Васек Трубачев и его товарищи. Книга 2 - Валентина Осеева

Петька придвигается ближе:

— А если Митя нас не возьмет?

— А куда ему нас девать?

— Мало ли куда! В село какое-нибудь…

— Я не пойду! — решительно заявляет Мазин. — Я бы сейчас ушел, да Трубачева не хочу подводить.

Петька задумывается, потом шепчет, показывая на Васька:

— Он и сам воевать захочет.

— Не захочет, если не позволят! Для него приказ — это вес!

— А для нас, Мазин? Мы ведь тоже пионеры…

— "Для нас, для нас"! — передразнивает его Мазин. — Что для других, то и для нас. Только ведь мы Р. М. 3. С. Забыл? Мы должны на войне послужить Родине!

— Конечно! Мы для этого тренировались, — округлив глаза, шепчет Петька.

Но Мазин уже не слушает его. Странный, розовый свет ложится на траву. Словно освещенные изнутри, стоят на опушке прямые желтые сосны, за ними краснеет широкая полоса неба.

— Петька, зарево!

Генка беспокойно ворочается во сне, открывает глаза и сразу вскакивает:

— Горит!

— Петька, буди ребят!

Через минуту весь отряд собирается на опушке леса. Под высокой, обрывистой опушкой проходит шоссе. Отсюда далеко видны колхозные поля. Небо охвачено огнем; за полем, на расстоянии километра, бушует пламя.

— Село! Село горит! Эсэсовцы жгут село! — шепотом говорят ребята.

— Проклятые! Проклятые!

В тишине прорывается гневный голос Генки:

— Жгите, жгите, гады! Попомнится вам моя земля!

* * *

На последней ночевке перед Макаровкой снова стоит на посту Васек. Неровный свет луны пробегает по худым, изможденным лицам его товарищей.

— Гена… моя мама будет любить тебя, как родного, — слышится в темноте шепот Севы.

— Одна у меня матерь — Украина. Не сирота я, — угрюмо отвечает Генка. — Спи.

— Девочка! Девочка!..

Хроменькая Фенька прижимает к плетню острое личико и смотрит на дорогу.

— Девочка! Это свои, не бойся!

Из кустов осторожно поднимается рыжий мальчик. У него темные, запавшие щеки и синие глаза с лихорадочным, голодным блеском. Он протягивает через плетень худую руку:

— Послушай, девочка…

Фенька боязливо отступает назад.

— Нема хлиба, зараз картошки вынесу, — бормочет она, поворачиваясь, чтобы бежать в хату.

— Нет, нет! Подожди, подожди, девочка! Иди сюда!

Фенька останавливается. Мальчик оглядывается на дорогу и тихонько спрашивает:

— Знаешь Мирониху?

Фенька кивает головой.

— Послушай! У нее есть девочки. Это наши. Вызови их, скажи — Трубачев пришел.

— Московские? — шепотом спрашивает Фенька.

— Да, да! Знаешь ты их?

— Знаю.

Фенька пытливо смотрит на мальчика и боком перелезает через плетень:

— Они тут, на поляне. До Вали пошли. Пойдем — покажу!

Она, прихрамывая, бежит по тропинке; Васек едва поспевает за ней.

— Подожди немножко… Я не один, я с товарищами! — говорит Васек.

Из кустов один за другим выходят ребята. Бобик рвется из рук Пети Русакова и тихо рычит.

Фенька останавливается. В глазах ее мелькает беспокойство.

— Вон они, за оврагом… на поляне, — быстро говорит она и, повернувшись, бежит назад.

— Девочка! Девочка! Не бойся! — кричит ей вслед Васек. — Это свои!

Но Фенька не оглядывается.

— Испугалась нас! — вздыхают ребята. — Что же делать теперь?

— Ничего, сами найдем! Тут близко — на поляне где-то…

Мальчики спускаются в овраг, карабкаются наверх, потихоньку советуются:

— Может, лучше к Миронихе идти?

— Где тут поляна? Лес начинается уже…

— Жаль, испугалась девочка. Она бы показала.

— Эй, хлопцы, куда пошли? — вынырнув из густой травы, машет рукой Фенька. — Налево идите! За дубами тропинка будет. Чуете?

— Чуем! Чуем!.. Иди сюда!

— Не тронем мы тебя!

— Эх, ты, проводила бы!

Фенька мотает головой:

— Сами найдете — за дубами!

— Пошли! — говорит Васек.

На пригорке — широкостволые, старые дубы. Ребята настороженно и радостно улыбаются. На их лицах — нетерпеливое ожидание встречи. За дубами неожиданно открывается светлая лесная поляна. Солнце косыми лучами падает на траву.

Под молодой березкой, у свежей насыпи, покрытой сорванными полевыми цветами, прижавшись друг к другу, сидят две девочки. Они сидят под одним платком, подобрав под себя босые ноги. Легкий ветер пробегает по поляне. На березе бьется тонкая дощечка…

Васек еще издали видит двух девочек и свежую насыпь под березой. Сердце у него падает. Ребята в смятении останавливаются за его спиной.

— Кто-то умер… — хриплым шепотом говорит Васек, не двигаясь с места.

Лида Зорина быстро поднимает голову, платок скользит с ее плеч; она вскакивает, в упор смотрит на Васька остановившимися черными глазами, потом с криком протягивает вперед руки:

— Нюра! Нюра! Трубачев пришел!

Нюра бросается к подруге, обнимает ее за шею, и обе они громко плачут. Мальчики, тяжело волоча ноги, боязливо подходят к насыпи. На березе сиротливо бьется дощечка. На дощечке — короткая, скупая надпись:

ЗДЕСЬ ПОХОРОНЕНЫ

УЧИТЕЛЬНИЦА МАРИНА ИВАНОВНА

И ШКОЛЬНИЦА ВАЛЯ СТЕПАНОВА

Нюра падает на сорванные цветы, обнимает тоненький ствол березы:

— Валечка! Валя! Трубачев пришел!

— Куда же вы пойдете одни? Вы ж дети… — качая головой, говорит Мирониха.

Трубачев молчит. Глаза у него слипаются от усталости и сытой пищи. Ребята тоже размякли. Петька, широко раскрыв рот, спит сидя. Сева давно уже лежит на скамейке. Одинцов, подперев рукой голову, дремлет над своей миской. Ему жалко отодвинуть миску, хоть она и пустая. Генка ест медленно, подставляя под ложку кусок хлеба и бережливо собирая крошки. Мазин, умильно глядя на Мирониху, просит вторую миску борща.

— Нельзя, Мазинчик, нельзя, — уговаривают его девочки. — Нельзя тебе сразу много есть… Ты можешь заболеть.