтобы сохранить Канаду. Защита северных границ американских колоний оказалась приоритетнее заморских владений в тропиках. Острова Мартиника и Гваделупа, где от комаров погибло столько британцев, а также крохотная Сент-Люсия были возвращены Франции.

Британия получила три небольших острова из Малых Антильских на юге Карибского моря и испанскую Флориду. Гавана была возвращена Испании. Испания также получила от Франции территорию Луизианы, хотя вскоре эти земли были тайно возвращены наполеоновской Франции – незадолго до приобретения их Соединенными Штатами в 1803 году. Франция уступила Британии все колониальные права в Индии в обмен на два крохотных острова в шестнадцати милях к югу от Ньюфаундленда для сохранения прав на рыболовство в этом изобильном районе. Сент-Пьер и Микелон, общая площадь которых составляла 95 квадратных миль, стали последними французскими территориями в Северной Америке. В настоящее время эти острова, которые по всей территориальной и экономической логике должны были бы быть канадскими, официально остаются самоуправляемыми заморскими территориями Франции.

Канада же стала британской колонией лишь номинально. После Семилетней войны небольшое и самостоятельное канадское население, которое не спешило браться за оружие со страстным патриотическим рвением и не испытывало непоколебимой привязанности к Франции, сохранило свою земельную систему, гражданское право, язык, католическую веру и культуру. Да, канадцы поклялись в верности британской короне, но жизнь их оставалась практически неизменной. Статус-кво сохранялся. Небольшое население Канады было преимущественно французским до массового переселения британских лоялистов после американской революции.

А вот акадийцы из приморских колоний Франции столкнулись с совершенно иной стратегической ситуацией. Они отчаянно сражались, отказались присягнуть на верность победителям, и британцы даже после заключения мира видели в них потенциальных бунтовщиков. Акадийцы представляли собой нежелательную угрозу, и их насильно переселили. Это одна из самых странных и скандальных колониальных историй – несчастные акадийцы оказались отданными на растерзание комарам, обитавшим в адских джунглях Гайаны.

После скитаний по Америке из Чарльстона на суровые Фолклендские острова в Южной Атлантике часть акадийцев с разрешения Испании осели в Луизиане, где живут и по сей день. Находясь в изоляции, они создали и сохранили собственную каджунскую культуру. Но небольшую часть акадийцев в 1763 году отправили на колонизацию нового французского поселения в Гайане, на северном побережье Южной Америки. Эта колония получила название острова Дьявола.

Территориальные результаты Семилетней войны не радовали Францию. Если говорить о присутствии на карте мира, то Британия приросла, Испания сохранилась, а Франция потеряла. После войны стало ясно, что слабость Франции в Америке стала результатом почти полного отсутствия лояльного колониального населения. Множество британских колонистов сражались с оружием в руках. Так же поступали и испанцы на Карибах. После потери Канады французское население на Карибах состояло преимущественно из рабов, которые, естественно, были политически ненадежными в лучшем случае, а в худшем начинали бунтовать. Колонии, где почти не было настоящих французов, стали легкой добычей Британии на следующем витке колониальных войн – в точности, как во время Семилетней войны. Их должны были защищать французы, родившиеся и выросшие на здешней почве. Ожидалось, что Гайана станет французским оплотом, этаким тропическим Квебеком или даже возрожденной канадской Акадией.

Несмотря на то, что Франция создала небольшой аванпост в Гайане еще в 1664 году, колония «с момента создания почти не развивалась и, состоя из апатичной группы изгоев-колонистов, оставалась настоящим проклятием для короля». В конце Семилетней войны население колонии состояло из 575 французов и около 7000 свободных африканцев и рабов. Все они жили в поселении Кайенна. Жалкая колония была настоящим комариным раем. Ее окружали приливные болота и мангровые заросли, где жили ламантины. В 1763 году сюда прислали инспекцию из Франции, которая честно записала, что для местных жителей «основное занятие – поиск удовольствий, а единственное беспокойство вызывает их отсутствие». В своем текущем состоянии Гайана была колонией-сиротой. Забавно, но единственными колонистами за пределами Кайенны были священники-иезуиты и несколько новообращенных африканцев, которые жили в тридцати пяти милях, в церковной миссии Куру.

Мечтая о новых землях, обильных урожаях сахарного тростника и табака на плантациях, обрабатываемых рабами, и о сокровищах Эльдорадо, 12 500 поселенцев отправились в Куру. Эти мечтатели прибыли в Америку из охваченных войнами регионов Франции и Бельгии. К ним примкнула небольшая группа акадийцев, канадцев и ирландцев. Половине из них не было еще и двадцати. Одинокие мужчины и женщины разумно поспешили вступить в брак с местными жителями, чтобы увеличить население. Экспедиция быстро двинулась в путь. В Рождество 1763 года первые поселенцы высадились в своем воображаемом раю. Они должны были стать авангардом мощного, привычного к болезням французского колониального населения, которое сможет дать отпор британцам и отомстить за унижение Франции в Семилетней войне.

Лодки с поселенцами отправились в Куру. С собой они везли необходимые припасы. Хотя печатного пресса они не захватили, но припасы были столь же причудливыми, как и в Дарьене. Поскольку Канада теперь находилась в руках британцев, французские власти решили отправить в Куру ставшие ненужными ящики с коньками, шерстяные шляпы и другие чисто зимние канадские предметы обихода. Классическая колониальная неразбериха. Чтобы разместить вновь прибывших и их хоккейную амуницию, решено было отправить их на небольшой остров, который уже носил название острова Дьявола. Куру быстро стал потерянным раем, более всего напоминавшим ад. В июне 1764 года остров оправдал свое название. Комары вызвали одну из самых ужасных тройных эпидемий в истории.

Несмотря на этот кошмар, колония оставалась французским «проклятием короля». Она никому не была нужна – никто не осмеливался на нее посягнуть. Осколку империализма нашлось применение во времена Французской революции, когда здесь была устроена каторжная тюрьма. Сюда отправляли политических противников и других радикалов. Настоящая большая каторжная колония открылась здесь в 1852 году. Остров Дьявола стал французским Алькатрасом. Смертность осужденных от варварского отношения, голода и неизбежных болезней, переносимых комарами, достигала 75 процентов. Остров Дьявола продолжал работать до 1953 года[62]. Куру и значительная часть бывшей каторжной колонии ныне превращена в космодром и место расположения служб Европейского космического агентства. Французская катастрофа после Семилетней войны, не уступавшая Дарьену, продолжала влиять на и без того обанкротившуюся французскую экономику. Но приятно было то, что экономика Британии находилась в еще более плачевном состоянии.