Птичий город за облаками - Энтони Дорр

В феврале они с Дженет, прижавшись плечом к плечу, сидят в школьной столовой над ее смартфоном.

– Предупреждаю, – говорит она, – он вообще жутковатенький.

На экране щуплый человечек в черной джинсе и козлиной маске расхаживает взад-вперед по сцене. Он называет себя Иерарх; за спиной у него автомат.

– Начнем с Книги Бытия, – говорит он. —

Камера переходит на тревожные лица слушателей.

– Две тысячи шестьсот лет, – продолжает оратор, —

Звенит звонок, Дженет трогает пальцем экран, Иерарх с разведенными руками замирает на полуслове. Внизу экрана мелькает ссылка: «Присоединиться».

– Сеймур, верни телефон. Мне пора на испанский.

За новым терминалом «Илиона» в библиотеке Сеймур надевает наушники и разыскивает еще видео. Иерарх в маске Дональда Дака, в маске енота, в бобровой маске индейцев-квакиутлей; он на вырубке в Орегоне, в мозамбикской деревне.

Иерарх говорит, что набирает воинов, чтобы, пока не поздно, демонтировать глобальную индустриальную экономику. Он говорит, они перестроят общество, опираясь на новое мышление, на справедливое перераспределение ресурсов, возродят древнюю мудрость, будут искать ответы на вопросы, на которые не может ответить коммерция, удовлетворят нужды, которые не удовлетворяются деньгами.

Лица слушателей Иерарха горят целеустремленностью. Сеймур помнит это чувство, эту напружиненность всего тела, когда он впервые открыл гранатный ящик двоюродного прадеда. Всю эту дремлющую силу. Никто еще не озвучивал так ясно его собственные злость и растерянность.

Марианна помахивает ладонью перед его глазами, и несколько мгновений Сеймур не может сообразить, где находится.

– Тут-тук, есть кто дома?

Мигает ссылка: «Присоединиться. Присоединиться». Сеймур снимает наушники.

Марианна крутит на пальце ключи от машины.

– Мы закрываемся, дружок. Можешь повернуть табличку «Открыто»? И послушай, Сеймур, ты свободен в субботу? В полдень?

Он кивает, берет рюкзак с учебниками. Снаружи дождь льется на старый снег, под ногами месиво.

– В субботу! – кричит Марианна ему вслед. – В полдень! Не забудь! У меня для тебя сюрприз!

Дома Банни за кухонным столом хмурится над чековой книжкой. Она поднимает голову, с трудом отрываясь от своих мыслей.

– Как прошел день? Ты всю дорогу шел пешком под дождем? За ланчем сегодня сидел с Дженет?

Он открывает холодильник. Горчица. Бутылки «Шаста-твист». Полбутылки фермерского соуса. Больше ничего.

– Сеймур, посмотри на меня, пожалуйста.

В свете кухонной лампочки ее щеки словно меловые. Кожа на шее в морщинах. Видны корни крашеных волос. Спина ссутулена. Сколько гостиничных унитазов она сегодня отдраила? Сколько постелей перестелила? Смотреть, как год за годом уходит ее молодость, – все равно как снова и снова наблюдать, как сводят лес за домом.

– Послушай, солнышко… «Аспен лиф» закрывается. Джефф сказал, они не могут больше конкурировать с сетями. Он меня уволил.

Стол завален конвертами. Газ, «Блю-ривер-банк», коммунальные платежи. Сеймур знает, что одни только его лекарства стоят сто девятнадцать долларов в неделю.

– Ты, главное, не волнуйся, солнышко. Мы что-нибудь придумаем. Мы всегда выкарабкиваемся.

Он пропускает урок математики, сидит на парковке с телефоном Дженет.

Его трогают за плечо. Дженет ежится от холода на тротуаре.

– Меня это уже достало, Сеймур. Я должна по пять раз на дню просить назад свой телефон.

В пятницу он возвращается из школы и видит, что Банни на диванчике пьет вино из пластикового стаканчика. Она говорит, что взяла кредит до зарплаты, чтобы им продержаться, пока она не найдет новую работу. А по пути домой она проходила мимо компьютерного магазина за лесопилкой и не могла не зайти.

Из-под подушки Банни извлекает новенький илионский планшет, еще не распакованный.

– Опля!

Она улыбается. От красного вина зубы у нее такие, будто она пила красные чернила.

– И помнишь Доддса Хейдена? В магазине? Он добавил это бесплатно! – Банни вынимает из-под подушки умную илионскую колонку. – Она умеет говорить погоду и помнит список покупок. Ей можно голосом заказать пиццу!