Жалобная книга - Макс Фрай

Не слишком много, да.

Выворачиваю карманы. Наличных совсем мало, а мне так страшно, что я не могу жадничать и мелочиться. Достаю кредитную карточку, показываю старухе: «Это тоже деньги, Мататара. То есть, если засунуть эту штуковину в специальный автомат, оттуда посыплются деньги. Много денег. Все, что я заработала за прошлый месяц, и еще кое-какие остатки. Половина – твоя».

«Ты честная, это очень хорошо. Могла бы и не показывать свою карточку, что старуха в этом понимает? Хотя у меня такая же есть, эх ты, глупышка… – заливисто смеется Мататара. – А теперь пошли ко мне. Сначала я поговорю с твоим демоном. Если он уйдет, ты мне заплатишь. А не уйдет, тогда и платить не за что, верно?»

Она отдает какие-то распоряжения внуку, усаживает на свое место зардевшуюся от смущения малышку-невестку, берет меня за руку и уводит наверх, где в лабиринтах с горем пополам обустроенного жилого пространства можно найти дверь в ее спальню – если знать дорогу или если очень повезет.

Еще прежде, чем мы переступили порог, я окончательно понимаю, о каком «демоне» шла речь. Ну ни фига себе – «голодный демон»! Это же я, Варя, подглядываю, можно сказать, в щелку за чужой жизнью, а вовсе не…

Впрочем, нет. Не просто подглядываю, а глодаю чужую судьбу, как собака кость, мне ведь все объяснили заранее, нечего от правды нос воротить.

Черная старуха берет меня за плечи, швыряет с размаху на циновку; кажется, она всерьез изготовилась шаманить, но это, честно говоря, без надобности. Я и так все уже вспомнила, поняла, осознала, а посему – все, ухожу. Действительно, свинство – такую славную девочку остроты ощущений лишать. Добро бы злодея какого, маньяка или просто глупую дуру, а уж ее-то, Лию, мою умницу-красавицу Лию, никак нельзя грабить…

«Погоди-ка», – говорит Мататара.

Она склонилась надо мной, держит за плечи, глядит в глаза. Не сомневаюсь: ее пламенная речь на ломаном английском, расцвеченном непонятными местными словечками, предназначена именно мне, а не Лие, которую она называет Батча-Ли и любит так, как только старая, мудрая ведьма способна любить молодую, глупую, можно сказать, бесхвостую ведьмочку, как, к слову сказать, полюбила меня добрая толстуха Капа – вот и это я теперь о себе, оказывается, помню…

«Я чую, ты сейчас уйдешь, – шепчет Мататара. – Хорошо, молодец, не хотелось бы мне тебя обижать, бедняга, бродяжка неприкаянный. Но прежде чем уйти, выслушай мой совет: чем кормиться чужими судьбами, отрасти собственную. Это трудно вашему народу, знаю, но ты попробуй. Что толку воровать, все равно рано или поздно за руку поймают. И потом, знаешь, кто не жил своей жизнью, не сможет умереть своей смертью, а уж это – воистину страшно!.. Ясно тебе, о чем я толкую? Что ж, теперь ступай».

Я протягиваю ей руку, говорю: «Мне нужен Знак» – и с наслаждением, как в теплый омут, ныряю во тьму, залитую, впрочем, тусклым электрическим светом.

– Ни фига себе! – Наставник мой выглядит потрясенным. – Ты сама попросила забрать тебя, Варенька, – торопливо шепчет он. – Ты потребовала начертить на твоей ладони Знак, так и сказала: «Мне нужен Знак!» Что случилось? Что не так? Это ведь была хорошая, очень хорошая жизнь. Зашибись просто, какая распрекрасная…

– Распрекрасная, – соглашаюсь. – Просто меня, знаешь ли, изгнали.

– Как это?! – Он почти в ужасе. Или даже не «почти», а просто в ужасе. – Впервые о таком слышу, – говорит.

