Право на любовь - Майя Бэнкс

Маккейб кивнул и только сейчас вспомнил, как прикрикнул на жену, когда она спросила, что произошло. В первую минуту он так рассердился, что сам не понимал, что творит.

— Пресвятая дева! — воскликнул он. — Нужно тотчас разыскать Мейрин и все объяснить. Я ведь едва не откусил ей голову! К тому же пора сказать, что предстоит отправиться ко двору и лично ответить на абсурдные обвинения. Отныне наше будущее зависит от прихоти короля. Приданое. Ним-Аллэн. Мой ребенок. Моя жена. Все могут отнять мгновенно, одним словом.

Братья переглянулись.

— Неужели ты это допустишь?

Юэн вспыхнул; в груди его бушевала буря.

— Никогда! Немедленно отправлю воззвания к Макдоналду, Макларену и на север, к лэрду Дугласу. Пусть готовятся к войне.

Мейрин в отчаянии мерила шагами комнату и едва не плакала от безысходности. Что же было написано в этом роковом послании? Юэн пришел в неописуемую ярость. Таким разгневанным она не видела мужа еще ни разу — даже в тот ужасный день, когда Хит поднял на нее руку. Леди Маккейб настолько разнервничалась, что впервые за две недели вновь почувствовала себя плохо: живот заболел, а к горлу подступила тошнота. Она опустилась на скамейку возле камина и взяла кубок с водой, который заботливо принесла Мэдди. Начала пить, чтобы успокоить разыгравшийся желудок, однако недомогание зашло слишком далеко.

Как только кубок опустел, организм в тот же миг отверг воду. Пришлось срочно бежать к умывальной чаше. Хорошо, что Мейрин успела наклониться. За спиной открылась и закрылась дверь, но повернуться у нее не было сил.

— Ах, милая, прости!

Ладони Юэна легли на спину Мейрин, в то время как ее желудок продолжал конвульсивно сокращаться. Одной рукой супруг собрал и придержал волосы Мейрин, а другую положил на живот, пытаясь успокоить и облегчить судороги.

На лбу выступили капли холодного пота. Мейрин наконец-то расслабилась и безвольно прислонилась к плечу мужа. Он обнял ее, прижал к груди, поцеловал в висок, но в каждом движении, в каждом прикосновении сквозило странное, непривычное напряжение.

Мейрин взволнованно встрепенулась и снова ощутила приступ дурноты.

— Юэн, что случилось? Мне очень страшно!

Он нежно сжал лицо любимой и посмотрел в глаза так проникновенно, как будто пытался заглянуть в душу.

— Прости за то, что накричал на тебя в зале. Я очень расстроился и рассердился из-за письма, а ты оказалась рядом. Вот и выплеснул на тебя гнев и страх. Это несправедливо.

Мейрин покачала головой. Сейчас вспышка уже не имела значения. Ерунда, сущая мелочь. Куда важнее казалось то обстоятельство, что известие, в чем бы оно ни заключалось, мгновенно вывело лэрда из себя.

— Что же написано в этом ужасном свитке? — спросила она шепотом.

Юэн тяжело вздохнул, склонился и прижался лбом к ее волосам.

— Прежде всего, я хочу, чтобы ты знала: все будет хорошо.

Такое начало еще больше испугало.

— Нас вызывают ко двору.

Мейрин нахмурилась.

— Это еще зачем?

— Дункан Кэмерон успел заявить права на твое наследство прежде, чем король получил мое прошение.

Подобное коварство не укладывалось у Мейрин в голове.

— Но на каком же основании?

— На основании лжи, — негромко пояснил Юэн. — Сплел целую паутину: якобы вы поженились и консуммировали брак, а я тебя похитил и захватил грубой силой.

Мейрин вспыхнула; нужные слова не приходили ей в голову.

— Как только он узнает о ребенке, немедленно объявит отцом себя.

Только сейчас ужас положения проявился в полной мере. Юэна вызывают, чтобы он ответил на жестокие обвинения. Правосудие в руках короля. А что если его величество выступит против Маккейба?

Мысль о возможности оказаться в грязных руках Кэмерона тут же спровоцировала у Мейрин очередной приступ рвоты. Когда же, наконец, она затихла, Юэн схватил ее в охапку и отнес на кровать. Заботливо прижав любимую к груди, он стал баюкать ее, как ребенка.

И все же Мейрин было страшно. Очень страшно.

Юэн приподнял пальцем ее подбородок и заставил посмотреть в глаза.

— Хочу, чтобы ты внимательно меня выслушала. Что бы ни произошло, я никогда не отдам тебя Дункану Кэмерону. Понимаешь?

— Но ведь против короля ты бессилен.

— Ну, уж нет! Никто не сможет отнять у меня жену и ребенка! Ради вас я готов сразиться с самим дьяволом. Видит Бог, победа останется за мной!

Мейрин прижалась к мужу всем телом и склонила голову на его сильное плечо.

— Люби меня, милый. Обними еще крепче и люби.

Юэн посмотрел в бледное, испуганное лицо жены.

— Я всегда буду тебя любить. Обещаю. К чертям короля и Кэмерона! Никому тебя не отдам!

— Плохие новости, лэрд, — мрачно произнес Гэннон.

Тон действительно не сулил ничего хорошего, и Юэн хмуро посмотрел на усталого, запыленного воина.

— Привез отца Макелроя?

На счету была каждая минута. Маккейб отправил Гэннона за священником, чтобы тот поехал в Карлайл вместе со всеми и во всеуслышание подтвердил факт бракосочетания. Его прибытия ожидали с нетерпением.

— Святой отец мертв, — процедил сквозь зубы Гэннон.

— Мертв?

— Убит.

С губ Юэна сорвалось проклятие.

— Когда?

— Два дня назад. Он ехал от Макларенов на юг, к Макгрегорам, когда на него напали воры. Убили и бросили на дороге. На следующий день патрульные Макгрегора обнаружили труп.

Юэн прикрыл глаза. Воры? Нет, не может быть. У священников нечего красть, так что вор не стал бы понапрасну марать руки. Куда вероятнее, что убийство организовано Кэмероном с вполне определенной целью: помешать честному свидетельству перед судом.

Единственной козырной картой оставалось родство Мейрин с королем: девочка была племянницей Дэвида. Вряд ли он откажется ее выслушать. Правда, в подобных случаях женщинам слова не давали, но трудно было представить, что его величество проигнорирует мнение дочери родного брата.

— Готовьте лошадей, — приказал Маккейб. — А я тем временем сообщу госпоже, что скоро выступаем.

Два часа спустя, после того как отряды Макдоналда и Макларена приняли охрану замка, процессия отправилась в путь. Мейрин ехала верхом впереди мужа, а паланкин несли сзади — на тот случай, если госпожа утомится в седле. Ну, а пока лэрд хотел видеть жену в непосредственной близости.

Путешественников провожал весь клан; на лицах сородичей застыло горестное выражение. Многие плакали. Прощание прошло болезненно, и теперь со всех сторон доносились молитвы о благополучном возвращении вождя и его супруги.