Оборона Дурацкого замка. Том 4 - Макар Ютин

Саргон блаженно улыбнулся, но его улыбка моментально завяла, стоило парню обратиться к своей памяти. Ведь вместе с головной болью ушла и амнезия.

Он вспомнил, что именно творил прошлым вечером.

Глава 21

— …Давай, ну хоть один боли. Что тут пить-то? Вон, даже твой фармацевт приложился!

Крыть тут было нечем. Камей в подпитии оказался коварен, как зеленый змий во плоти. Даже подбил на свое синее дело Юншэна. А всего-то стоило сказать юноше про неизвестный эффект от напитки адлая энергией, и тот уже сам выхватил чарку из рук здоровяка. Понюхал, скривился, опустил палец, распробовал на вкус…

— Не. Яд, — Заключил Юншэн, после чего разом опрокинул в себя бурду напитанного нейтральной энергией прокисшего варева.

Саргон и его заросший бородой приятель с интересом воззрились на их антисоциального спутника. Тот закашлялся, прижал руку к горлу, принялся шумно втягивать ртом воздух в приступе чего-то, подозрительно похожего на гипервентиляцию. Однако спустя пару секунд он выпрямился, после чего подарил бочке в руках Айры взгляд, полный невыразимого отвращения.

— Говорят, от взгляда фармацевтов пиво киснет, — Поделился тайным знанием Камей.

— Оно уже до этого успело скиснуть. Какая разница? — Саргон попытался перевести тему, однако не вышло. Камей все так же ныл и требовал выпить. Впрочем, если бывшего бандита он смог проигнорировать, то его асоциальный друг…

— Не. Яд. Давай, — Он буквально совал боли ему в руку. Он уже поплыл, и ему искренне хотелось поделиться с другом своим чудесным состоянием. То, что у каждого действия есть последствия — Юншэн признавать отказывался. Потому что у его действий последствий не оказывалось никогда. И он искренне не понимал, что у других людей могло быть иначе.

— Нет, — Сухо ответил Саргон и тут же пожалел об этом. Фармацевт расстроенно поджал губы, забубнил что-то себе под нос, а потом вдруг направился к Айре, чьи глаза настороженно следили за ним из-под бочонка.

— Что ты хочешь сделать?

— Эй, не трогал бы ты это отродье…

Оба их возгласа опоздали. Худосочный юноша, который и двигался-то после дегустации напитка с трудом, переваливаясь с ноги на ногу, вдруг резким, змеиным движением выбросил вперед руку и сорвал с черноволосой макушки элами несколько волосков.

— Блин, что ты делаешь, отойди! — Саргон вцепился своему другу в предплечье и отвел, практически оттащил от девочки. Тот не сопротивлялся, но и не помогал — повис на приятеле мешком с сеном. А сама элами практически не отреагировала на нападение. Лишь на мгновение задрожали губы, да слегка побелело смугленькое лицо.

Становилось заметно, насколько она привычна к всевозможным издевкам. Причем из-под угла. Рефлексы избиваемых людей всегда одинаковы — закрыться руками, сжаться в комок, отпрыгнуть в сторону. Даже если ей раз за разом приказывали оставаться на месте, тело реагирует инстинктивно. Дрогнут плечи, локти прижмутся к корпусу, запястья повернут ладони наружу. Здесь же — другое.

"Наверняка ее боялись касаться, хотя бы даже для удара. Что в ее ситуации — огромный плюс. Иначе бы просто не дожила до сегодняшнего дня. Причем касаться боялись и через подошву, и через палку тоже. Нет характерных следов. Да и забить предметами насмерть — раз плюнуть. Даже если действительно не хочешь доводить до греха. Слишком сложно соизмерять силы.

Значит — наказывали с расстояния. Возможно — развлекались, закидывая чем-нибудь. Камни, палки, грязь, фекалии. При этом у нее имеются развитые мышцы рук и ног, но никаких мозолей на ладошках. Заставляли быть в роли принеси-подай, но не доверяли инструмент (нарубить дров, зашить одежду, нарезать растения). Скорее всего, таскала за ними тяжести и терпела придирки или броски всяким мусором. Либо вовсе игра: попади так, чтобы элами упала. Отсюда синяки, ссадины, содранные колени и локти. Да, звучит похоже на правду".

— Мне. Нужны. Компо. Ненты. Зелья, — Пояснил алхимик своему приятелю таким тоном, которым объясняют очевидные вещи детям или слабоумным, — Воло. Сы. Кровь, — Он немного подумал и добавил, — Костны. Мозг. Кожа. Пот.

— Да чтоб мне Апладад кишки вынул и на своем гончарном круге провернул! — Выругался Камей, после чего вытащил из-за пазухи свою собственную кружку, погрузил ее в бочонок, а затем в два глотка выпил содержимое, — Не хочу это слушать на трезвую голову… Подожди. Так вот зачем она тебе…

— Нет! — Громко возмутился Саргон, а затем повернулся к Юншэну и возмущенно добавил, — Ты не будешь брать у нее кровь, костный мозг и… Что ты там еще хотел? Волосы получил? Молодец, ограничься этим.

— Нуж. Но. Боль. Ше. Разных. Фраг. Ментов, — Юншэн пьяно помотал головой. От этого его шатнуло в сторону и попаданцу пришлось подхватить его под локоток.

— Ты хочешь составить что-то вроде tablits'i ингредиентов, что ли? — Нахмурился он.

— Таб. Ли Цы?

— Ага. Таблица совместимости. М-м-м, как бы объяснить. Честно говоря, я уверен, что у вас в семье и так все это было, но расскажу, на всякий случай… — Саргон прервался, когда Юншэн потянулся и легким касанием прикрыл ладонью его рот, после чего подозрительно зыркнул на Камея. Айру он как человека не воспринимал. Так, источник ингредиентов.

— Нае. Дине, — Произнес он, но вся атмосфера тайны оказалась нарушена его же пьяной икотой. Он икнул еще раз, тело дернулось и рука повисла безвольной плетью на боку. Его друг только головой покачал. Вот уж действительно, алкоголь раскрепощает. Фармацевт был не из тех, кто любит или хотя бы неплохо терпит физический контакт, а здесь — сам пошел навстречу.

"Или же он слишком верит в мой ум, поэтому считает каждую сказанную мысль — новаторской и потенциально прорывной", — Против воли улыбнулся попаданец. На волне хорошего настроения, он даже простил ему дурацкую выходку с элами.

— Не волнуйся, Юншэн, Камей никому не скажет, если мы попросим. Ты же не скажешь мою, гм, идею в области травничества?

— Да на кой она мне сдалась, даже если я ее пойму, — Махнул рукой здоровяк. Пока его больше интересовала продукция сельскохозяйственной или винодельческой промышленности, чем (прото)химическая отрасль, — Ты, давай, рожу-то не крюч. Выпей с нами! А то стоишь один, как неприкаянный. Тем более, под мухой-то оно самое дело о жизни рассуждать. Или о тайнах, этих ваших, чернильных. Или травильных. Хе! — Заулыбался он