Борт 618 - Андрей Ливадный

Колония развивалась не путем примитивизации регресса, когда тысячи жаждущих свободы колонистов углублялись в неосвоенные просторы чуждой биосферы, гибли и вырождались в борьбе с ней, а путем спокойных, планомерных коллективных усилий по освоению небольшого участка материка в районе посадки колониального транспорта. Это был великолепный опыт. Они не только построили цоколь, но и запустили производство компьютеризированных сельскохозяйственных машин, которые освободили большую часть населения от забот о хлебе насущном. Спустя несколько веков роботов на планете оказалось едва ли не больше, чем людей, а сама колония расцвела, начиная понемногу вытягивать щупальца освоения от центра, где продолжалось строительство города, к периферии материка. За это время люди уже основательно изучили местную биосферу, и нужно сказать, что не чурались ее. Исконная природа планеты, во многом схожая с земной, стала не только источником благосостояния, но и серьезным предметом для исследований. Люди не стремились коренным образом изменить ландшафты, повернуть реки, а дамба, которая протянулась на несколько сот километров, являлась скорее исключением, чем правилом, в освоении территориальных пространств планеты. К моменту катастрофы большая часть населения колонии по-прежнему жила в цоколе, занимаясь строительством первого высотного яруса растущего мегаполиса, а внешние форпосты медленно, но неуклонно развивающейся цивилизации были представлены отдельными поселками, удаленными к окраине материка, но все так же связанными с центром заранее продуманной инфраструктурой дорог и централизованным управлением.

Этими особенностями развития, очевидно, и воспользовались пришельцы.

Компьютеры колонии не сохранили никакой полезной информации о роковом периоде первых дне агрессии по простой причине: все электронные машины просто погибли. Удар, нанесенный с орбит по огромной площади материка, был экологически безвреден и нес гибель исключительно кибернетическим системам. Любые электронные схемы, которые работали в момент чудовищного электромагнитного удара, были безнадежно испорчены.

Для процветающей машинной цивилизации, члены которой компактно проживали в одном месте и напрямую зависели от бесперебойной работы огромного электронно-механического комплекса, это явилось настоящим апокалипсисом.

Действительно, если задуматься над реальным положением вещей, то несложно понять, что во многих ситуациях совершенно не нужна война зловещий призрак геноцида вполне может возникать за ширмой катастрофы, рокового стечения непредвиденных обстоятельств.

Представив психологию современного человека можно понять и то, что основы цивилизации закладываются в нас вместе с первыми осознанными шагами. Человек так привыкает к своему технократическому окружению, что уже с трудом способен существовать вне его. Искусственная оболочка комфорта сама по себе не является злом, но трудно вообразить последствия ее внезапного, безвозвратного исчезновения.

Мы начинаем злиться, раздражаться, когда происходит частная авария на подстанции и в квартире внезапно на какое-то время гаснет свет. А если представить, что он погас навсегда, вслед за ним отключилась подача воды, умолкли средства связи, исчезло тепло, остановились жизненно важные производства?

Так ли прочны связующие нас узы взаимной доброжелательности? Все ли выдержат мгновенный и болезненный откат в состояние каменного века? Что будут стоить мрачные коробки комфортабельных помещений, когда в них иссякнут те блага, которые так же естественны и привычны для нас, как потребность дышать?

Нетрудно представить, каковы были вехи той катастрофы…

Недоумение сменилось беспокойством, беспокойство — паникой, затем пришло болезненное осознание потери источников энергии, утраты привычной связи и… тысячи людей, находящихся рядом в тесных и темных замкнутых пространствах, вдруг оказались разделены, разобщены, они почему-то перестали понимать друг друга, будто терпение было исчерпано в смехотворно короткий срок…

Наблюдая за хронологией аварийных включений отдельных элементов Сети, Лиза поняла, что энергоснабжение цоколя удалось частично восстановить лишь спустя месяц напряженных работ, но к тому моменту грянула иная, гораздо более серьезная катастрофа — весенний паводок затопил окрестности, сложная система шлюзов, расположенных в дамбе, бездействовала, и результатом стала эпидемия, ведь целый месяц людям пришлось пользоваться водой, которая не проходила через систему очистных сооружений города, что мгновенно и беспощадно привело к массовым заболеваниям.

Дальше ситуация усугублялась в геометрической прогрессии. Все происходило с точностью до наоборот, — машины, реанимированные титаническими усилиями специалистов, начали оживать, а сами люди, оказавшиеся на поверку беззащитными и уязвимыми, гибли в это же самое время от волн эпидемий и возникших в конце концов смертельных противоречий внутри общества.

Инсекты появились в окрестностях цоколя спустя три месяца после лавинообразной катастрофы, унесшей сотни тысяч жизней. Немногие работавшие к тому моменту резервные линии управления и коммуникации запечатлели на своих носителях сцены противостояния остатков человеческой цивилизации с невесть откуда взявшимися насекомообразными существами, но это были лишь отдельные вспышки сопротивления, не более.

Через год цоколь окончательно опустел, как, впрочем, и вся планета. Вот уже пять с лишним десятилетий он возвышался над затопленными полями серой, угрюмой, постепенно ветшающей и разрушающейся громадой, а его частично реанимированная компьютерная система едва справлялась с поддержанием функций термоядерного реактора, расположенного в самом сердце без времени погибшего мегаполиса.

Такова была в общих чертах удручающая новейшая история планеты. История, которую Лизе и Лайту удалось восстановить по отдельным, обрывочным фрагментам записей, уцелевшим на носителях информации.

История, не проливавшая свет на истинную природу и намерения тех, кто осенил колонию своим зловещим присутствием и явился первоисточником погубившей ее катастрофы.

* * *

— Есть устойчивый сигнал по первому каналу! Голос Лайта вырвал сознание Лизы из задумчивого оцепенений. Она вскинула голову, жадно впившись взглядом в просветлевший экран.

Метеозонд, связь с которым удалось установить через древний навигационный спутник, двигался на высоте одного километра, под слоем клубящихся дождевых облаков, придерживаясь седьмого меридиана. Такой курс был сознательно заложен в блок его автоматического пилотирования. Следуя ему, зонд должен был пересечь материк, пролететь над островной частью суши и осветить участок площади второго, меньшего по размерам материка, расположенного в более умеренной климатической зоне.

Сейчас аппарат находился в трехстах километрах от точки старта и двигался к извилистой береговой линии, за которой, по данным картографических программ, начиналась цепь островов — целый архипелаг, протянувшийся на несколько сот километров.

Видеокамеры зонда были нацелены строго вниз. На суммирующие дисплеи компьютерного центра в этот момент поступало множество данных, получаемых от его приборов, но Лизу и Лайта интересовало в основном видеоизображение.