Шут - Эндрю Гросс

— Итак… — Болдуин поднялся и обвел собравшихся тяжелым взглядом. — У кого-нибудь еще есть предложения?

— Есть, — крикнул я, делая шаг вперед. — У меня. Думаю, нам следует атаковать. Атаковать ваших врагов на западе.

Болдуин стукнул кулаком по столу.

— У нас нет врагов на… — Он вдруг замер на полуслове, выпученные глаза стали похожими на спелые сливы. — Кто… Кто это сказал? Кто это сказал?! Выйти вперед!

Я выступил из толпы, сбросил военную форму и остался в чулках и клетчатой тунике. Снял шлем.

Взгляд герцога остановился на мне.

— Теперь есть, — подмигнул я.

Лицо Болдуина сделалось белее мела, однако он все же поднялся и ткнул в меня пальцем.

— Это он! Шут!

Солдаты схватились за оружие, только вот мои люди действовали быстрее.

Кастелян рванулся ко мне, но Алоис остановил его прежде, чем тот успел обнажить меч.

— Схватить! — крикнул Болдуин, поворачиваясь к стражникам за спиной. — Живо!

Они кивнули, но вместо того, чтобы хватать меня, схватили его. Одо прижал лезвие кинжала к горлу Болдуина, Альфонс ткнул герцога острием пониже спины.

Болдуин изумленно вытаращил глаза и метнул взгляд в сторону своих рыцарей, с опозданием схватившихся за оружие.

— Если кто-то сделает хоть шаг, считай себя мертвецом, ублюдок, — сказал я громко, чтобы все слышали. — Мне это доставит огромное удовольствие.

Герцог огляделся. Лицо его побагровело от ярости, глаза помутились, мышцы на шее нервно подергивались. Рыцари, которые успели вытащить мечи, выжидающе смотрели на своего сеньора.

— Скажи им, чтобы опустили оружие, — приказал я.

Одо слегка усилил давление, и на горле Болдуина заалели капельки крови.

Герцог все еще молчал, вероятно, оценивая возможные последствия сопротивления.

— Поверьте мне, господин, те люди, что пришли со мной, ненавидят вас никак не меньше, чем я. Даже не знаю, станут ли они меня слушать, — уж больно им хочется выпустить вам кишки. Но у них есть дети и жены, и еще больше, чем увидеть на полу ваши внутренности, им хочется вернуться домой и жить в мире и спокойствии. А потому прошу вас, прикажите своим людям бросить оружие. В противном случае я опущу руку, и вам конец.

Герцог еще раз обвел взглядом огромный зал, после чего сдержанно, почти незаметно кивнул. Повинуясь воле своего сеньора, рыцари стали бросать мечи на пол.

Я наконец-то выдохнул.

— А теперь мы выйдем отсюда, и вы отдадите такой же приказ тем, кто стоит на стенах.

Герцог с натугой, как будто в горле застрял комок, сглотнул.

— Ты рехнулся, — прошипел он.

— Смею напомнить, что шут и дурак почти одно и то же. Неприятно признавать, что оказался глупее дурака, но что поделаешь.

По залу пронесся смех.

— Ты сдохнешь уже к вечеру. — Болдуин уставился на меня горящими от злости глазами. — На помощь мне придут войска из других городов. Ты поднял бунт против своего господина. Такого еще не бывало. Ты действительно дурак, шут. Один из величайших дураков в истории.

Я посмотрел на своих людей. Одо, Альфонс, Алоис — все улыбались.

— Если и так, то первое место все же по праву принадлежит вам.

Вытащив герцога из зала, мы повели его к крепостным воротам. Солдаты с нескрываемым изумлением наблюдали за продвижением необычной процессии. Некоторые, горя желанием вступиться за своего господина, замерли в ожидании сигнала, но когда вслед за мрачным как туча Болдуином из зала послушно, с опущенными головами вышли кастелян, управляющий и бейлиф, даже самые решительные поняли невозможность сопротивления.

Тем временем на улицу уже высыпали десятки горожан. Многие из них терли глаза и щипали себя за чувствительные места, не веря в реальность происходящего.

— Посмотрите-ка на Болдуина! — крикнул кто-то. — Так тебе и надо, жадный боров. Заслужил.

В герцога принялись швырять объедки.

Мы подошли к стене, и я увидел, что новость уже долетела до солдат, которые молча смотрели на нас сверху, опустив копья и луки.

— Скажите, чтобы положили оружие и открыли ворота. — Я вытолкнул герцога вперед.

— И ты думаешь, что они будут просто стоять и смотреть на эту толпу? — фыркнул Болдуин. — Их же разорвут в клочья.

— Никто не пострадает, даю слово. Кроме, конечно, вас, — продолжал я, поднимая меч, — если попытаетесь схитрить. А что касается солдат, то, по-моему, им своя шкура дороже.

Покосившись, герцог поднял голову.

— Опустите оружие, — процедил он сквозь сжатые зубы.

— Громче.

— Опустите оружие! — крикнул Болдуин. — Крепость сдана. Откройте ворота.

Никто не тронулся с места. Никто не верил своим ушам. Двое из моих людей подбежали к воротам и отодвинули державшие их на запоре бревна. Тяжелые створки открылись, и стоявший первым отряд под командованием мельника Жоржа ворвался в город.

— Что так долго? — подойдя ближе, спросил Жорж.

— Наш сеньор так внимательно изучал петицию, что мы совсем забыли про время, — ухмыльнулся я.

Мельник, прищурившись, посмотрел на плененного герцога. Этого мгновения он ждал очень долго.

— Прошу извинить, мой господин. Вы увеличили подати, и я еще не рассчитался. Примите за долги.

С этими словами он смачно плюнул в лицо герцогу, и густая желтая слюна медленно потекла по щеке.

— А вот еще. — Жорж потряс перед ним внушительным кулаком. — Я мельник из Вилль-дю-Пер. Ты забрал у меня сына. Верни его обратно.

А по улицам разливалась хлынувшая через ворота толпа. Люди поднимались на стену, а навстречу им уже тянулись сдавшие оружие солдаты.

Кто-то выкрикнул мое имя:

— Хью!

— Хью! Хью! — подхватили сотни голосов.

Я с гордостью посмотрел на обступивших меня друзей и победно вскинул руки.

Болдуина бросили в его же собственную темницу, в ту самую нору, где когда-то держали и меня.

Дел в те первые часы было столько, что я просто вертелся как белка в колесе. Посадив в тюрьму герцога, мы принялись разоружать солдат, потом взяли под стражу управляющего и бейлифа. Арестовали и кастеляна, хотя, как ни странно, я не почувствовал в нем врага. Немало сил и времени ушло на то, чтобы установить и поддерживать порядок в наших собственных рядах, потому что иначе на справедливость со стороны короля нечего было и рассчитывать.