Грешник - Эмма Скотт

своей дочери, коллегам, незнакомым людям из вежливости, но мне казалось, что по-настоящему я не улыбалась уже много лет. – Мы раньше не встречались? Вы кажетесь ужасно знакомым.

– Читаете мои мысли, – ответил Сайрус. – Не хочу прозвучать банально, но вы вольны уйти, а я не хочу, чтобы вы уходили.

– Вам повезло, – ответила я, и мои щеки вспыхнули. – Я тоже не хочу уходить.

«На самом деле, это последнее, что я хотела сделать».

Его ответная улыбка была великолепна. Не только потому, что он красивый мужчина, но и потому, что она казалась очень личной. Интимной. Как будто он приберегал ее для близких, для уютных утренних пробуждений в обнимку под одеялом…

«О боже, тебе действительно нужно почаще выходить в люди».

– Мне бы хотелось угостить вас кофе, – сказал Сайрус. – Но кофе у вас уже есть. Как насчет ужина? Не сильно ли я тороплюсь?

– Ох, эм…

– Сильно. Не берите в голову.

– Нет, я с удовольствием с вами поужинаю, – быстро ответила я, съежившись от неприкрытого нетерпения в своем голосе. – Но мне нужно сначала поговорить с дочерью.

– О, да? Сколько ей лет?

– Арии пятнадцать, – сказала я, ожидая, что искры заинтересованности в его глазах померкнут. Но он улыбнулся еще шире.

– Не шутите? Моему сыну Гаррету четырнадцать. – Сайрус поерзал на стуле. – Вообще-то мне тоже нужно сначала с ним договориться. С каких это пор дети дают разрешение?

– В моем случае это побочный эффект развода.

– Аналогично. Давно?

– Два года назад. А у вас?

– Год. – Сайрус поднял левую руку и пошевелил пальцами. – На месте обручального кольца все еще можно разглядеть белую полоску.

Я кивнула.

– Иногда ловлю себя на том, что все время трогаю палец, как будто где-то по неосторожности потеряла свое кольцо. Но потом вспоминаю и… – я покачала головой, слегка пожав плечами. – Но это было к лучшему.

– Мне жаль, – произнес Сайрус, а затем на мгновение задумался. – Хотя нет, не жаль. Наверное, это делает меня эгоистичным ослом, но я чертовски рад, что у тебя никого нет. Так наш ужин будет менее неловким.

Я громко рассмеялась.

– Точно. И мне тоже не жаль. Я имею в виду свой развод. Это было трудно, но необходимо. Джайлс, мой бывший, хороший человек и отличный отец для нашей дочери. Но с ним я всегда чувствовала, что мне чего-то не хватает. Всегда оборачивалась назад, вдруг кто-то идет следом. И это было крайне несправедливо по отношению к нему. – Я подняла взгляд, осознав, что наболтала лишнего. Но Сайрус слушал. И кивал.

– Я чувствую то же самое, – сказал он. – Я всегда буду любить Кайлу – она мать моего ребенка, – но я никогда не чувствовал…

– Полноты жизни?

– Да. Никогда не чувствовал того, что, по мнению остальных, должен был.

– Как в романах о любви, – закончила я и заправила прядь волос за ухо. – Но я рада, что ты продолжаешь ее любить. Думаю, это многое о тебе говорит.

Он печально улыбнулся.

– Спасибо, приятно слышать. Я чувствовал себя первоклассной сволочью. Как будто похерил свою жизнь.

– Я тоже, – вставила я, внезапно смущаясь. – У нас много общего.

– Это верно, – согласился Сайрус. – Поэзия и похеренная жизнь.

Я снова рассмеялась.

– Знаешь, за несколько минут в твоем обществе я смеялась больше, чем за много лет до тебя. Спасибо тебе.

– Это не случайно. Я стараюсь изо всех сил. – Он ухмыльнулся. – Мне слишком сильно нравится твоя улыбка.

Повисло молчание, и я почувствовала, что растворяюсь в глазах Сайруса.

Их глубина была интригующе новой и в то же время будто знакомой мне с незапамятных времен.

– Наверное, нам следует обменяться кодами, – произнес он.

– Думаю, полагается так поступать, но я не эксперт. Давно этого не делала.

– Я тоже. Но как насчет того, чтобы вместо этого поступить по-другому? – предложил он. – Ты знаешь маленькое итальянское бистро на бульваре Требек?

– Мое любимое.

Его улыбка была почти растерянной.

– Мое тоже. Я закажу нам столик на восемь вечера. – Он подвинул книгу в мою сторону.

Я уставилась на нее.

– Ты мне ее отдаешь?

Сайрус округлил глаза в притворном испуге.

– Моего любимого Уэстона Тернера? Ни за что. Нет, возьми ее и освежи память. А вечером за ужином вернешь, и мы сверим наши любимые стихотворения. – Он печально улыбнулся. – Можем притвориться, что живем в старые добрые времена, когда люди не загружали биографию новых знакомых, а узнавали друг друга лично. Звучит хорошо?

«Идеально».

– А что, если я не приду? – поддразнила я.

– Ты собираешься украсть мою книгу, Лили?

– Нет, Сайрус, – ответила я, и при звуке его имени, слетевшего с моих губ, по телу пробежала приятная дрожь. – Я приду.

– Надеюсь на это, – ответил он и нехотя поднялся. – Увидимся сегодня вечером в восемь.

– До встречи.

Сайрус ушел, одарив меня на прощание улыбкой, которая забрала с собой половину моего сердца.

«Ох, перестань. Не будь такой драматичной».

Но я смотрела вслед Сайрусу, пока он не исчез из виду, а затем открыла книгу и пролистала страницы. Осторожно. Я не могла поверить, что он доверил такую ценную реликвию совершенно чужому человеку.

«Потому что мы не чужие».

Я наугад открыла страницу со стихотворением под названием «Время вспять» и прочитала его.

С каждым словом мое сердце стучало все громче и сильнее.

В кружке пива плещется кровь,

Я ее выпиваю до дна.

На глазах моих слезы вновь,

Прошлое не щадит меня.

Боль как вода.

Со мной навсегда.

Ночь нагрянет как

Грома раскат.

Тьма окутает и ослепит.

Снова время вернется вспять.

И года пронесутся вмиг.

Я на поле стою.

Смрад.

Кости, пыль у моих ног.

Это было два года назад.

Это было вчера.

В ночь.

Итог?

Сны становятся воспоминаниями.

Явью.

Так что же реально?

Этот вдох.

Мгновение…

Я закрываю глаза

И уношусь во времени.

К месту, где встретил смерть,

Где впитал мою кровь песок.

Я его выжимаю,

Как сок,

Выпиваю до капли,

Глотаю с трудом.

В горле ком.

Тяжесть в ногах.

Встать не могу,

Сковал страх.

Но я могу быть повсюду,

В любой момент.

Впервые целовать твои губы,

Снова и снова.

Сердца в унисон.

А для этого нужен мне

Сон.

Я уже читала раньше это стихотворение: о том, как Тернер воевал в Сирии много-много лет назад. Но теперь казалось,