Месть - Юрий Иванович

Теперь же шустрый отрок был отправлен в местное ведомство региональной стражи на нашем берегу. Ведь территориально мы не относились к Рушатрону, столице Моррейди. Величайший город мира Трёх Щитов от нас отделялся слиянием громадной реки Лияна и её всего лишь чуть меньшим притоком Журавой. Можно сказать, что у нас располагался весьма дальний пригород с дачными участками, переходящими в зону интенсивного земледелия с агропромышленными фермами. Но, учитывая размеры этих дач, они смело могли считаться виллами и усадьбами. Один наш восьмиэтажный Маяк, будучи выше всех в округе, с расположенными на территориях зданиями молочного завода, со своим каналом и пристанью, чего стоил!

Вот одна такая усадьба и располагалась на противоположной стороне вполне широкой дороги, так сказать, во второй береговой линии. Довольно мощное двухэтажное здание да плюс куча хозяйственных пристроек. И всё это отлично присматривалось с верхней площадки нашего Маяка. Но через четверть часа наблюдений мы пришли к парадоксальному выводу: соседское поместье выглядело совершенно безлюдным.

В это время? Когда простые работники уже позавтракали и приступили к работе? Странно… Или там принято отсыпаться до обеда? На последний вопрос поднявшийся к нам отец пожал плечами:

– Понятия не имею! Честно говоря, из-за занятости некогда соседей разглядывать. Да и мать вряд ли что подскажет, вертится весь день, словно белка в колесе.

Ошибся мой папа. Несмотря на всю свою занятость, мама оказалась более информированной. Или просто любопытной? Но про соседей через дорогу она знала не в пример больше:

– Как только к нам начался постоянный ежедневный завоз молока, так те соседи и зашевелились. Потом как-то управляющий их имения ко мне пристал: «Зачем вам столько молока да зачем?» Ну и как только наша первая продукция стала поступать в торговую сеть, сам хозяин имения попытался со мной не просто поговорить, а очень настойчиво интересовался, не продадим ли мы свой заводик. Я тоже чуть позже поспрашивала у других соседей, кто это такие? Выяснилось, что ко мне приходил родной дядя братьев Зундер.

На свою память я не жаловался:

– Так это же эти, как их? Известные магнаты и фабриканты по производству сыров и масла?

– Они самые. Только не пойму их сопротивление нашей продукции. Мы ведь ни разу не конкуренты друг другу.

– Очень спорное мнение, – не согласился с ней отец. – Мы перехватили огромный поток молока, который теперь поступает на наш завод. К нам фермеры везут не в пример охотнее, дешевле получается. А к братьям Зуммер надо везти через реку, в пригород Рушатрона. Вот они и задёргались.

– И что, раз не получилось купить, решили наш дом разрушить? – недоумевала моя мать. – Какой в этом смысл? Да и наказание потом последует в обязательном порядке. Это ведь не порча одной доски в заборе, и здесь не Земля. Здешние колдуны любого преступника разыщут, а учитывая наши личные знакомства с императорской четой, так виновных и с того света достанут.

– Насчёт «достанут», то, скорей всего, это местным следователям как раз и предстоит, – заметил я и пересказал некоторые детали о погибших в тоннеле землекопах. – Зато насчёт отрицания вины могут использоваться разные трюки. Да и громадина нашего Маяка, если рухнет в нужную сторону, сразу выведет заводик из строя, попросту разрушив его. Всё зависит от силы взрыва и его направленности в основании фундамента. Всё-таки восемь этажей, и каждый – метра четыре, не меньше. Да и расчёт наверняка строился на гибели нашего клана во время взрыва.

– Или во время ментального удара, – скривился отец.

– Удар здесь ни при чём, – сразу же отмёл я подобные предположения. – Иначе зачем тоннель городить? – В это время я уже держал Второго за чип, выслушивая данные разведки и давая ему новые задания.

– А на всякий случай. Тогда как про ментальный удар они могли знать заранее. Как и о том факте, что именно мы пострадаем.

Имелось некое рациональное зерно в подобных рассуждениях отца. Это все наши не знали и прочие, кто через порталы ходил в иные миры, а кто-то ведь мог и знать. Например, та же зачистка всех «чужих» в трёхсоткилометровой зоне вокруг Кургана проводится регулярно. И меня Лобный Камень об этом даже предупреждал. Так почему о чём-то подобном не мог узнать иной хранитель священного места? А потом кому-то сболтнул по неосторожности?

Не мешало бы по этому вопросу проконсультироваться с Лобным Камнем. С любым, даже необязательно с местным. Скорей даже в мире Черепахи лучше получится, раз маршрут именно там прокладываться будет.

Оставив себе это действо на заметку, отправился вместе со всеми готовиться встречать спешащих следователей. Тем более что легенду мы интенсивно продумали, нужные доказательства сфабриковали, по некоторым параграфам законов – у деда Назара проконсультировались. После чего действовали наверняка. А именно: из подозрительного здания наш лазутчик Второй уволок несколько листов особенной, фирменной, бумаги, с затейливым орнаментом по краю. Подобные используют для деловых документов и важных писем. Вот на листочке таком и написали несколько строк:

«Не хочу брать грех на душу. Мы роем подземный тоннель под вашу башню. Примите меры!»

То есть послание как бы от землекопа, которое было брошено на наш участок дней пять назад, но его находке не придали значения. Но три дня назад обитатели Маяка ощутили сильное сотрясение почвы, и собака вела себя крайне нервно, после чего в соседнем имении словно вымерли все. С тех пор там ни движения, ни вопля. Тоже вначале этим не заморачивались, но время идёт, людей не видно, вот и послали за стражей.

Стража прибыла. Показания матери выслушали. Письмо забрали. Отправились в соседнюю усадьбу наших гипотетических конкурентов. И у меня появилось время заняться иными проблемами.

Первым делом ещё раз тщательно проверил работу Второго. Как-то не верилось, что он самостоятельно и легко справился с дистанционными воздействиями на его искусственный интеллект. То есть провёл для него несколько десятков тестов. Но остался после этого в ещё большем недоумении.

Ведь что собой представляло данное квазиживое (так оно себя само называло) существо? Да просто огромное скопление сведённых вместе программ, инструкций и шаблонов на все случаи жизни. Вот по ним он и должен был вести своё существование. Но! Ни в одной программе не нашлось алгоритмов простейшей игры с собакой. Такое и представить сложно, чтобы какой-нибудь компьютер начал дурачиться с псом, проказничать вместе с ним, если не вообще хулиганить. То есть вёл себя как ребёнок. Причём взрослый ребёнок, развивающийся, пусть и очень медленно. У него появилась инициатива, своё мнение, свои симпатии и пристрастия и ещё много чего, отличающее его от бездушной машины.

Иначе говоря, у Второго появились какие-то крохи или сложные, связующие нити самосознания. Именно эти крохи и воспротивились, когда извне дошла команда на самоуничтожение. Что интересно, команда звучала с таким акцентом: