Путь к сердцу герцога - Кэролайн Линден

— Никогда не обращаешь внимания? — потрясенно воскликнула Луиза. — Но как можно было не услышать про дилемму Даремов? Все вокруг только о ней и говорят!

— Но Эжени тоже ничего не слышала. И в Фроме никто о ней не рассуждал, уверяю тебя.

Луиза театрально сжала пальцами виски.

— Очень хорошо, — произнесла она сдавленным голосом. — Предположим, ты действительно не знала: от тебя всего можно ожидать. Но… — Она шумно вздохнула. — Но как вы познакомились?

Тесса отвернулась к окну.

— Граф приехал, чтобы посмотреть канал, — тихо объяснила она. — Во всяком случае, так он сказал нам. Помог Эжени, когда она устала и почувствовала себя нехорошо, а потом продолжил знакомство. Пару раз возил меня на встречи с мистером Скоттом, так как и сам вел с ним переговоры. — Она пожала плечами. — А потом вернулся в Лондон.

— Да, — подтвердила Луиза. — Лорд Грэшем должен предстать перед парламентским судом по вопросу наследования.

— Это не суд, — импульсивно поправила Тесса. — Это слушания в Комитете по привилегиям.

— Ты же все знаешь! — торжествующе закричала Луиза. — Я так и думала! Насколько же близко вы знакомы? Бог мой, Тесса, лорд Грэшем — самый обсуждаемый в Англии человек! Представляешь, чем может обернуться для нас эта встреча? Если он выиграет суд или, как ты говоришь, слушания, то станет герцогом Даремом! Ты понимаешь, что это означает?

Прежде всего, это означало, что любимый может выбрать любую женщину королевства. Чарли был бы неотразим даже в роли безродного повесы, вооруженного лишь красотой и обаянием. А в качестве обладателя древнего славного титула и прилагающегося к нему богатства… скорее всего уже через неделю забудет, как ее зовут. Тесса приложила ладони к холодному стеклу и, чтобы не выдать чувства, закусила губу.

— Надо вести себя осмотрительно, — заключила Луиза, хотя в голосе слышалась радость, и принялась нетерпеливо ходить по комнате. — Прежде всего, следует организовать публичную встречу, где он тебя узнает. Ах, я так рада, что ты вернулась в город! Это знакомство поможет нам укрепиться в самых высоких кругах! А после официального представления пригласим его на обед…

— Нет. — Тесса резко повернулась. — Не пригласим. Если начнешь суетиться и сводничать, немедленно уеду навсегда. Пешком уйду в Рашвуд.

Луиза ошеломленно заморгала.

— Но что же случилось, дорогая? — Постепенно сквозь туман восторга начала пробиваться искра понимания. — Он тебя обманул?

Каждый вздох отзывался резкой болью в груди. Горло горело.

— Нет.

Луиза нахмурилась.

— Он с тобой флиртовал?

— Нет.

— Так в чем же дело? — Сестра сгорала от любопытства.

Тесса открыла рот, чтобы ответить, но не смогла произнести ни звука. «Я влюбилась, — честно хотела сказать она. — Но даже если он тоже меня любит, быть вместе нам не суждено». Однако горло словно перехватило железным обручем и рот пришлось закрыть.

— Ах, дорогая! — Едва не плача, Луиза протянула руки навстречу Тесса знала, что сестра ни за что не упустит эффектный драматический момент, но устоять не смогла: упала в раскрытые объятия и расплакалась.

Чарли покинул Апперком в мрачном и в то же время беспокойном настроении. Поначалу ехал бесцельно, пытаясь привести в порядок нервы и обдумать неожиданное известие, пока не понял, что вернуться домой сегодня уже не удастся. Небольшая гостиница оказалась весьма кстати: здесь можно было провести ночь и решить, что делать дальше. Трудно было свыкнуться с новостью, что, возможно, у него есть сын, который всегда будет принадлежать другому человеку — да еще такому как Уорли. Уснуть не удалось: мешали сомнения и воспоминания о собственном отце. Дарем всегда оставался строгим и требовательным, однако. Чарли знал, что он любит своих детей. Да, герцог был суров, но не жесток. Порою наказания казались чрезмерными, но в то же время он неизменно вникал во все трудности и проблемы сыновей. Ну и, конечно, главный грех отца — отказ в женитьбе на Марии — на поверку оказался вовсе не ошибкой, а благодеянием.

Сознание того, что отец оказался во многом похож на него самого, смирило душу. Чарли задумался, как бы он отреагировал, если бы в разгар страсти к Марии отец рассказал о существовании в его жизни Дороти. Может быть, признание слабости и глупости помогло бы одуматься и удержало от приступа мгновенного безумства, случившегося три года назад? Откровенность предотвратила бы нынешний скандал и позволила отцу умереть в мире и спокойствии. В юности Чарли отличался вспыльчивостью и горячим нравом, а влюбленность лишь заострила и без того нелегкий характер, однако чересчур строгая домашняя дисциплина много раз провоцировала мятеж — и до, и после Марии. Сейчас было нелегко заглядывать в прошлое и анализировать мотивы юношеских поступков. Какая их часть порождалась исключительно стремлением доказать собственную независимость от суждений отца?

Грэшем провел в гостинице еще один день, не переставая корить себя за упрямство и непримиримость. Если бы он нашел силы вернуться домой — пусть даже через несколько лет после разрыва — и попросил у отца объяснений, то нынешней неразберихи можно было бы избежать. Но каждый из них превыше всего ставил собственную гордость и ни за что не хотел идти на уступки. Чарли сознавал, что с другими людьми вел себя гораздо проще: даже добиваясь расположения Тессы, не раз переступал через самолюбие и вовсе не считал это унизительным. Эдвард постоянно твердил, что отец хочет его видеть, и сейчас больно было сознавать, что примирения или по крайней мере разговора по душам не случилось только из-за его непростительного упрямства. Разве можно сравнить неудобства путешествия со сломанной ногой с радостью и душевным покоем отца? Особенно трудно было вспоминать слова Эдварда о том, что герцог звал его в последние часы жизни.

И что же теперь подумает Тесса? Скандал разгорелся из-за его безрассудства. Джерард скорее всего отвесит пощечину, а Эдвард презрительно отчитает за легкомыслие. Что ж, поделом. Но если Тесса услышит всю историю и посмотрит с отвращением, с ненавистью… вряд ли удастся это пережить.

В Милл-Коттедж Грэшем вернулся под вечер. Спешился и привычным жестом отдал поводья мальчику-конюху. Медленно побрел к дому, все еще не в силах сбросить груз переживаний и угрызений совести. Предстояло попросить прощения у братьев и мужественно признать, что все неприятности произошли по его вине, пусть и не преднамеренной. Предстояло во всем открыться Тессе. Бог свидетель, он обязательно, должен ее увидеть! Она поймет. После разговора с ней всегда наступала ясность; так будет и в этот раз.

— Добро пожаловать домой, сэр, — приветствовал Барнс на пороге.

Чарли рассеянно кивнул.

— Да-да. Приготовь ванну и принеси бутылку вина. — Прежде чем встретиться с Тессой, надо было привести себя в порядок.

— Конечно, сэр. — Камердинер принял плащ и шляпу. — Приехал лорд Эдвард, милорд.