Испытание Шанур - Кэролайн Дж. Черри

— Капитан, — весело сказал Сккукук, и Пианфар впервые услышала, как киф говорит весёлым голосом. К этому моменту весь экипаж уже окружил её живой стеной.

Пианфар встала во весь рост, пошатнулась и снова едва не упала, но её вовремя подхватил Тулли.

— Я опасался измены, — сказал Сккукук, махнув рукой в сторону экипажа. — Поэтому последовал за вами своим путем, капитан, чтобы оказать вам услугу.

— Да спасут нас боги, — пробормотала Тирен.

— Я посоветовал бы вам, — сказал Сккукук, — вернуться на корабль. Хаккиккт Сиккуккут наградит вас за ваше благоразумие.

— Ты его чертов шпион! — закричала Пианфар. Взмах руки в чёрном рукаве в сторону дымящейся кучи трупов.

— Разве я не предлагал вам своё оружие? Я скку Шанур, и только её, и я отдал вам ваших врагов. — Сккукук повернулся и показал на секцию, где стоял корабль. — Махендосет захватили док немного дальше. Идем, я покажу вам безопасный путь.

— Что ж, давай, — заставила себя выговорить Пианфар. — Вперёд!

— Пусть эта не идёт у меня за спиной, — сказал Сккукук, показывая когтем на Хилфи. — Вот эта…

— Ты, чертова мерзость! — крикнула Хилфи и рванулась к нему, но Пианфар схватила её за руку.

— Вперед! — крикнула она кифу.

Киф повернулся и быстро побежал к следующему укрытию.

— Идем, — сказала Пианфар, все ещё держа Хилфи за руку, и резко толкнула её вперёд, вслед за кифом, который, скользнув как чёрная молния, скрылся в дыму.

Щелк! Наверху включилось электричество: загорелись прожекторы, послышался отдаленный гул вентиляторов. Станция Кефк пыталась вернуться к жизни. Что-то забормотал громкоговоритель.

Стрельба внезапно утихла, словно её кто-то выключил, словно у кифов теперь осталось только одно желание — не восстановить порядок, не победить, а только выжить. Только защищаться.

Следовать за кифом. Поверить кифу, который спас её шкуру. Они находились на таком расстоянии от «Гордости», когда с кораблем уже можно было наладить связь. Пианфар на ходу нащупывала в сумке портативный передатчик, кашляя, вытирая слезящиеся от едкого дыма глаза и умоляя богов, чтобы её экипаж не отставал от легконогого кифа, перебегающего от укрытия к укрытию.

— Шур, — задыхаясь, сказала она в микрофон, — Шур, это Пианфар — ты слышишь меня?

Тишина.

Ещё одна перебежка.

— Шур!

Передатчик молчал. Может быть, он сломался от удара. Может быть.

Внезапно Сккукук остановился под стальными опорами и прижался к балке. В глаза им ударил свет прожекторов, льющийся откуда-то сверху, ледяной свет, от которого у каждого из них холодом сдавило сердце.

Внезапно станцию сильно тряхнуло. Пианфар отчаянно попыталась удержать равновесие и ухватилась за Сккукука, вокруг загрохотали падающие цилиндры и гидравлические механизмы, ударная волна отдалась резкой болью в ушах.

— О боги, — сказала Пианфар, прижимаясь к балке и глядя на завихрения пыли и дыма. Тут подбежали все остальные. Огромные двери стоянки корабля наглухо закрылись. Путь к доку, где стояли «Гордость», «Махиджиру», «Бдительность» и «Аджа Джин», был отрезан.

— Да что за… — раздался испуганный, задыхающийся голос Кима. Он стоял, прислонившись спиной к балке, держа на руках безвольно повисшую Хаури. — Что случилось?

— Не знаю, — сказала Пианфар. Станция, казалось, замерла. Смолкли сирены. — Может, нас загнали в ловушку…— «Гордость», о боги. — Нам перерезали путь. — Она снова достала передатчик. — Шур, Шур, ты меня слышишь?

Она не ждала ответа. И не получила его. Снова включила связь и случайно встретилась глазами с Герен.

— Может быть, там какие-то помехи, — предположила Пианфар. — Мешают закрытые двери.

«Китот кткиджик!» — загремело из громкоговорителя. «Опасность!» Это слово повторялось снова и снова. Сккукук поднял длинное темное лицо, чтобы лучше слышать, но кифская речь эхом разносилась по всей станции.

— Капитан! — воскликнула Хэрел и, схватив Пианфар за руку, показала на несколько махендосет в ярких одеждах, которые внезапно вынырнули из дыма и побежали к хейни, размахивая руками и что-то отчаянно крича.

— Боги, — сказала Пианфар. — Джик — это Джик, ты, чертов безухий… что там происходит?

Джик, тяжело дыша, подбежал к Пианфар и схватил её за руки, не в силах выговорить ни слова.

— Вы пришли… нужно идти… другой дорогой. Нет корабля, у меня нет корабля…

— Что здесь случилось?

— У меня беда. «Бдительность» — я думаю, она взорвала док. Я думаю, она улетела — улетела на Центральную.

— Где «Махиджиру»? Чем занят «Аджа Джин», скажи, ради богов! У тебя есть с ним связь? Не дай ей уйти! Останови её!

Джик заморгал и с трудом произнес:

— Я потерял контакт с «Аджа Джин»… «Махиджиру» завел двигатели. «Махиджиру»… «Бдительность» — улетели.

— Он преследует её.

— Он не стрелял, не стрелял, Пианфар, я не знаю, что он делал… Уходить из дока, нам нужно выбираться из дока! Мой партнер… он… не стрелял!

— Ты хочешь сказать, что он улетел вместе с ней? Он улетел вместе с «Бдительностью»?

— А, — дрожа, сказал Джик. — У нас… большие проблемы…

— Кккт, — вмешался Сккукук. — Мягко сказано. Хаккикт сегодня не будет доволен махендосет и хейни.

— Заткнись! — рявкнула Пианфар, и он сразу втянул голову в плечи.

— Оглянитесь, — сказал Сккукук.

— Ух-х-х, — вздохнула Хэрел. Пианфар оглянулась.

Из густого дыма выплыли тени, множество теней в балахонах, которые окружили хейни со всех сторон, осторожно и целенаправленно. И взяли под прицел винтовок.

— Это слуги нашего хаккикта, — сказал Сккукук. — Поскольку они не стреляют. Они проведут нас на ваши корабли. Или не проведут, если того пожелает хаккикт. Кккт. Полагаю, вы ничем его не оскорбили во время последней беседы.

— «Берегись Золотозубого, — пробормотала Пианфар. — Берегись Исмехананамин».

— Что ты говоришь, Пианфар? — спросил Джик. — О чём это ты?

— Это не я. Стле-стлес-стлен. Этот стишо предупреждал меня на Центральной. С самого начала. Теперь я дорого за это заплатила. Сполна. — Сунув ненужный теперь пистолет в кобуру, она спокойно смотрела, как сужается вокруг них кольцо кифов. — Всем сохранять спокойствие. Если сможете, оставьте оружие при себе.

— Ккккт. Парини, кер Пианфар?

— Прекрасно, хаккикт. — Пианфар протянула было грязную, всю в запекшейся крови руку, но слуга быстро поднес ей чашу. Они снова находились в сумрачном зале «Харукка».

Итак, всё началось сначала. Снова запах крови и вонь доков. Кровоточащие раны. Хаккикта это, похоже, не оскорбляло, а может, даже доставляло удовольствие.