Укрощение любовью, или Уитни - Джудит Макнот

Подняв флакончик с нюхательной солью, доктор протянул егоКлариссе.

— Примите бесплатный совет от чрезвычайно дорогого врача, —сурово сказал он, — и впредь не впутывайтесь в интриги этой прелестнойплутовки. Вы просто не приспособлены ни для чего подобного. Не такого высклада, да и здоровье у вас уже не такое крепкое! Кроме того, ваше лицо выдаетвсе коварные замыслы хозяйки!

Когда Кларисса закрыла за собой дверь, доктор Уиткомповернулся к леди Джилберт, стоявшей у кровати Уитни с видом человека, которомусейчас должны зачитать смертный приговор.

— А ваше состояние, леди Джилберт, не лучше, чем у этойбедняжки горничной. Сядьте, пожалуйста.

— Со мной все в порядке, — заверила леди Энн, но тем неменее почти рухнула на постель.

— Гораздо лучше, чем просто в порядке, — хмыкнул врач. — Вывеликолепны. И под страхом смерти не подумаете предать племянницу!

И наконец он, проницательно прищурившись, обратился к Уитни:

— Ну а теперь признайтесь, как, по-вашему, отнесется жених кподобному обману?

Уитни закрыла глаза, стараясь отогнать пугающий образразъяренного Клейтона, его ледяных серых глаз и голоса, полного холоднойярости.

— Он будет взбешен, — прошептала она. — Но я была готоварискнуть.

— Так значит, вы ничего не выиграете, признавшись во всем?Уитни широко раскрыла глаза:

— Признаться? Мне?! Я думала, вы собираетесь рассказать емуправду!

— Правда, моя юная леди, заключается вот в чем: повреждениясвязок, любых связок, трудно, почти невозможно диагностировать, и, несмотря наотсутствие опухоли, я не могу полностью исключить возможность того, что выдействительно, как утверждаете, вывихнули или повредили колено. Помимо этого,любые откровения должны исходить от вас. Я здесь нахожусь в качестве доктора, ане осведомителя и доносчика.

Сердце Уитни подпрыгнуло от радости. Схватив подушку, онаприжала ее к груди, смеясь от облегчения и благодарности.

— Спасибо вам, доктор! Спасибо, спасибо, спасибо огромное!Но вы, конечно, не сможете сказать его светлости, что мне следует оставаться впостели?

— Нет, — категорично заявил доктор Уитком. — Не могу и нехочу.

— Понимаю, — великодушно кивнула Уитни. — Это была глупаямимолетная мысль. Доктор взял руку Уитни и мягко улыбнулся:

— Дорогая, я был другом семейства Уэстморлендов напротяжении многих лет. Вы тоже вскоре станете носить фамилию Уэстморленд, и мнехотелось бы стать и вашим другом. Согласны?

Уитни не собиралась становиться членом семьи Уэстморлендов,однако с радостью приняла предложение дружбы.

— Прекрасно. Тогда позвольте мне на правах друга сказать,что ваши попытки избегать общества жениха с целью чего-то добиться кажутся мнене только глупыми, но и чрезвычайно рискованными. Для меня очевидно, что егосветлость питает к вам огромную симпатию, и, думаю, он с радостью даст вам все,что хотите, если вы всего лишь наградите его своей прелестной улыбкой и простопопросите все, чего желаете. — И доктор, немного помедлив, настоятельнодобавил: — Хитрость и обманы не делают вам чести, дитя мое, и, более того, ни кчему хорошему не приведут в отношениях с герцогом. Он знавал женщин куда болееизощренных в коварстве и лживости, чем вы, и все, чего добились эти леди, —возможности стать предметом развлечения для него, и то на весьма короткоевремя. Вы же, насколько мне кажется, по природе человек прямой и искренний, иименно эти качества позволили вам добиться того, о чем так страстно мечталимногие дамы — завоевать сердце и получить предложение стать женой егосветлости.

Перед глазами Уитни словно взорвалась петарда, кровь биласьв ушах, отбивая погребальные ритмы. Почему, почему, все ведут себя так, будтоей преподнесли корону, только потому, что Клей тон Уэстморленд соизволилспуститься со своей недосягаемой вершины и облагодетельствовать выбранную имсчастливицу?! Да это просто оскорбительно! Унизительно!

Однако девушка каким-то образом сдержала себя.

— Я знаю, что ваш совет дан от чистого сердца, докторУитком. И… и я подумаю… над ним, — с трудом выдавила она.

Доктор встал и улыбнулся пациентке:

— Подумаете, однако не собираетесь последовать моему совету,не так ли? — И не дождавшись ответа, отечески похлопал ее по плечу: — Возможно,вы лучше меня знаете, как с ним справляться. Знаете, он действительно увлеченвами. По правде говоря, я никогда не думал дожить до того дня, когда увижу, чтокто-то или что-то вывело его из себя. Но вам, дорогая, это почти удалось.Прибыв сегодня утром из Лондона, я впервые в жизни увидел, как его настроениепоминутно колеблется между смехом и безудержной яростью. То он готов свернутьвашу прелестную шейку за то, что вы осмелились «выкинуть этот номер», как онего назвал, то хохочет и пересказывает мне самые невероятные истории о вас.Этот человек буквально разрывается между весельем и жаждой убийства.

— И когда он не смог выбрать между тем и другим, послал сюдавас, чтобы проучить меня, — мрачно заключила Уитни.

— Верно, — хмыкнул доктор. — Думаю, что его намерение былоименно таким. Признаюсь, что по — чувствовал некоторое раздражение, обнаружив,что пациентка, ради которой меня вытащили из дома и заставили проехать половинуАнглии, оказалась бессовестной симулянткой. Но теперь, узнав вас получше, готовпоклясться, что ни за какие блага мира не пропустил бы такого зрелища!

Веселье, печально думала Уитни, сидя за ужином вместе сгостями, отнюдь не бальзам для страдающей души, а, скорее, раздражитель. Но,впрочем, вряд ли нашлось бы средство, способное ей помочь. В попытке немногоисправить окончательно испорченное настроение она уделила своей внешностибольше внимания, чем обычно, и даже надела одно из новых платьев, плодвдохновения парижского портного, из нежно-голубого шелка, а к нему — украшенияиз сапфиров, окруженных бриллиантами, купленные в последний день пребывания вофранцузской столице. Волосы были просто зачесаны назад и скрепленыбриллиантовым зажимом; густая копна свободно спадала по плечам и спине.

Лишь одна мысль неотрывно терзала Уитни: оказывается, онаничем не лучше обыкновенной содержанки! Он платил за одежду, драгоценности идаже белье!

В довершение к чувству омерзения, которое девушка испытывалак себе, липкий взгляд кузена Катберта продолжал скользить по ее корсажу, словнопытаясь обнаружить, что спрятано за голубым шелком. Уитни заметила также, чтоотец ведет себя с деланным добродушием и гостеприимством: он уже несколько разобъявил, как счастлив видеть под крышей своего дома наконец-то собравшихсявместе родственников и как жаль, что завтра все разъезжаются. Однако Уитнинеожиданно пришло в голову, что он говорит искренне. Ведь пока гости в доме, онможет чувствовать себя в безопасности от неминуемого взрыва ярости Уитни. Нучто же, тем лучше. Значит, отец не подозревает, что она и не собираетсявыяснять с ним отношения. Там, в душе, где когда-то что-то теплилось к нему,теперь лишь ледяная пустота.