Черное в белом - Юлия Кирина

последних сил продиралась сквозь метель, чувствуя, как холод пробирается сквозь одежду, без надежды скрыться. Меня вело отчаянье, сердце билось где-то в горле, казалось, что каждый шаг будет последним, но я упорно брела вперед.

Обида злость и ярость остались где-то далеко, пелена снега отрезала меня от прошлого, вьюга скрыла будущее. Если выживу, то это только благодаря чуду. Никогда не верила в чудеса. Лордов любят называть любимцами судьбы, не подозревая, что каждая удача выгрызается у судьбы потом и кровью, мы идем к цели, просчитывая каждый шаг наперед, и никогда не останавливаемся на достигнутом.

Мой расчет не оправдался, цель потерялась где-то в этой вьюге, осталось только переставлять ноги, добавляя охотникам работы. Уже который день я держалась на одном упрямстве и гордости, Лорды не сдаются, они сражаются до конца, погибая в бою. Так нас учили, но, кажется, этот урок я усвоила плохо.

Хотелось все закончить здесь и сейчас, рука сама тянулась к печатям, соблазн выпустить зверя из клетки был велик. Перестать существовать, рассыпаться искрами по необъятной пустоте Бездны, слиться с Тьмой, или стать частью Света, а может быть чего-то несоизмеримо большего. Никто не знает, что ждет нас за гранью.

Печать дрогнула, я с трудом взяла себя в руки, едва удерживая щит. Внутренние щиты всегда сложней держать, чем внешние, но со временем привыкаешь. Абсолютная защита внутри и полная уязвимость снаружи.

С Тьмой всегда было проще, чем с притаившимся за печатями монстром. Осознавшая себя Тьма хоть и рвалась на свободу, но всегда имела вектор, точку приложения. Она стремилась менять мир под себя, считая его своей законной игрушкой, которую у нее несправедливо отобрали.

Тьма была хозяйкой силы, я была хозяйкой Тьмы. Разрушение рвалось на свободу, словно бешеный зверь, даже сквозь печати я чувствовала его голод, щемящую пустоту, которую невозможно заполнить. Ему было тесно в Бездне, щиты трещали по швам.

Нога провалилась под наст, печать уже дала трещину и готова была разлетелся на осколки в любую секунду. Мой хриплый смех заглушил лай охотничьей своры. Кто успеет первым: псы императора, или рвущаяся наружу стихия? Я обессилено опустилась на снег, больше не могу, капкан захлопнулся. Уже блестят в руках Айсы серебряные ножницы, так или иначе, нить моей судьбы оборвется здесь. Так пусть Судьба решает, холодная сталь меча или магия, что сжигает меня изнутри, мне все равно.

Ветер стих, хлопья снега оседали на шерсти псов. Лорд Рош снял шлем и обнажил меч, я замерла на снегу, не в силах оторвать взгляд от равнодушных зеленых глаз. Сила внутри полыхала все сильнее, тусклая сталь в руках Лорда обещала погасить пожар.

Время остановилось, хлопья снега застыли в воздухе, занесенный меч замер в верхней точке замаха. За спиной послышались тихие шаги. Я обернулась, передо мной стоял Лир. Он грустно улыбнулся, как не была похожа эта улыбка, на безумный оскал одержимого. Именно так Лир улыбался за мгновение до того, как палач опустил топор.

На глаза навернулись слезы, если мне суждено умереть, то по ту сторону вьюги мы встретимся с тобой. Я моргнула, смахивая слезы, Лир шагнул ко мне и вдруг рассыпался серебряной крошкой у моих ног, но из-за пелены снега вышел новый гость. Эльф в белой мантии, строгие льдисто-серые глаза пристально посмотрели на меня. Он замер в шаге от меня и протянул руку, рукав мантии чуть задрался, обнажая браслет на запястье, к которому были пристегнуты несколько крошечных пузырьков с зельями. Эльф коснулся моего плеча, и точно так же как Лир, рассыпался снежной пылью.

Время дрогнуло, и снова начало свое движение, лезвие меча медленно, но неотвратимо поползло вниз, а из-за снежной завесы ко мне шагнула новая фигура. Снежинки путались в его длинных синих волосах, сиреневые глаза пылали злостью, смешанной с отчаянной решимостью и надеждой. Гремучая смесь. Сидхе положил руки мне на плечи, я спиной чувствовала исходящий от гостя жар, но от его ладоней веяло холодом. Холод проник сквозь одежду туда, где из последних сил держался барьер печати, лишая меня магии, руки вцепились в плечи, не давая возможности уклониться от летящего лезвия.

Ощущение полной беспомощности принесло с собой панику, я дернулась, но меня держали крепко, жар в груди нарастал, лезвие приближалось, в голове, заглушая страх, билась одна мысль: «Хочу жить! Несмотря ни на что, хочу жить!» Сидхе с трудом удерживал руки на моих плечах, безумное желание жить придало мне сил, еще чуть-чуть, и я вырвусь, даже если нет, то унесу с собой и этого, невесть откуда взявшегося сидхе, и отца с его сворой. Холодная сталь коснулась моей шеи, хватка рук ослабла, и за мгновение до того, как моя голова покатилась по снегу, я расправила крылья.

***

Утро застало меня в объятиях Лиора, он упаковал меня в одеяло на манер гусеницы, прижал к себе и довольно сопел. На злобное шипение и тычки под ребра сидхе не реагировал.

― Спи, еще рано, ― сонно пробормотал фейри, после особенно чувствительного удара локтем, ― совет назначен на полдень, успеешь еще подготовится.

Он уткнулся носом мне в шею и приготовился снова уснуть. На кровать обрушилась здоровенная, виляющая белым хвостом туша. Шен спешил поздороваться, но тут же получил хозяйской пяткой в нос и ретировался к двери.

Я уже потянулась к клетке с Тьмой, когда дверь в смежную комнату открылась. В дверном проеме стоял Риарель:

― Рин, мне…, ― эльф споткнулся взглядом о руку сидхе поверх моего кокона, ― приснился странный сон, ― закончил маг.

Лиор недовольно зарычал, сел и сел на кровати:

― От плохих сновидений неплохо помогает Сонная Лоза, ― он вытянул вперед руку, и на раскрытой ладони тут же проклюнулся зеленый росток, ― вечный сон без сновидений, и без незваных гостей.

На скулах эльфа заходили желваки, Риарель сжал и разжал кулак, но взял себя в руки и растянул губы в улыбке:

― Благодарю, ― маг извлек из рукава мантии крошечный пузырек, ― у меня есть средство от бессонницы получше, оно борется с причиной, а не со следствием. Может быть, чашечку вайра с утра пораньше?

«Как думаешь, если ты откинешь одело, они подерутся или скооперируются?», ― задумчиво протянула Тьма, кончиком щупальца цепляя край одеяла. Осталось только поблагодарить сидхе, который укутал меня на совесть, этот кокон было проще разрезать, чем распутать.

Заметив мои трепыхания, Лиор помог мне сесть, старательно поддерживая одеяло, где-то на уровне груди. Риарель сжал кулак, пузырек с ядом жалобно хрустнул, на