– Обыкновенно, как демонов изгоняют… Нет, обрядов никаких зловещих вроде не было, до этого не дошло, меня просто уговорили уйти. Моя добыча, видишь ли, задружилась с настоящей индийской ведьмой, та меня вычислила и сказала: «Надо изгонять». Но я и сама решила уйти, как только осознала, что происходит. Как только поняла, что я – не она. Свинство это – такого кайфа человека лишать. Правда свинство: девочка-то хорошая, лучше не бывает, жаль, не сестричка мне… впрочем, нет, жаль, я сама не такая… А ведьма подумала, я демон, представляешь? Сочувствовала мне от всей души, посоветовала «отрастить собственную судьбу». Имей в виду, именно этим я и собираюсь заняться, немедленно. Поехали к тебе, прямо сейчас, ладно? А то действительно глупо: чувствую себя как богачка, обворовавшая сиротский приют.

– Именно как богачка? – растерянно переспрашивает мой рыжий Иерофант.

Я, кажется, здорово выбила его из колеи. Мы словно бы поменялись ролями, теперь он ничего не понимает, а я не знаю, как объяснить. Пока не попробуешь – не узнаешь, так-то.

– Конечно, богачка, – говорю. – Моя судьба – самая завидная участь в мире, по крайней мере нынче вечером. Я вот как раз вспомнила, что люблю тебя, а ты весь вечер приставал ко мне с этими своими дурацкими сентиментальными поцелуями, вместо того чтобы просто волочь в койку и драть до утра, пока обоим тошно не станет… Впрочем, не сомневаюсь, именно так ты и поступишь, рано или поздно, сегодня или тысячу лет спустя, хотя лучше бы, конечно, не тянуть с этим делом. Поэтому и называю себя «богачкой»: ни с кем такой судьбой не стала бы меняться, ни за что… Ох, прости, пожалуйста. Я жуткое хамло, знаю, да. Сама себе в рожу плюнула бы, да не умею. Зато больше ни черта не боюсь. Чего бояться демону, которого только что изгнали на фиг, лишили законной добычи, да еще и пристыдили напоследок?

– Бояться тебе в любом случае нечего, – улыбается он. – Разве что приступа тошноты под утро, да уж, действительно… Одевайся, «демон». Попробую не обмануть твоих ожиданий.

Знак: Стрелец

Градусы: 4°17′09'' – 17°08′34'

Названия европейские: Нагаим, Абнахая

Названия арабские: ан-Нааим – «Страусы»

Восходящие звезды: гамма, дельта, эпсилон, дзета, эта, сигма, тау и фи Стрельца

Магические действия: заговоры на злобу и ненависть

– Одевайся, «демон», – говорю я Варе. – Попробую не обмануть твоих ожиданий.

И ведь вру, все вру. Причем не по малому счету (по малому я как раз честен, как никогда), а по большому. Но если я сейчас скажу ей: «Не о том сейчас думать надо», – это ведь будет феерическое, нечеловеческое, фантастическое почти свинство. Честность честностью, но нельзя так с людьми поступать, тем более – с девушками, тем более – с ученицами, влюбленными в своих непутевых наставников, которые и сами, честно говоря, давно уж потеряли голову на одном из поворотов, теперь уж не отыщешь.

Да и не стану я искать. Очень надо.

Без головы мне сладко и славно даже; дурак я был, когда принялся вдруг мастерить из мухи слона, из указующего перста высосал проблему, сотворил призрачную угрозу из собственного ребра. Прекрасно все, действительно прекрасно, дары судьбы следует принимать со смирением и благодарностью; я это очень хорошо понимаю теперь, когда на горизонте замаячила настоящая, нешуточная проблема.

Изгнали, надо же! Никогда ни о чем подобном не слышал. Да и как, собственно, можно «изгнать» накха, которого, строго говоря, нет в чужом «здесь-и-сейчас»? Чай, не бес, в свинью заточенный. Мы роем свои норы во времени, сидим, затаившись, в чужом прошлом, встреченные раз в жизни, виденные мельком, забытые… Впрочем, какое там – забытые?! – вовсе не замеченные, не осязаемые, не овеществленные, только кончик длинного змеиного языка высовываем вперед, в будущее: сливки снимать…