Эра Отмены - Лев Пучков

Иван ненадолго взял тайм-аут.

Семёну очень не хотелось лезть в эту земляную нору. Он уже было заготовил аргументы для Ивана, в формате: «Ход выглядит крайне ненадёжным, крепи давно сгнили, всё это хозяйство в любой момент может обвалиться и станет для группы братской могилой»…

– Да, нормальный тоннель, – принял решение Иван. – Десять минут привал, и двигаемся дальше.

Сказано это было с такой уверенностью, что Семён понял: чуда не будет. Аргументы не помогут, придётся лезть в тоннель.

«А мог бы ведь с утра никуда не ездить сегодня… Сейчас лежал бы на диване, смотрел бы кино и потягивал пиво… Господи, вот ведь не повезло-то!!!»

И вообще, впредь не стоит рассчитывать на все эти заявления про «превышение риска над приоритетами».

Практика показывает, что это не более чем протокольные штампы.

Воины Ордена, вроде бы все из себя такие продуманные и двинутые на конструктиве и целесообразности, в некоторых ситуациях ведут себя ровно так же, как обычные безалаберные граждане, которые горят желанием во что бы то ни стало спасти своих близких, попавших в беду.

Просто тут всё дело в мотивации.

Если для всех прочих в команде члены группы Мастера Пути были боевыми братьями, ради спасения которых стоило рисковать жизнью, то для Семёна они пока что были никем. Он их даже не видел ни разу.

Отсюда сомнения и неуверенность. Иван был прав, зря они взяли Семёна с собой. Он не просто балласт, а балласт без мотивации. Семён, хоть и не был знатоком психологии экстремальных ситуаций, прекрасно понимал, что вот это отсутствие генеральной мотивации и чувства сопричастности с чаяниями других членов команды делает его чужим для остальных и при определённом стечении обстоятельств может сыграть с группой злую шутку.

Скинули рюкзаки, пристроились у стены, достали фляги с водой.

Иван предупредил, что воду нужно расходовать экономно и пить не прямо из фляжки, а из колпачка, мелкими глотками. И не более двух колпачков за один привал.

Назидание касалось Семёна: он как раз хотел всласть присосаться к фляге, в то время как все остальные наливали воду в колпачки.

Хотелось возразить, что таскать на себе три литра воды, а на привале выпить шестьдесят грамм (примерный объём двух крышек) – это натуральный мазохизм…

Но никто не возмущался, и Семён тоже не стал. Девчата молчат, не жалуются на судьбу, так что здоровому мужику не пристало хныкать.

Попили, спрятали фляги, сели на медитацию.

Семёна, как записного неуча (для него эта медитация была не более чем пустым звуком и смешными позами), поставили в охранение. Сейчас все ненадолго «нырнут» и «отключатся», так что надо смотреть в оба и обеспечить безопасность команды на семь минут «аута».

Семён было приосанился и воспрял духом: какое высокое доверие, однако…

Однако медитация не задалась.

Не успели толком расслабиться, как одна из разведчиц подняла руку, привлекая внимание, и ткнула пальцем в сторону земляного тоннеля.

– Что там? – шёпотом спросил Семён.

Разведчица что-то ответила.

– Стонет кто-то, – перевёл Богдан.

– Тихо! – прикрикнул Иван. – Всем слушать.

Замерли, прислушались. Семён от усердия вытянул шею и приложил к уху ладонь.

Действительно, из глубины земляного тоннеля доносился невнятный звук, то ли стон, то ли слабый призыв о помощи. И не постоянно, а наплывами, как это бывает на поверхности при переменном ветре.

– Кто-то зовёт, – предположил Иван.

– Или раненый стонет, – выдал вариант Богдан.

– А может, это ловушка? – засомневался Семён. – Может, нас заманивают туда?

– Возможно и так, – не стал спорить Иван. – Акустический эффект, крик о помощи, ловушка – это может быть всё что угодно. Сейчас пойдём и проверим. Внимание, привал отменяется. Собираемся, выдвижение через минуту.

Все встали и послушно похватали рюкзаки.

Семён было опять приуныл, но тут кончилась Пауза.

Это вызвало командный приступ энтузиазма: теперь у группы был нормальный свет и огнестрельное оружие, так что топать по благоухающему сырой прелью тоннелю будет куда как веселее, чем двигаться с масляными лампами и копьями наперевес.

Ну и Семён тоже за компанию приободрился. Да ничего так тоннель, на вид не страшный, и мертвечиной оттуда не воняет. Если уж преодолели мрачные каменные коридоры, напичканные смертоносными ловушками, то и здесь пройдём без проблем.

Экипировались, выстроились в том же порядке, как и прежде. Иван выдал напутствие, уже традиционно касающееся только Семёна:

– У тебя есть автомат и пистолет.

– И что?

– Без моей команды не стрелять.

– Эм-м… А почему, собственно…

– Ты плохо владеешь оружием. И идёшь последним. Ты можешь ранить кого-то из своих. Так что запомни: что бы ни случилось. Как бы ни было страшно. НЕ СТРЕЛЯТЬ! Пока не получишь команду. На крайний случай у тебя есть два ножа, топор и копьё. Ты всё понял?

Было острое желание возмутиться в формате: «А за каким ржавым дюбелем я тогда тащу эти железяки?!» Но Семён сдержался.

В обидных словах командира сквозила суровая правота. Тоннель узкий. Тут даже хорошему стрелку будет непросто управиться, так что лучше не рисковать.

– Да, я всё понял.

– Хорошо. Ну всё, потопали…

И группа углубилась в земляной тоннель.

* * *

Тоннель был высотой в человеческий рост, но в первые же минуты прохождения выяснилось, что это понятие относительное.

Девчата шли спокойно во весь рост, Иван с Богданом чуть пригибались и тоже перемещались без проблем, выказывая развитый с детства навык движения по тоннелям родного Убежища.

Семён шёл, сгорбившись в три погибели, и при этом умудрялся через каждый десяток метров стукаться каской о перекладины крепей. А иногда и об свод.

«Мало того, что балласт, так ещё и выше всех в команде. Не самое лучшее качество для прогулок по тоннелям…»

В каменных коридорах ловушечной зоны было куда как комфортнее. Пусть страшно и вонюче, зато гораздо просторнее, есть свобода для манёвра.

А в этой узкой земляной норе Семён чувствовал подступающий приступ клаустрофобии: поднялось давление, заломило в висках, стало тяжело дышать – не хватало воздуха. К тому же каска добавляла роста, пусть немного, сантиметров пять-семь, но всё же удары о крепи Семён по элементарной логике связывал именно с каской (стукался-то каской, и она казалась лишней, этаким ненужным чужеродным элементом).

Стукнувшись в очередной раз, Семён выругался и решил снять каску, а надеть налобник прямо на голову. Однако Богдан, шедший впереди, заметил его манипуляции и посоветовал не делать этого: