Взрывник. Заброшенный в 1941 год - Вадим Мельнюшкин

– И всё? – мужик хитро на меня посмотрел.

– Бомбы хочешь?

– Не, бонбы нам без надобности. Евсей, пойди на лошадок и телеги глянь.

– Гляну, Митяй, – один из мужиков отделился от всё разрастающейся толпы наших погонщиков и двинулся к вагонам.

– А ещё, Митяй, интересный груз нам достался. Скоро немцы Рождество справляют и шлют родственники своим козлам – доблестным немецким солдатам – на праздник подарки всякие. Вот эти подарки мы у них и прихватили. Не знаю, будете ли вы, мужики, справлять Рождество, но подарки вам положены, поэтому каждый получит по коробке.

– Большие коробки-то? – спросил кто-то из толпы.

– Вот примерно такие, – показал руками размеры.

– А внутри чё?

– А вот это чё кому достанется.

– Посмотреть надо, а вдруг там херня какая.

– Нет, мужики, копаться никто в коробках не будет. Это, так сказать, приз на удачу.

– А вдруг ерунду какую дашь?

– Выбирать будете сами – какая глянется, такую и возьмёте.

– Вот это добре, – народ оживился, вероятно, погонщики верили в свою удачу. – Если сами, то хорошо.

– Мало будет по одной, – снова вмешался Митяй. – Себе сколько возьмёшь?

– Себе я вообще ничего не беру, у нас в отряде, как в колхозе.

– Ага, знаем мы, как председатели колхозов живут.

– Значит, у нас колхоз неправильный, хочешь, у бойцов спроси, так что дадут мне только то, что посчитают нужным. И кстати, больше у нас получает тот, кто больше жизнью рискует, кто из разведки не вылезает, рискуя на карателей каждую минуту нарваться, да поезда немецкие рвёт.

– Митяй, – это вернулся Евсей. – Кони и телеги у германца добрые, но коли кто их увидит, то дорога прямая на осину – уж больно добрые и заметные. Да и не подержишь этих бугаёв на сене, им зерно подавай, они тебя сами скорее сожрут, чем их прокормишь.

– Видишь, председатель, придётся тебе тогда нам по две коробки выделить.

– Ну две так две. Старшина, грузи что есть для нас ценного. Мужикам по две коробки, и больше им ничего не надо.

– С чего это не надо? А инструмент, овёс да и бельё?

– Э, нет. Либо всё тобой перечисленное и приз, в котором может быть что-то ценное или ни хрена. Или два приза с непредсказуемым результатом.

Мужики заволновались и заспорили.

– Пока будете ругаться, несколько мешков с овсом распотрошите, да лошадям своим в торбы насыпьте, всё одно всё не увезём. И давайте под погрузку, товарищ старшина покажет, кому куда. Потом доспорите.

По сути, схема была простая – сначала грузим тяжёлое и малогабаритное, а потом уже добавляем объём. Потому сначала решили грузить бомбы и снаряды, которые оказались в вагоне с танковыми запчастями. Снаряды, с большой вероятностью, тоже были предназначены для танков, потому как представлены были тремя калибрами, двадцать, тридцать семь и семьдесят пять миллиметров. Естественно, больше всего обрадовали двадцатые и семьдесят пятые, под которые у нас были стволы. Если двадцаток было очень, на мой взгляд, много, больше двух тысяч, то семьдесят пятых набралось только двадцать ящиков, или восемьдесят штук. Больше всего было 37-мм – почти три тысячи, но нам они были не в жилу совершенно. Уговорил их не уничтожать Крамской.

– Леший, жалко же. Для начала порох из гильз есть на что пустить, хотя бы на те же ловушки и самодельные картечницы. А из снарядов неплохие гранаты выйдут, даже с самопальными взрывателями одна из двух будет срабатывать, а если с Большой земли помогут, всё ж таки взрыватели привезти это не то, что гранаты, то вообще любо-дорого выйдет.

Так что снаряды решили забирать все. Кроме снарядов были и четыре ящика винтовочных, ну, в этом случае скорее пулемётных, патронов. В общем, налёт получился не такой уж и обломный, как показалось на первый взгляд.

– Командир, – Кошка выглядел слегка озабоченным. – Как бы с мужиками неприятность не вышла, достанется кому-нибудь фигня полная, а это вполне возможно, дело может и до обид дойти. А как потом это скажется?

– Леонид Михайлович, конечно, кому-то достанется, как ты выражаешься, полная фигня, но кому-то и что-то стоящее попадётся – часы, бритва, зажигалка, что там ещё может в подарках к Рождеству оказаться? И тот, кому достанется хорошая вещь, разболтает об этом. Если бы я или ты раздали коробки, то тогда нас бы и обвинили, но раз сами будут выбирать, то виноватым окажется тот, кому повезло. И остальные захотят следующий раз опять поехать – вдруг в этот раз повезёт. Где-то примерно так.

Старшина задумался, а я стоял и смотрел на две концевых цистерны. Вот же ж проклятие: сначала платишь огромные деньги, чтобы купить бочку бензина, а через несколько дней приходится сжигать в сотни раз больше. Где справедливость?

– Есть у нас во что бензин слить?

– Нет. Несколько канистр в машинах, но они и так полные. Есть две небольших бочки, по пятьдесят литров, в вагоне со снарядами, но одна с жидким маслом, другая с густым. Самим надо, даже если густое выскребем, то бочку нормально не отмыть и бензин испортится всё одно.

– Вёдра-то хоть есть?

– Есть несколько.

– Ну, так пусть начинают вагоны поливать. Бомб сколько сможем забрать?

– Сейчас точно не скажу, с учётом остального груза, примерно полсотни пятидесятикилограммовок. Ещё пару-тройку десятков можно на руках упереть. Это конечно, если часть овса не бросим, но мужики тогда недовольны останутся – им вроде как половину груза обещали за работу.

– Надо оставшиеся бомбы тогда вдоль пути растащить да заряды под них подвести.

– Много детонаторов уйдёт.

– Тогда сложить по пять-десять штук, и не забыть паровоз.

– Уже распорядился, Крамской делает. Лошадей этих великанских нам всё одно, думаю, не прокормить. Придётся под нож пустить, жалко – хорошие лошади. Не першероны, конечно, скорее, отбраковка какая-то, но всё ж сильные звери. А вообще хорошо, что они нам попались – утащат не меньше трети, то есть вполовину от того, что без них сумели бы. Эх!

– Об этом ещё успеем подумать, сейчас бы свои ноги унести без происшествий.

Пока суд да дело, решил посмотреть, что за металлические бруски были на передних платформах. Из четырёх рухнувших платформ две были загружены рельсами, а вот на двух других увидел то, о чём однажды рассказывали на лекции в институте – металлические шпалы. Вещь редкая, делали их в промышленных масштабах только немцы. У остальных стран либо было в достатке древесины как на своей территории – например у СССР и САСШ или как у Британии в колониях, либо не требовалось такого количества дорог, в чем пример те же Бельгия и Голландия. Либо не имелось столько угля и железа, чтобы тратить их на шпалы.

Кроме минуса, коим являлась цена таких шпал, имелся и плюс – служили они, по расчётам, вчетверо дольше деревянных. Почему по расчётам? Да потому, что если деревянные шпалы, по определению, менялись, или должны были меняться, раз в четверть века, то ни одна из металлических шпал ещё не прожила целый век – больно молоды они были для такого опыта. Впрочем, преподаватель металлические шпалы не хвалил, как и появившиеся опытные железобетонные шпалы – по его словам, терялась пресловутая мягкость хода. Упомянутые железобетонные шпалы являлись неким промежуточным звеном между деревянными и металлическими и, опять же по расчётам, должны были служить пятьдесят лет. Эти были совсем свежие – прямо на шпалах был указан год изготовления, тридцать восьмой.