Колдун Нагаш. И мертвые восстанут... - Майкл Ли

Нагаш посмотрел из сумрака палатки в угасающий свет дня и улыбнулся.

— Идем к Кватару, — объявил он. — И там мы сотрем этих мятежных царей в порошок.

Кхемри, Живой Город, 46 год Уалатпа Терпеливого

(—1950 год по имперскому летосчислению)

Царь-жрец Кхемри скрестил руки на груди и нахмурился, глядя на большой лист пергамента с картой, развернутый на столе.

— Где они сейчас? — спросил Нагаш визиря.

Архан Черный быстро обошел длинный стол и встал рядом с царем. Он сверился со своими записями, нацарапанными на клочке пергамента, и провел пальцем вдоль линии Большого торгового тракта к западу от Кхемри.

— Согласно последним сообщениям наших лазутчиков, армия Зандри сейчас здесь, — сообщил он, показав на точку примерно в неделе пешего марша от Живого Города.

Полдюжины аристократов, в том числе жестокий Раамкет и изможденного вида Шепсу-хур, подались к столу, чтобы как следует расслышать Архана. Библиотека занимала целое крыло во дворце. В молодости Нагаш провел немало времени, изучая древние свитки. Теперь, став царем, он превратил это большое помещение в свой кабинет, где и занимался государственными делами.

Хотя уже давно наступил вечер, в комнате было много писцов, гонцов и замученного вида рабов; все они занимались своими делами под неодобрительным взором старшего служащего библиотеки. Это продолжалось уже много дней — с тех пор, как во дворец прибыл купец-бхагарец, продавший важную новость: царь Зандри Некумет собрал войско и готовится освободить Живой Город от Нагаша Узурпатора. Впервые за последние восемнадцать лет Кхемри оказался на военном положении.

Новость о грядущем нападении не стала большим сюрпризом. Собственно, Нагаш ожидал чего-то подобного и делал необходимые приготовления. Известие о падении Тхутепа пронеслось по Неехаре, как буря, вызвав негодование во дворцах других городов-государств.

Претило не столько низвержение Тхутепа, ибо молодого царя повсеместно считали наивным дурачком, сколько тот факт, что Нагаш нарушил Соглашение с богами, заявив о своих правах на корону. Его жизнь, как перворожденного, принадлежала богам, и своим поступком он создал опасный прецедент, с которым остальные цари мириться не хотели. Хуже того, Нагаш запретил Неферем, жене Тхутепа, присоединиться к мужу в загробной жизни, как того требовал обычай, тем самым поставив под угрозу Соглашение и нанеся богам жестокое оскорбление.

Нагаш потерял счет разгневанным делегациям из священного города Махрака, требовавшим от него немедленно отречься от престола в пользу сына Тхутепа.

Тем временем, как он подозревал, Жреческий совет отправлял посланников в другие города, надеясь собрать армию и силой сместить его. Однако до сих пор цари Неехары предпочитали тянуть время в надежде, что боги (или, что более вероятно, возмущенное население Кхемри) вмешаются и уберегут их от затрат на дорогую военную кампанию.

Целых девять лет боги, как это ни странно, молчали, а народ Кхемри принял правление Нагаша покорно. Его приход к власти ознаменовался окончанием чумы и возвестил начало эпохи покоя и стабильности. Царь пополнил ряды аристократов, возвысив выдающихся купцов, и подавил преступность с помощью тайных соглашений, заключенных с городскими преступными элементами. Инакомыслящих вычисляли очень быстро, и с ними разбирались агенты Раамкета, дав царю возможность заниматься другими делами.

Нагаш с самого начала знал, что это всего лишь вопрос времени. Рано или поздно царь Некумет почувствует себя достаточно сильным, чтобы выступить против Кхемри. И сейчас настал час проверить, что дали труды прошедших лет.

— Что нам известно о его армии? — вопросил царь.

Архан снова сверился со своими записями:

— Наши лазутчики сообщают, что у него восемь тысяч пехотинцев, смешанные отряды копейщиков и варваров, а также две тысячи лучников и пятнадцать сотен колесниц.

Аристократы обменялись взглядами и беспокойно зашептались. Армия Зандри почти в два раза превосходила числом армию Кхемри. Нагаш задумчиво покивал.

— Царь Некумет собрал идеальное войско для того, чтобы сразиться с нами, — сказал он. — Очевидно, шпионы превосходно информируют своего царя. — И взглянул на Раамкета. — Что насчет наших войск?

— Последние полки копейщиков и лучников покинули город в середине дня, как ты и приказал, — ответил тот. — Легкая кавалерия и колесницы заканчивают последние приготовления сейчас, пока мы разговариваем.

Нагаш коротко кивнул и повернулся к Шепсу-хуру.

— Что с твоими войсками? — спросил он.

Красивый аристократ высокомерно усмехнулся.

— Все готово, — беспечно бросил он. — Можем выступить в любую минуту, о великий.

Нагаш еще какое-то время всматривался в карту, а потом удовлетворенно кивнул.

— Значит, и обсуждать больше нечего, — сказал он. — Кавалерия выступает через два часа, как запланировано. Шепсу-хур, ты покинешь Кхемри через час после полуночи. Встретимся здесь, — добавил царь, показывая на точку на берегу Реки Жизни, — на рассвете.

Шепсу-хур поклонился царю, и остальные аристократы восприняли это как сигнал расходиться. Архан быстро свернул карту Неехары, торопливо поклонился и вышел. Два часа для подготовки — это очень мало. Нагаш тут же выкинул все из головы и вернулся к книгам и пергаментам, до того прикрытым картой. Книги и свитки лежали на листе с планом величественной пирамиды. Предполагалось, что в ней будет более десяти уровней с тщательно обустроенными помещениями, больше половины — глубоко под землей. На полях плана размещались точные измерения и списки материалов, требующихся для возведения пирамиды: несколько тонн черного мрамора, сотни фунтов серебра и множество кувшинов драгоценных камней.

Одни лишь затраты на строительные материалы разорят все крупные города Неехары. И все же, с точки зрения Нагаша, каждая мелочь здесь была жизненно важной. Он основывался на знаниях, полученных от друкаев, и на собственных опытах последних полутора десятков лет, и понимал, что именно это необходимо для того, чтобы привлечь ветры черной магии в Неехару и сохранить их силу.

Но его заботила не стоимость сооружения. Пугало время, которое потребуется, чтобы возвести такую громадную конструкцию. Царь обвел пальцем ряд цифр на полях, снова приходя к тому же неизбежному заключению: от двухсот до двухсот пятидесяти лет.

Нагаш прижал ладони к столу и снова перепроверил подсчеты, пытаясь найти способ воплотить грандиозный проект за срок меньший, чем одна человеческая жизнь, и так сосредоточился на этом, что прошло несколько долгих минут, прежде чем понял, что в библиотеке стало совершенно тихо.

Нахмурившись, он поднял глаза и увидел Неферем и ее свиту, стоявших в центре помещения. Дочь Солнца была в царском наряде, включая церемониальный венец и тяжелое золотое солнце с лучами, полагавшееся царице Кхемри. Зеленые глаза она подвела углем, а губы слегка припудрила толченым жемчугом, но все эти ухищрения выглядели дешево в сравнении с природной красотой Неферем. Даже ледяной презрительный взгляд, устремленный на царя, не портил ее потрясающую внешность.