Темное разделение - Сара Рейн

По мере того как год подходил к концу, постепенно угасал интерес публики к Симоне и Соне Андерсон.

Незадолго до Рождества появилось короткое сообщение, что операция по разделению — операция, которую их отец считал не богоугодной, — была осуществлена. Вскоре вслед за этим сообщением появилось другое — что младшая сестра — Соня — умерла от остановки дыхания на операционном столе. За этим последовало несколько иное сообщение в газете — что ее смерть наступила от почечной недостаточности и что Соня умерла только неделю спустя. В следующей заметке говорилось, что миссис Андерсон не вернется в Англию, и, хотя пара-тройка журналистов уже прикидывали транспортные расходы и резервировали полполосы для статьи, как заметил один из редакторов, мир велик, и даже если свести его к Швейцарии, то и там такое количество частных клиник, что трудно даже определить, с которой начать.

Мартин Бреннан, только что вернувшийся из отпуска во Франции, был окружен журналистами и засыпан вопросами, но он ничем не мог помочь. В любом случае, он, скорее всего, вообще скоро оставит гинекологию; он получил очень интересное предложение на проведение исследования в Канаде. Да, конечно, он видел сообщения, что Соня Андерсон умерла где-то за границей, но он знает не больше других. Нет, он не участвовал в операции по разделению близнецов; это специфическая область хирургии, вне его компетенции, и близнецы и их мать уже давно перестали быть его пациентами. Да, конечно, он рекомендовал нескольких специалистов миссис Андерсон после рождения близнецов, но называние хотя бы одного имени будет нарушением врачебной этики и конфиденциальности. Нет, он не знает, где сейчас Мелисса Андерсон и ее выжившая дочь. По его тону было понятно, что даже если бы он знал, то не сказал бы.

Журналисты еще неделю или две пытались что-нибудь разнюхать, и некоторые в этом преуспели больше других. Один молодой человек по имени Клиффорд Маркович, который пытался получить финансовую поддержку для открытия своего собственного бульварного издания, посвященного знаменитостям, и который считал себя дальновиднее своих коллег, занес семью Андерсонов в свою замысловатую специфическую картотеку.

Но, в конце концов, поскольку нет ничего тривиальнее вчерашних новостей и ничто так не пользуется спросом, как завтрашний скандал, к началу третьей недели января близнецы и их история постепенно исчезли с газетных полос и не привлекали к себе более внимания публики.

Однако внимание одного человека по-прежнему было приковано к ним. Роз не поверила этим довольно противоречивым отчетам о смерти Сони Андерсон. Она достаточно хорошо проникла в повороты и ход мыслей этой сучки Мел и была уверена, что сообщения о Соне — фальшивка, сделанная отчасти для того, чтобы сбить журналистов со следа, но в первую очередь для того, чтобы одурачить ее, Роз. Она продолжала следить и за квартирой Изабель Ингрэм, и за домом этой сучки. Как она и думала, на следующую неделю после Рождества в саду дома Мел появилась табличка «Продается» со строгой оговоркой, что осмотр дома осуществляется только в присутствии агента. Что касается квартиры Изабель, то Роз внимательно следила за занавесками и видела растущую кипу неразобранной почты по другую сторону стеклянной двери, хотя она не думала, что Мелисса вернется сюда.

Но во вторую субботу января занавески на окне Изабель были подняты: комнату проветривали. Два верхних окна были открыты, и машина, маленький «седан», какие водят обычно женщины, была припаркована рядом с домом. На заднем сиденье было устроено безопасное детское сиденье.

Сиденье только для одного ребенка.

Ключи к пустой квартире в доме Изабель были только от первого этажа. Роз и не ждала другого. Но в связке был ключ, отпирающий главный вход. Не могло быть иначе, ведь каждому жильцу нужен был собственный ключ. Роз сделала дубликаты всех ключей в одной большой мастерской срочного изготовления ключей в присутствии заказчика. Было время ланча, и никто не запомнит маленький обычный заказ.

Что касается другого заказа…

Работая в большой больнице, Роз хорошо знала, что происходит в других отделениях. Она была в штате клиники Мартина Бреннана уже два года, а перед этим работала в мужском отделении хирургии и еще раньше — в травматологическом отделении, которое стало называться отделением несчастных случаев и скорой помощи.

Она, конечно, не была знакома с каждым служащим больницы Святого Луки, но многих знала в лицо, и многие знали ее в лицо, так что она могла свободно перемещаться по больнице без лишних вопросов. Но может ли она попасть в морг? Может ли посмотреть список летальных исходов, что вывешивается там? Почему нет?

На следующее утро она уже шла туда спокойно и неспешно. Она была в форме сестры и несла с собой больничную папку, так что если кто-то остановит ее, то она скажет, что собирает последние статистические данные о детской смертности для Государственной службы здравоохранения. Но никто не остановил ее. Справедливость была на ее стороне, и звезды благоволили к ней: два дня она ходила в подвал, где располагался морг, и никто ни о чем не спросил ее.

Она думала, что ей долго придется ждать подходящего случая, и это ее беспокоило, поскольку тогда ей пришлось бы прийти три или четыре раза, и это могло привлечь внимание. Но уже на третий раз в списке появилась новая запись. Маленький мальчик, жертва внезапной смерти. Дж. Д. Ф./2841/М, и дата рождения — три месяца назад. Как печально. Аутопсия прошла два дня назад, и похороны будут в следующий четверг. Мальчик, трехмесячный мальчик. Роз осторожно подсчитывала. Можно ли рискнуть с мальчиком? Но девочку можно прождать долгие месяцы. Это было почти то, что ей нужно. Она сделает это, и сделает сразу.

Ребенок за ребенка. Дж. Д. Ф./2841/М. «Дж.», возможно, означало Джон или Джеймс. Но лучше не думать об именах.

Она дожидалась конца смены, потом позднего вечера, когда началась пересменка и люди были заняты своими делами. В руках она держала несколько наволочек и с беспокойством поглядывала на часы. Я страшно спешу и не могу остановиться ни с кем — нужно срочно принести это чистое белье в палату, через пять минут сестра заступит на смену.

Вот и дверь, ведущая в морг. И так на нервы действовало, когда она раньше приходила сюда, но еще хуже было сейчас. Но веди себя так, словно ты по делу здесь, Роз. Ступай уверенно и твердо. Это говорила Рози, конечно. Рози подбадривала Роз с каждым ее шагом.

Внутри было прохладно, тихо и пусто. Роз рассчитывала на это, так поздно сюда никто не должен был зайти. Большая комната аутопсии была заперта, и маленькое помещение администрации пустовало, все печатные машинки зачехлены, все телефоны — на базе. Предположительно, кто-то должен был дежурить здесь постоянно, но сейчас, скорее всего, он направился в больничную столовую. В морге было достаточно жутковато. Все хорошо, она хотела, чтобы здесь никого не было, хотя бы десять минут. Она осторожно вошла в комнату.

Тусклая лампа светила над головой, и ее света было Достаточно, чтобы прочесть бирки с именами на каждой из металлических полок. Сердце Роз колотилось от страха, пока она шла вдоль рядов, проверяя каждый. Дж. Д. Ф./2841/М уже увезли? Сообщалось, что похороны на следующей неделе, но… А, вот он где, чуть левее. Она посмотрела на датчик термостата, чтобы установить тот же градус в холодильнике дома. Температура было много ниже нормальной, но не предельной.