Хозяин вечности. Дочь наемника - Олег Костенко

Раздевшись, она сбросила одеяло с Горда, скинув его прямо на пол. Потом, аккуратно приподнимая Зимина, сняла с него пижаму. Не смотря на свою атлетическую мускулатуру, обнажённый космогатор вдруг показался ей каким-то беззащитным. Дыхание его было спокойным, а щёки и лицо слегка покраснели.

Очень осторожно Инори улеглась на него сверху, расслабилась, создавая замкнутый псионический контур. Её разум начал медленно изменять частоту, подстраиваясь под сознание Горда. Их сущности слились воедино, словно две ползущие по стеклу капли.

* * *

Он бестелесно парил в пустоте: будто светлая точка, на которую накатывала тьма, волна за волной. Пока ещё его огонь горел: тёмные волны отступали, натыкаясь на светлый кокон. Но силы были на исходе.

Мысли теснившиеся в сознании были какими-то беспорядочными, бессвязными. «Где я?» «Кто я?». Он вдруг обнаружил, что не знает этого. Вспомнить своё имя представлялось ему очень важным. Казалось что это забытое сочетание звуков – один из главных форпостов сопротивления мраку. Вспомнить не получалось никак.

А может быть лучше сдаться, – пришла неожиданная мысль. В конце концов, без имени, без памяти, он практически никто, и почти не отличим от окружающей его пустоты. Ответом была возникшая в сознании холодная ярость. Пусть он не помнит своего имени, но он не ничто. Он что-то организованное, сила способная сопротивляться энтропии. И он будет сопротивляться ей до конца.

Потом он ощутил чьё-то присутствие. Какой-то едва уловимый контур, слегка выделявшийся на фоне окружающей его пустоты.

– Горд Зимин, – сказал женский голос, – Горд Зимин.

По началу эта комбинация звуков показалась ему бессмысленной. Но чем-то привлекла внимание. Он несколько раз повторил его, и с каждым разом на душе становилось теплее.

– Горд Зимин, – повторил голос.

И внезапно он понял. «Горд Зимин это есть я».

В сознании словно грянул световой взрыв, на мгновение осветив самые дальние его закоулки. Потом мысленное озарение померкло, но теперь он явственно различал женскую фигуру. Где-то он уже видел её.

– Ты знаешь, кто ты? – спросила женщина.

– Да. Я Горд Зимин космогатор, мастер-пилот и член совета гильдии.

– Ты знаешь кто я?

– Да. Ты Инори Киви. Но я плохо помню.

– Тогда подойди ко мне.

И две светоносных сущности устремились навстречу друг другу.

На самой границе контакта Зиминым овладел инстинктивный страх. Но он подавил его. Почему-то он полностью доверял этой женщине, хотя и плохо помнил её.

– Дай мне свою руку и не отпускай.

И ладони соприкоснулись с друг другом. Новый световой взрыв. Обоих закрутило в ментальном водовороте. Но Горд крепко сжимал ладонь, не обращая внимания как бесится вокруг тьма. Потом обе сущности слились.

Кто он? В него словно входило две ленты памяти. Он был Гордом Зиминым – космогатором. Но одновременно и совершенно другой сущностью – женщиной, магистром псионики, Инори Киви, кавай. Две ленты, и он никак не мог понять – какую следует выбрать.

Он видел родителей. Отец и мать о чём-то спорили сидя за столом в удобных креслах. А на полу играл пятилетний Горд, юный представитель славной династии. Отец, входящий в дом в чёрной форме космогатора.

– Мама, почему ты никогда не надеваешь формы?

– Потому что у меня её нет.

Его родители были редким примером удачного брака космоготора вне своей среды. Его мать была астрофизиком. Оба жили счастливо и умерли в один день. Буквально.

Его отец – Логан, отвёз мать на «Ласточке» к готовой превратиться в нову звезде. Была какая-то ошибка в расчётах времени. Новая взорвалась слишком рано. Пытаясь помочь терпящему аварию кораблю, они чересчур глубоко погрузились в гравитационное поле звезды, и не смогли сразу уйти в сплетение. Он знал эти подробности, так отец вёл радиоперегаворы с другой, успевшей вовремя уйти «Ласточкой».

Уже повзрослевший и закончивший обучение Горд приносит присягу гильдии. Он также мысленно клянётся продолжить дело отца. Он всегда стремился ему подражать. Как он вдруг понял теперь, даже слишком. Именно потому, как и отец, он женился вне своей среды, на учёной. Но этот брак уже удачным не был. Жена не могла вынести его частых отлучек, ревновала, и развод оказался вполне закономерен.

Именно тогда с горя его потянуло на экзотику, к кавай. Однако связь, планировавшаяся как мимолётная, вдруг стала неожиданно прочной. Он до сих пор не понимал, как так вышло. Пора было что-то решать.

Другая память. К моменту их встречи Инори успела сильно разочароваться в мужчинах, как своей расы, так и человеческой. Ей всегда хотелось более стабильных отношений, чем было принято у её народа. Где большинство супругов оставались вместе лишь пока не подрастали дети. Начитавшись человеческих любовных романов, она стала искать близости с людьми. Но очень быстро поняла, что даже среди них сильная любовь была большой редкостью. Теперь человеческих мужчин она просто поддразнивала.

Однако связь, начавшаяся с того дурацкого пари, задуманного как просто шутка, всё длилась и длилась. Была в её новом партнёре какая-то непривычная надёжность.

Почему же она так и не решилась сделать следующий шаг. Теперь она задумалась над этим всерьёз. Может быть, как и большинство в её расе она просто избегала серьёзных отношений? Боялась нового разочарования? Горд прав, – решила она, – надо решать.

Глубинный резонанс совершился. Оставаясь сами собой, они стали единым целым. Слова не требовались.

Горд ясно осознал, что тьма, которую он до этого воспринимал как находящуюся во вне, на самом деле находилась внутри его разума. Видел в глубинах памяти, как острые ногти Груздина, которые теперь больше походили на когти, царапают ему кожу на шее. И понял, что в чём бы ни состоял замысел подменённого, воплотить его в жизнь тому не удалось.

Человеческий мозг обладал куда более сложной структурой, чем полагал тот, кто стоял за Груздиным. Его не возможно было подчинить с помощью подобного информационного ввода. Подменыш мог бы убить его, вероятно, мог довести до безумия. Но Горд никогда не стал бы рабом внедрённой субличности. Она была слишком чужеродной, и мозг просто блокировал её, пусть и, тратя на это колоссальные ресурсы и рискуя сорваться в безумие.

– Уничтожим её!

Он не знал, кто сказал это Инори или он сам, да это и не имело значения.

– Да.

В следующий миг Горд Зимин превратился в линзу, фокусирующую на своём внутреннем мире исходящий от Инори псионический луч.

Казалось, в тёмное облако ударило световое копьё. Клубящаяся пелена разорвалась на части, которые становились всё меньше и меньше, так как не могли уже самоподдерживаться. Психика Горда приходила в норму.

На некоторое время они застыли в объятиях друг друга и блаженной безмятежности, а потом вернулись в реальность.