Принца нет, я за него! - Кристина Юраш

– Мама, у меня все хорошо. Я скоро улетаю… эм… за границу, – произнесла я, умоляюще глядя на крестного. – И… эм… замуж выхожу…

– Знаю я твоих женихов! Костенька уже троим алкашам морды разбил! Правильно сделал! Нечего попойку на кухне устраивать! – возмутилась мама и зарыдала в трубку. – Вот был бы жив папа, он быстро разобрался бы! Не ври матери! Зачем ты врешь! Лучше бы правду сказала!

Я молча положила трубку. Правда о том, что я живу и сплю в одной постели вместе с ее бывшим котом по кличке Эдельвейс в настоящем замке и занимаюсь великими завоеваниями сказочных королевств, потянула бы на белую горячку с последующим принудительным лечением.

– Уважаемые квартиросъемщики, будьте так любезны внести оплату за проживание, спокойно и хладнокровно заявил Фей, глядя на Настю и на ее побрякушки. – И с этого момента вносить ее регулярно. Иначе получите реальные сроки за махинации с недвижимостью. Подписывайте договор. Два экземпляра. Я лично не поленюсь приехать за деньгами. А если оплата будет задержана хотя бы на сутки, то на следующий день сюда въедет дружная семья алкоголиков. Думаю, вы быстро найдете с ними общий язык. Тем более что опыт, судя по вашим рассказам, у вас есть.

Костя молчал. Настя стояла и вертела на пальце свое обручальное кольцо, кутаясь в мой халат.

– Не стойте как статуи, иначе мне очень захочется нагадить вам на голову, – нехорошо усмехнулся Фей. – Сумма аренды прописана в договоре. Если я узнаю, что деньги за квартиру идут из маминой пенсии, то пеняйте на себя. Если узнаю, что вы просили у мамы деньги или взяли их у нее, то вместо дружной семьи алкоголиков здесь будут проживать неустановленные лица без прописки в количестве минимум десяти человек. Я специально снижу им оплату, при условии, что они каждый день будут жарить кильку на машинном масле, организуют в квартире свалку и приют для домашних животных. Вы же любите котиков?

– А че так дорого? – возмутился Костя, глядя на меня и выпячивая вперед челюсть. – Да за сраную двушку, как за пентхаус в центре… Вы че? Оборзели?

– Подписывай! Иначе сядешь, юрист, – усмехнулся Фей, глядя, как Костя читает условия договора и показывает его Насте. Глаза Насти превратились в два блюдца. Обручальное кольцо было снято и брошено в карман.

– Юлечка, прости, пожалуйста… – пролепетала Настя, пуская слезу. – Юлечка… Мне нужно было что-то сказать маме, чтобы она не волновалась по поводу твоего внезапного исчезновения… Я звонила тебе на работу и узнала, что ты там не появлялась… Я искала тебя… Честно-честно! Да, я поступила очень-очень неправильно, но обещаю, что во всем сознаюсь маме… Юлечка… Юльчик… Сестренка… Ну чего ты, в самом деле? Ну Юльчик, ну давай по-хорошему… Костенька только на работу устроился, а то в нашем городе работы вообще не было… Сашеньку в садик определили… Скоро Никитка в садик пойдет. Мы такую сумму не потянем… Честно… Это слишком дорого для нас… Все равно ты здесь пока не живешь… Ну дорогая моя… Ну чего ты? Зачем же доводить дело до суда и полиции? Пожалей мамочку. Мамочка этого не переживет… Ты же не…

– Не волнуйся. Юлечка просто подпишется под заявлением, а дальше этим займутся нужные люди. Поверьте, у них большой опыт. Подписал, Константин? – саркастично заметил Фей, сверля глазами Костю, который вопросительно смотрел на жену, мол, подписывать или нет. – Документы на квартиру я забираю.

Настя вцепилась в мой рукав. Она явно паниковала. Костя представил пробел в биографии в виде вынужденной отсидки, плюнул и подписал, швыряя ручку на стол.

– Ну прости меня, пожалуйста… Юлечка… Давай просто сядем и поговорим… Как раньше… Чайку попьем… Я сейчас чай всем сделаю… – Настя посмотрела на меня перепуганными глазами. – А насчет мамы мы что-нибудь придумаем… Выкрутимся… Да, мне пришлось соврать, но не говорить же маме, что ты исчезла бесследно? Да, я неудачно пошутила…

– Насчет того, что, как только вы подпишете договор, я передумаю подавать на вас заявление, я тоже пошутил, – усмехнулся Фей, откидывая голову на спинку. – Хорошая шутка? Очень смешная, не так ли? Почему вы не смеетесь? А теперь Настя берет телефон и набирает мамин номер. Она кладет телефон на стол и включает громкую связь. А пока идут гудки, она мучительно подбирает слова для предстоящей исповеди. Как там говорят? Покайся, и тебе будет скидка.

– Алле! Мамулечка! Привет! – Настя посмотрела на меня, а потом снова на телефон. – Мамулечка, я… Тут… эм… Короче… Я немножко наврала… Ну ты не волнуйся… С Юлей все в порядке… Просто она вынуждена была уехать ненадолго… А теперь вернулась… Она не пьет… Ну… эм… разве что только по праздникам… Наверное… Мамуля?

Телефон помолчал.

– Котенок, она тебе угрожает? Если угрожает, то вызывай милицию! Настенька, не молчи… Я тебя прошу… Если все так плохо, то бросайте все и приезжайте! – раздался взволнованный мамин голос. Настя сбросила вызов.

– Попытка не удалась. Итак, прошу внести деньги за месяц проживания. Полную сумму. Мне все равно, где вы ее достанете, но через десять минут на столе должны лежать деньги, – усмехнулся Фей, глядя на остывший кофе.

– У нас совсем денег не останется, – простонала Настя, потроша свой кошелек и выкладывая на стол наличность.

– Не переживай. Ломбард работает всегда, – заметил крестный, глядя на Настины колечки. Пересчитал деньги и спрятал их в карман. – А теперь договоримся так. У вас есть месяц, чтобы все объяснить маме. Мне плевать, как вы собираетесь это делать, но только осторожно, я не хочу, чтобы она волновалась. Если вам удастся, то Юлечка, возможно, снимет с вас арендную плату. Наполовину. Это ей решать. Если вам не удастся или вы будете плохо стараться, то будете платить установленную договором сумму. Ладно, было приятно с вами поболтать. Спасибо за гостеприимство, уважаемые родственники. Мы пойдем, а то нам уже пора. Целоваться и обмениваться контактами на прощание не будем. Мы и так знаем ваш адрес.

Мы вышли в коридор. Фей выпустил меня, громко хлопая за собой железной входной дверью. За дверью раздавались удаляющиеся по мере нашего спуска по лестнице крики Насти:

– Знаешь, кто ты после этого? Чмо! Настоящее чмо! Чмошник! Чего ты стоял, язык в задницу засунул? Я не…

Мы вышли из подъезда. Я молчала и смотрела на свои окна.

– Одну секунду, – произнес Фей, исчезая и снова появляясь. – Я деньги твоей маме вернул. Подбросил в сервант. Ладно, Мышка, нам пора.

Через пару мгновений мы стояли в нашей комнате. По моим щекам струились горючие слезы. Я скинула туфли, сбросила пальто и упала лицом на кровать, уткнувшись в подушку.

– Видишь, Мышка, как плохо, когда тебе не верят? – спросил Фей, присаживаясь рядом. Я ударила кулаком матрас и вскрикнула от боли. Сквозь ткань почувствовала что-то острое, словно в матрасе застряла иголка. Провела рукой, пытаясь понять, что так колется. Странно, но я всегда сплю на этом месте, и раньше ничего не кололось.

– Иди сюда, – позвала я крестного, откидывая волосы и вытирая слезы. – Здесь что-то есть. Пощупай…

Фей разорвал когтем матрас, я достала расстегнутую тусклую брошку. Повертела ее в руках, а потом посмотрела на свою царапину. Крестный взял находку, долго смотрел на нее, а потом бросил на столик.